Воссоединение. Царство Вэй возвысили и укрепили старинная землевладельческая знать, к которой принадлежал сам основатель династии, и профессиональные военные, примкнувшие к Цао Цао ради личных выгод. Представители обеих групп отличались друг от друга по воспитанию, привычкам, вкусам, идеалам, т.е. по всем элементам мироощущения. До тех пор, пока шли постоянные войны и восстания третьей группы придворных начетчиков, две первые поддерживали друг друга, но когда положение утряслось, оказалось, что жить им вместе трудно.
Пользуясь родственными связями с династией, у власти стала знать. Это проявилось в опале полководца Сыма И, причем, хотя дело не обошлось без провокации со стороны Чжугэ Ляна, важно то, что провокация имела успех. Однако отражать полчища Чжугэ Ляна без профессиональных войск оказалось невозможным, и Сыма И был вызван из ссылки и восстановлен в правах в 227 г. После смерти императора Цао Жуя в 239 г., руководителями его юного приемного сына Цао Фана стали Сыма И и Цао Шуан. Вождь «знати» Цао Шуан оттеснил Сыма И от управления, тот, в свою очередь, произвел в 249 г. мятеж, и большая часть солдат и офицеров поддержала его. С этого времени фамилия Сыма стала в такие же отношения к династии Вэй, как раньше фамилия Цао к угасающей династии Хань. Сыма И умер в 251 г. Его дети Сыма Ши и Сыма Чжао продолжали его дело.
Землевладельческая знать ответила на coup d’etat мятежами в 255 г. и в 256 г. Но 70 лет постоянной войны обескровили китайскую земщину и так сократили элиту, что она не имела больше решающего голоса. Власть теперь помещалась на лезвие меча. Сам Сыма И был военным еще старого закала; его дети – типичные «солдатские императоры», вроде римских того же времени, а сын Сыма Чжао, Сыма Янь, откинул всякие стеснения и, низложив последнего вэйского государя, сам взошел на престол в 265 г. Основанная им династия получила название Цзинь. Любопытно, что незадолго перед переворотом по базарам бродил человек в желтой одежде, называвший себя «Князем народа», и пророчествовал, что сменится император и настанет «великое благоденствие». Тут сказалось отношение остатков «желтых» к событиям: они не могли простить династии Вэй победы над собой, но готовы были примириться с другой династией, с которой у них не было личных счетов. Усталость стала решающим фактором истории Китая.
Царство У постигла судьба восточных династий. В 265 г. на престол вступил Сунь Хао, оказавшийся подозрительным, жестоким и развратным. Роскошь дворца обременяла народ, а придворные жили в постоянном страхе, ибо впавшим в немилость сдирали кожу с лица и выкалывали глаза. Вместе с тем Сунь Хао, не умея оценить реальную обстановку, лелеял план завоевания всего Китая и в 280 г. пошел на конфликт с империей Цзинь. Мобилизовать в это время народ было для Сунь Хао «все равно, что гасить огонь, подбрасывая в него хворост». Зато Сыма Янь проявил великолепную выдержку и выступил лишь тогда, когда его разведка установила, что непопулярность правительства У достигла кульминации. Тогда он двинул на юг 200.000 воинов и весь речной флот, подготовленный в верховьях Янцзы. После первых стычек, в которых северяне одержали верх, южные войска стали сдаваться без боя; поход превратился в военную прогулку. Сунь Хао сдался на милость победителя, и в 280 г. Китай вновь оказался единым.
Цзинь была солдатской империей. «Молодые негодяи» эпохи Хань после нескольких неудач достигли власти. К концу III в. колоссальная потенция древнего Китая оказалась исчерпанной. Все энергичные люди за время Троецарствия проявили себя и погибли. Одни (в желтых платках) – за идею «великого спокойствия», другие – за красную империю Хань, третьи – из-за верности своему вождю, четвертые – ради собственной чести и славы в потомстве и т.д. После страшного катаклизма Китай в социальном аспекте представлял пепелище – скопление ничем не связанных людей. После переписи в середине II в. в империи было учтено около 50 млн чел., а в середине III в. – 7,5 млн чел. Теперь обезличенной массой могло управлять даже самое бездарное правительство.
