«Бывший Хотинскип паша, взятый в плен русскими и увезенный в Петербург, был обезглавлен по приказу султана по возвращении паши из Петербурга в Константинополь и его голова послана в эту Оттоманскую столицу, где она выставлена на пике».
Но известие о смерти Колчака было ложно, так как в июне он был еще в России, как видно это из депеш Шетарди; турецкий посол переправился через Буг лишь 28 октября и встретился с Колчаком в Мценске лишь в ноябре.
Товарищ же Колчака по плену, Ягия-паша, сераскир Очаковский, вернулся в Константинополь с Румянцевым-послом лишь в марте 1741 года. Гаммер в своей истории Оттоманской империи упоминает о возвращении сераскира Очаковского и ничего не пишет о Колчаке, потому что тот не вернулся, а решил он не возвращаться, потому что турецкий посол при встрече рассказал ему, что случилось с Али-пашой и что его ожидает, если он вступит на территорию Оттоманской империи.
Султан Махмуд, относившийся к Элиасу-паше очень благосклонно, не простил бы ему сдачу Хотина: друзья при дворе у него были, и среди них, по-видимому, и Эмин-паша, которого он встретил в Мценске. О дальнейшем можно узнать и догадываться из «Хроники Дакийской» упомянутого выше Константина Дапонтеса.
Этот Дапонтес был при дворе господаря Константина Маврокордато в Бухаресте. Ему было поручено господарем вести записи с начала русско-турецкой войны 1734 года.
Дапонтес, фанариот, лояльный по отношению к султану, много раз упоминает о Колчак-паше: в частности, он рассказывает о похвальном письме, полученном Колчаком за несколько дней до Ставучанского боя из Константинополя от Каймакана-паши, заместителя великого визиря, который тогда командовал в Сербии против имперцев. Это письмо, выражающее благоволение султана, интересно тем, что оно передает заботу султана о гражданском населении Молдавии и, в частности, его строгий приказ смотреть за тем, чтобы население как можно меньше страдало от военных действий…
Но сдача Хотина имело слишком большое значение для Турции, и, по-видимому, султан, и великий визирь были в великом гневе, хотя очевидно, что защищать Хотин против всей русской армии, имея всего лишь 700 человек гарнизона, было невозможно. Предупрежденный, несомненно, турецким послом, что, вернувшись в Турцию, ему своей головы не спасти, Колчак-паша не вступил больше на турецкую территорию и, по-видимому, из Киева отправился в Галицию, в Станиславов, владения и крепость гетмана Иосифа Потоцкого. Хотя документальных данных я еще для этого пока не нашел, но вот как я восстанавливаю историческую вероятность дальнейшего.
Константин Дапонтес рассказывает, что еще до своего плена Колчак успел вывезти и государственную, и личную казну в Станиславов, которого Потоцкий был воеводою. Князь Дмитрий Кантемир, который ушел из Молдавии с Петром Великим, снарядил целую экспедицию, чтобы захватить Станиславов и казну. Для Дапонтеса Кантемир, которого он величает «Дмитрашкою», разбойник и изменник. А его набег на Станиславов — город нейтральный — просто попытка грабежа. Но гарнизон Станиславова не сдался, и Кантемир удалился с угрозами и проклятиями, разграбив Городенку.
Совершенно естественно, что из Киева освобожденный Колчак-паша отправился за помощью к старому другу и союзнику Потоцкому, тем более, что его казна охранялась людьми Потоцкого. Потоцкий же, будучи гетманом при короле Августе III, все же оставался верен Станиславу Лещинскому. Его постоянной мыслью было поднять конфедерацию для восстановления Лещинского при помощи Турции и Франции. Ставучанская победа Миниха разбила окончательно эти планы, но старого своего союзника-турка, по-видимому, Потоцкий не оставил, ибо, по отзыву современников, Потоцкий был человек благородный и для «рыцарских дел рожденный».
По-видимому, Колчак-паше не очень долго осталось жить во владениях Потоцкого, так как около 1743 года некий Бенуа, поверенный в делах Лещинского, Потоцкого и Тарло, главы Дзиковской конфедерации, в Константинополе просит султана, чтобы тот назначил в Хотин (возвращенный русскими Турции) и в Бендеры таких же «честных пашей, как покойный Колчак».
Потомки Колчак-паши получили в Галиции польский «индигенат» и были причислены к гербу «Боньча» (белый единорог на лазурном поле).
При Екатерине Великой и после третьего раздела Польши правнук паши окажется в Бугском казачьем войске, при атаманах, князе Радукане Кантакузене и Краснове.
Это уже эпоха основания Одессы и колонизации Новороссии.
