Ознакомительная версия.
Гость(кланяясь в ответ).Все с точностию
передам. — Храни тебя Бог, Илья Данилович, и весь дом твой. Прощай!
Милославский(хватая его за рукав).Да как ты подумать мог, что я так вот тебя и отпущу? Неужели меня обидишь? Неужели откажешься от моего угощения?
Милославский и гость сидят за накрытым столом… Хозяин потчует гостя из всех сил.
Милославский.А что, девицу эту порченую с родней, отправили их уже из Москвы?
Гость.Отправят, отправят. На этих днях.
Милославский.Далеко отправят?
Гость.Далеко.
Милославский.В Сибирь?
Гость.А куда же, как не в Сибирь? — Только их не в ссылку отправляют, а с почетом. Всё одно отсылают, но с почетом. — Есть там такой городок из новых — Тюмень. Может, слыхал? (Милославский отрицательно качает головой.)Ну есть такой, на речке Туре. Так вот, воевода тамошний давно уже на покой просится. — И сейчас государь с Борис Иванычем решают, то ли отца девицы этой посадить в Тюмени на воеводство, то ли отправить его по той же речке в Верхотурье, а ихнего воеводу в Тюмень перевести.
Милославский.Воеводой быть не такое простое дело. Он, небось, и не знает, как за это браться. А учиться ему поздновато.
Гость.Кто-нибудь да поможет. Зато — почет. -
В родные края их возвращать, так их там засмеют. И больно уж этот Касимов к Москве близок.
Милославский усмехается и понимающе кивает.
Милославский.А этого, как его, Федьку Минкина, его куда сослали?
Гость.В Кириллов монастырь. Дали сколько-то плетей, а потом сослали.
Милославский.Он так ни в чем и не сознался?
Гость.А может, ему и не в чем сознаваться? -
Продал он этой бабе какую-то смазь по части ее ремесла, а больше ничего и не знает. У него же торговля, он и отравой торгует для мышей и крыс, но ведь никто ж никого не отравил? — И что эта баба-вышивальщица сделала, тоже никто толком не узнал. Может, она ненароком этой царевне…
Милославский.Уже не царевне.
Гость.Ну да, девице этой какой-нибудь убор сверх меры вымазала, а отмыть не успела и признаться побоялась. А когда такое случилось, то сознала свою вину и покаялась.
Милославский.Девица, ясное дело, и прежде больна была. Иначе бы ее так не проняло.
Гость.Да никто в этом и не сомневается.
Милославский.А государь-то уже совсем выздоровел?
Гость.А он всегда был здоров. — Когда ж ему болеть? Государю болеть недосуг. Ему денно и нощно о благе народа християнского пещись надо. И о женитьбе помышлять надо. (Искоса поглядывает на Милославского.)Русскому престолу наследник нужен.
2. Боярин Пушкин, сопровождаемый Чистым и другим дьяком, входит в рабочий кабинет царя
Алексей восседает в кресле с высокой спинкой, руки его крепко вцепились в подлокотники.
Алексей.Тебе пришлось долго ждать, Григорий Гаврилович. Ты уж прости, я тут не боярскими дрязгами занимался, а посланных от Богдана Хмельницкого принимал.
Пушкин(не без патетики).Если бы я знал, государь, что ты таким святым делом занят, то ожидал бы, стоя на коленях.
Алексей кивает. Он доволен ответом. (-) Наступает тягостная пауза. Наконец царь делает обоим дьякам знак удалиться. Они выходят, царь остается наедине с Пушкиным.
Алексей.Там все готово к отъезду?
Пушкин.Да, государь, все готово. Или почти все.
Алексей.Бог тебя вознаградит, Григорий Гаврилович, за то что ты не покинул. своих друзей. (С трудом подбирая слова)Ты им скажешь, что государь дозволяет их дочери выйти замуж, за кого они и она пожелают. (Последние слова он произносит шепотом.)Все, что было приготовлено для… (царь переводит дыхание)приданое и все прочее жалуется им. ей. Тебя сейчас проводят на женскую половину, и ты все это отвезешь.
Пушкин кланяется.
Пушкин.Государь, об одном только должен я тебя спросить. Как быть с царским перстнем? Покуда он у Евфимии Ивановны остается, она — царская невеста. Должен ли я взять его назад?
Алексей(вскрикивает).Нет! — Ежели захочет, она сама его вернет. Ты не должен. ты не должен заговаривать об этом. Ты понял?
Пушкин(низко кланяясь).Все понял, государь!
Алексей.Ступай, делай, как велено. Тебя ждут.