Переворот Яня покончил с конфуцианским наследием, если не де-юре, то де-факто. На всех постах оказались совершенно беспринципные, аморальные проходимцы, делившие свое время между обиранием подданных и развратными попойками. Это было время такого разложения, что Китай оправился от него лишь 300 лет спустя, очистившись пожарами варварских нашествий. Все порядочные люди с ужасом отвернулись от столь мерзкой профанации конфуцианской доктрины и обратились к Лао-цзы и Чжуан-цзы. Они демонстративно не мылись, не работали, отказывались от всякого намека на роскошь и пьянствовали, презрительно браня династию. Некоторые обмазывали себя грязью, чтобы своим видом показать презрение к порядку, но вся эта истерика не принесла ни малейшей пользы оппозиции и ни малейшего вреда династии. Зато ослаблялся Китай, количество талантливых людей с каждым поколением уменьшалось, а те, которые появлялись, не находили применения, и в IV в. династию Цзинь постигла заслуженная гибель от хуннских мечей, кянских длинных копий и сяньбийских острых стрел.
в которой повествуется о том, как три героя дали клятву в Персиковом саду, и о том, как они совершили первый подвиг
Великие силы Поднебесной, долго будучи разобщенными, стремятся соединиться вновь и после продолжительного единения опять распадаются – так говорят в народе.
В конце династии Чжоу семь княжеств вели друг с другом междоусобные войны, пока княжество Цинь не объединило их в одно царство. А когда пало царство Цинь, завязалась борьба между княжествами Хань и Чу, завершившаяся их объединением под властью династии Хань. Основатель Ханьской династии Гао-цзу, поднявшись на борьбу за справедливость, отрубил голову Белой змее [1] и объединил всю Поднебесную.
Впоследствии, когда династия Хань находилась на краю гибели, ее снова возродил Гуан-у. Империя была единой до Сянь-ди а затем распалась на три царства. Пожалуй, виновниками этого распада были императоры Хуань-ди и Лин-ди. Хуань-ди заточал в тюрьмы лучших людей и слишком доверял евнухам. После смерти Хуань-ди на трон при поддержке полководца Доу У и тай-фу Чэнь Фаня тотчас вступил Лин-ди.
В то время дворцовый евнух Цао Цзе и его единомышленники при дворе полностью захватили власть. Доу У и Чэнь Фань пытались было с ними расправиться, но не сумели сохранить в тайне свои замыслы и погибли сами. А евнухи стали бесчинствовать еще больше. И вот начались дурные предзнаменования. Так, в день полнолуния четвертого месяца второго года периода Цзянь-нин [2] [169 г.], когда император Лин-ди прибыл во дворец Вэнь-дэ и взошел на трон, во дворце поднялся сильнейший ветер, огромная черная змея спустилась с потолка и обвилась вокруг трона. Император от испуга упал. Приближенные бросились к нему на помощь, а сановники разбежались и попрятались. Змея мгновенно исчезла.
Вдруг загрохотал гром, хлынул проливной дождь с сильным градом, и это продолжалось до полуночи. Было разрушено много домов.
Во втором лунном месяце четвертого года периода Цзянь-нин [171 г.] в Лояне произошло землетрясение; огромные морские волны хлынули на берег и поглотили все прибрежные селения.
Восемь лет спустя, в первом году периода Гуан-хэ [178 г.], куры запели петухами. В день новолуния шестого месяца черная туча величиною более десяти чжанов влетела во дворец Вэнь-дэ. Осенью в Яшмовом зале засияла радуга. Обрушились скалы в Уюани. Дурным предзнаменованиям не было конца.
Император Лин-ди обратился к своим подданным с просьбой объяснить причины бедствий и странных явлений. Советник Цай Юн представил доклад, где в прямых и резких выражениях объяснял превращение кур в петухов тем, что власть перешла в руки женщин и евнухов. Читая доклад, император сильно огорчился. Евнух Цао Цзе, стоявший у него за спиной, подсмотрел, что было написано в докладе, и передал своим сообщникам. Советника Цай Юна обвинили в преступных замыслах и сослали в деревню, а десять дворцовых евнухов: Чжао Чжун, Фын Сюй, Дуань Гуй, Цао Цзе, Хоу Лань, Цзянь Ши, Чэн Куан, Ся Хуэй и Го Шэн с Чжан Жаном во главе, сговорились действовать заодно и стали именовать себя «десятью приближенными». Один из евнухов по имени Чжан Жан настолько расположил к себе императора, что тот называл его своим отцом. Управление страной с каждым днем становилось все более несправедливым. Народ начал помышлять о восстании; разбойники и грабители поднялись роем, точно осы.
В то время в области Цзюйлу жили три брата: Чжан Цзяо, Чжан Бао и Чжан Лян. Бедность не позволила Чжан Цзяо получить ученую степень, и он занимался врачеванием, для чего ходил в горы собирать целебные травы. Однажды ему повстречался старец с глазами бирюзового цвета и юношеским румянцем на щеках. В руке он держал посох. Старец пригласил Чжан Цзяо в свою пещеру и, передавая ему три свитка «Книги неба», молвил:
