Ознакомительная версия.
Девлет-Гирей отошел в Коломенское и оттуда наблюдал, как гибнет Москва. Ему сообщали, что на улицах сгоревшей Москвы еще достаточно много воинов. Да, полки понесли большие потери, но не были разгромлены. Московская рать пришла в расстройство, но хан понимал, что русские воеводы умеют быстро налаживать управление своими силами.
Перебежчики сообщали, что даже в этих катастрофических условиях против Девлет-Гирея могут выйти три, а то и четыре полка. Ратники рвутся в бой, дабы отомстить татарам за сожженную Москву.
В дополнение к этому крымский хан получил из Ливонии сообщение о том, что царь Иван Грозный решился-таки снять часть войск с западных рубежей и направить их в Дикое Поле, чтобы перерезать орде пути отхода в Крым. Король Речи Посполитой якобы подтвердил готовность и далее соблюдать нейтралитет, не вмешиваться в войну Крыма и России. Девлет-Гирей успел подготовить план опустошения городов и уездов к северу и северо-востоку от Москвы, но отказался от него и объявил поход оконченным.
Крымцы повернули на юг, а за ними двинулся русский передовой полк. Хан видел, что война не окончена, в сгоревшей Москве остались силы, способные продолжать сражение. Он не стал разворачиваться, дабы уничтожить русский полк, приказал орде идти в степь.
Татары полностью разорили Рязаньщину. Сгорели тридцать шесть городов к югу от Оки. Крымские послы на Западе уверяли, что войска Девлет-Гирея захватили на Руси более шестидесяти тысяч пленников и столько людей умертвили. Оставляя за собой выжженную землю, хан с огромной добычей триумфально вернулся в Крым.
Воеводы неделю не решались доложить царю о сожжении Москвы. Все это время он молился в древнем монастыре Ростова.
Но дальше тянуть время было нельзя. В Ростов Великий прибыло московское посольство. Выслушав вельмож, царь не впал в ярость, как того ожидали бояре, не отдал приказ тут же покарать послов, принесших дурную весть. Он недвижимо сидел в кресле и глядел в одну точку. Его правая щека еле заметно дергалась.
Тягостное молчание затянулось.
Скуратов окликнул царя:
– Государь!..
Иван перевел на него глаза, полные боли.
– Что ты можешь сказать, Малюта? Слышал, что случилось? Какой урон понесла столица?
– Сгорело более сорока тысяч строений. Пока не ясно, сколько людей погибло, – ответил один из послов. – Уже похоронили около десяти тысяч. Много трупов в завалах, еще больше в Москве-реке. Устоял лишь Кремль, да и у того стена в двух местах порушена.
– Что на Рязани?
– Дотла сожгли. Татары увели в полон от шестидесяти до ста тысяч человек.
– Значит, погулял хан Девлет-Гирей у нас на славу?
– Да уж, погулял, собака. Но коли бы не пожар, государь, не взяли бы крымцы Москвы.
– Возвращаемся в Москву. Мне надо быть с народом!
На пути в столицу, в селе Братовщина, что на Троицкой дороге, Ивану Грозному передали письмо от хана. Тот возомнил себя великим полководцем, писал царю уже как своему даннику. Девлет-Гирей говорил, что отомстил за Казань и Астрахань, хотел встретиться с Иваном, но тот сбежал. Он требовал вернуть захваченные земли, а если того не случится, обещал вернуться и взять власть на Руси.
Это было обидно, оскорбительно, но Иван Грозный понимал, что ему необходимо время. Он хотел втянуть Девлет-Гирея в долгие переговоры, потому и ответил, что готов отдать Астрахань, хотя не собирался этого делать.
Царь прибыл в Москву. Он шел по спаленному городу в черном одеянии, без шапки. Ветер трепал его длинные поседевшие волосы. Иван слышал вокруг рыдания и стоны.
Неожиданно он заметил князя Алексея Ургина. Тот неподвижно стоял у сгоревшего храма и глядел на мутные воды Москвы-реки.
Царь подошел к нему.
– Здравствуй, князь!
Алексей обернулся.
Больше всего Иван Васильевич опасался услышать из его уст слова упрека, но Ургин поклонился и ответил:
– Долгих лет, государь!
– Что тут делаешь, Алексей?
– Молюсь за упокой души жены, детей, своих ратников, которые сгорели в проклятом огне да потонули в кипящей реке.