Пушкин еще раз низко кланяется и выходит. Алексей остается один. Затем, осторожно ступая, входит Морозов.
Алексей.Сегодня больше ничем заниматься не буду. Я пойду отдыхать.
Морозов.Может, Иван Палыча позвать?
Алексей.Не надо его. Я просто хочу отдохнуть. Спать хочу.
Морозов помогает царю раздеться, разувает его, укладывает.
Морозов садится поодаль.
Морозов.Ну как ты?
Алексей.Никак. — Жив, здоров.
Морозов.Может, хочешь чего-нибудь?
Алексей.Ничего не хочу. — Вообще ничего не хочу.
Морозов.Дитятко мое, знал бы ты, как у меня сердце за тебя болит. Но что поделать? Царская доля совсем не легкая. Простой человек сегодня ошибся, а завтра ошибку свою исправил. Ему никто и не вспомнит. А царь ошибется, так его ошибку еще во сто раз умножат, чтобы против него же обернуть. Ведь даже у того, кто пирогами вразнос торгует, враги находятся. А сколько их у царя? И глупых среди них нет. Глупый не отважится с царем враждовать. — Вот Борис Годунов, злейший враг семейства твоего, что он, глупцом был? (В голосе Морозова начинает звучать ехидство.)Одних городов основал столько, что не перечесть. А уж до чего ловок был, хитер, как змей. Кабы не зарезался тогда царевич в Угличе, еще неизвестно, чья бы взяла.
Алексей.Как это зарезался, разве его не Годунов убил?
Морозов(еще более ядовито).Алешенька, голубчик мой, ты ведь не младенец уже. Ты царь. Вот представь себе, что есть у тебя враг или соперник, которого ты устранить хочешь. Как ты будешь поступать? — Так стал бы Годунов, такой умный и хитрый, убивать младенца-царевича средь бела дня на глазах у всей дворни, в двух шагах от родной матери? Или у него денег не нашлось яду купить? — Царевич сам зарезался, сам. У него падучая была и еще много чего. — А супротивники годуновские ухватились за это дело и так его ославили, что по сей день ничего другого о нем и не помнят.
Алексей.Не хочу я ничего этого знать. Я никого не убивал. Я спать хочу.
Алексей отворачивается и засыпает. Сон царя.
Одинокий могильный холм в бескрайней степи. Над холмом деревянный крест.
Алексей подходит к холму, опускается на колени, обнимает холм и рыдает. С другой стороны к холму подходит Фима, тоже ложится на холм и горько плачет.
Пушкин, Иван Родионович и Евдокия.
Евдокия.Прости нас, Григорий Гаврилович. По нашим грехам пришлось и тебе столько вытерпеть.
Пушкин.Вы меня простите, Иван Родионович, Евдокия Никитишна! Надо было мне быть умнее, да, видно, Господь ума не дал.
Евдокия.Господь нас вразумил, будем во всем на Его помощь надеяться.
Всеволожский.Благодарим тебя, Григорий Гаврилович, за доброту твою и за то, что ты в нашей беде от нас не отчурался.
Пушкин.Ты же знаешь, Иван Родионович, не одни подлецы на этом свете живут. Я тоже не из их числа.
Я хочу просить твоего дозволения с дочерью твоей Евфимией Ивановной поговорить…
Всеволожский.Разве у ссыльного надо спрашивать дозволения?
Пушкин.Тебя не ссылают, Иван Родионович, тебя на царскую службу посылают. Правда, далеко. Очень далеко.
Евдокия.Ничего, будем надеяться, что Господь даст силы туда добраться.
Пушкин и Фима.
Пушкин.Евфимия Ивановна, голубушка, государь все это время болен был… Царская ноша самая тяжелая из всех, какие есть… Он не властен самим собой распоряжаться.
Фима(спокойно и кротко).Я знаю. Я все знаю.
Пушкин. Государь повелел мне сказать. повелел передать, что он дозволяет тебе выйти замуж, за кого твоим родителям и тебе будет угодно.
Фима.Нет, нет! Я не могу, Григорий Гаврилович! Я поклялась вечно его любить. (Показывает ему руку с перстнем.)Вот кольцо!..
У Пушкина по щекам текут слезы.
Пушкин.Евфимия Ивановна! Матушка моя! Государыня моя!
5. По широкой заснеженной дороге тянутся черные кибитки
Их четыре: в первой едут отец и сын Всеволожские и Василий Матвеевич, во второй Евдокия с Фимой и Настасьей, в третьей казенные провожатые, в четвертой слуги и поклажа.
Ознакомительная версия.