* * *
В моем предыдущем очерке я довольно много рассказывал о далеком пращуре адмирала, Александра Васильевича, турецком военачальнике, взятом в плен Минихом в 1739 году. Это дало мне возможность вспомнить пятилетнюю войну с Турцией при Императрице Анне Иоанновне — эпоху забытую и сравнительно мало разработанную военными историками. Труды же Масловского, Мышлаевского, Байова и Кочубинского, которые ею занимались, трудно доступны заграницей.
Люди XIX столетия, о котором я теперь пишу, не оставили, конечно, громкого имени в истории. Таких, как они, были тысячи, десятки тысяч, но они характерны для своей эпохи, и рассказывать о них, мне кажется, стоит.
История любой семьи имеет свой социологический и исторический интерес. То, что я буду рассказывать, — это в сущности история служилого дворянства в XIX веке. Я хотел бы показать на примере моей семьи, из каких людей это служилое, мелкопоместное дворянство составилось, как достигалось дворянское сословие, как подымались и опускались отдельные семьи на ступенях социальной пирамиды Русского государства и как это сословие участвовало в жизни и развитии России.
О периоде жизни семьи Колчак в Галиции и Подолии во второй половине XVIII века у меня нет точных данных. Будучи православными, военными по традиции и семейному укладу, происходя от бывшего подданного Оттоманской империи, они, естественно, служили в частях, сформированных из христиан — бывших турецких подданных: молдаван, волохов, арнаутов, как на территории Речи Посполитой, так и на окраинах, завоеванных Россией.
Во всяком случае, прадед адмирала Александра Васильевича — Лукьян Колчак, был сотником Бугского казачьего войска во времена Императора Павла и Александра I. Этот сотник Лукьян получил землю в надел в Ананьевском уезде Херсонской губернии, недалеко от Балты, Жеребкова и Кантакузинки.
Бугское казачье войско многочисленным не было. В 1803 году оно насчитывало 6383 души мужского пола, но бугские военные поселения способствовали колонизации и развитию Новороссийского края. Отошедшие к России, после Ясского мира (1791 г.), степи Едисана, где до русских были лишь кочевья ногайских татар, заселились переселенцами из соседних губерний, старообрядцами, болгарами и другими задунайскими народами. В это же время была основана Одесса, которая быстро развивалась, сперва при герцоге Ришелье, а затем при гр. Лонжероне (ему были подчинены Бугское и Черноморское казачьи войска) и при гр. Воронцове (впоследствии князе).
Собственно говоря, история Бугских казачьих полков и военных поселений по Бугу, а потом по Днестру восходит к войне с Турцией 1769 года, когда кн. Радукан Кантакузен, русской службы полковник, присоединился вместе с гусарским Волошским полком, сформированным им в Валахии, к армии Румянцева для участия в войне против турок.
Румянцев и потом Потемкин образовали казачьи поселения и полки, носившие разные названия. Эти казаки участвовали во всех войнах с Турцией, а в мирное время держали кордоны по Бугу, Днестру и по берегу Черного моря.
Кн. Николай Радуканович Кантакузен (1763–1841) поступил на русскую службу в 1790 году подполковником Екатеринославского казачьего войска, участвовал во взятии Измаила и во время Турецкой войны 1806–1807 гг. был атаманом Бугского казачьего войска.
Служба Лукьяна Колчака, современника кн. Н. Р. Кантакузена, шла под его начальством, а потом под начальством атамана Ивана Кузьмича Краснова, убитого в 1812 году при Бородино.
Впоследствии, в 1818 году, из Бугского казачьего войска сформированы были 4 Бугских уланских полка. О Бугском казачьем войске детально рассказывается в «Хронике Российской Императорской Армии», изданной в 1852 году. Вот краткая выписка из нее:
«В 1769 г. при начале войны между Россией и Оттоманской Портою, многие из молдаван, валахов, арнаутов и других живущих за Дунаем христианских народов, отложась от Турции, прибыли в русскую армию и в виде волонтеров служили при ней, во все продолжение военных действий; по окончании же оных в 1774 г. перешли в пределы России и поселились на земле, отведенной им на левом берегу реки Буга, между нынешними городами Николаевым и Ольвиополем. В это время в соседстве с ними был поселен полк, составленный в продолжение упомянутой войны при армии генерал-фельдмаршала графа Румянцева-Задунайского, также из задунайских народов, и называвшийся Нововербованным казачьим. Поселенцы сии в 1783 г. фельдмаршалом князем Потемкиным-Таврическим были опять употреблены на службу для содержания против турок кордонов по реке Бугу. В 1788 г. из них сформирован был полк, в 1560 человек, названный Бугским казачьим и участвовавший во все время войны, бывшей тогда между Россией и Турцией» (T. V. стр. 88).