– Ты потерял семью, князь?
– Да. Все погибли, государь. Сгорели заживо, когда огонь охватил все подворье.
– Сожалею, Алексей. А что с дружиной?
– От нее остались я да Алексей Белый.
– Ты прости меня, князь, – тихо проговорил Иван Грозный.
– Так разве ты в этом виноват, государь? В тот день против нас был Бог.
– Не говори так, Алексей. Бог с нами! Он лишь решил послать нам новые испытания. Вижу разор небывалый, но клянусь перед тобой, всеми русскими людьми, жизни не пожалею, а отомщу собаке Девлет-Гирею за поруганные земли наши, за сожженную Москву. Веришь ли мне, князь Ургин?
Алексей ответил:
– Верю, государь, и готов идти с тобой до конца. Вот только дозволь мне похоронить жену свою, детей да ратников, которые были со мной в беде и в радости.
– Конечно, князь. Хорони. Вечная им память.
Царь обошел город, не услышал в свой адрес ни единого упрека и немного успокоился. На данный момент главной его заботой было скорейшее восстановление Москвы. Стремясь не допустить повторения страшного бедствия, он приказал уничтожить посады, всех жителей перевел в Кремль. Началось строительство каменной стены, тут же оснащавшейся пушками. Усилилась степная разведка.
Девлет-Гирей прислал в Москву посла. Царь принял его и заявил, что хан еще горько пожалеет о содеянном. Государь велел Малюте Скуратову начать поиск изменников, проведших крымцев обходным, слабо охраняемым маршрутом.
В конце 1571 года Иван Грозный получил от Афанасия Нагого сведения о том, что с Крымом поддерживает контакты князь Мстиславский. Его допрос ничего не дал. Иван Федорович признал себя виновным лишь в том, что не смог защитить город от поджога. Оттого он и не был наказан. Иван Васильевич не только оставил его первым боярином в думе, но и назначил новгородским наместником.
Царь считал себя главным виновником московской трагедии. Он не мог простить себе того, что ушел из Москвы. Следствие затянулось и постепенно было закрыто. По приказу Ивана казнили несколько человек, предательство которых имело неопровержимые доказательства.
Царь занимался восстановлением Москвы, и город возрождался на глазах. Иван Васильевич прекрасно понимал, что Девлет-Гирей, окрыленный нежданной, по сути случайной победой, попытается нанести по России еще один сокрушительный удар. Он готовился к новой войне с Крымом.
Наступил 1572 год от Рождества Христова. Весной Иван Васильевич провел смотр войск в Коломне и был недоволен малым их количеством. Он тут же отдал приказ о дополнительном комплектовании полков во всех центральных областях России и обучении новобранцев ратному делу.
Царь велел начать строительство гуляй-городов. Эти башни на колесах имели на вооружении десятки пушек разных калибров. Они способны были наносить врагу значительный урон как при осаде крепостей, так и при ведении боя в поле.
Засечную линию по настоянию князя Воротынского, назначенного главнокомандующим русским войском, решено было перенести южнее. Она строилась от Алатыря на Новоселки и далее на Орел, до самого Новгорода-Северского. Были усилены крепости Рыльск и Путивль.
Имея точные разведданные о том, что Девлет-Гирей планирует новый разорительный поход на Москву на середину июля, Иван Васильевич в июне удалился в Новгород. Стремясь оттянуть вторжение орды, он послал хану грамоту, предложил передать ему Астрахань и Казань.
Но Девлет-Гирей отказал Ивану Грозному в мирном разрешении конфликта. Он уверовал в собственную непобедимость, необычайный воинский талант и планировал полное покорение России. Казани и Астрахани ему уже было мало. Но крымский хан не учитывал того, что ему противостояли не враждующие между собой отдельные русские княжества, а единое государство с централизованным управлением, регулярным войском, вооруженным по последнему слову техники того времени.
Да, были в России бояре-изменники, не гнушавшиеся никаким средствами для достижения собственных корыстных целей. Да, молодое государство еще не окрепло. Волею случая Девлет-Гирею удалось сжечь Москву. Но ему противостояла мощная страна, объединенная общим горем. Хан получил полную возможность убедиться в этом.
Еще в начале февраля 1572 года в Новгород прибыли отряды с царской казной. Ее поместили в подвалы под круглосуточную охрану стрельцов, по пятьсот человек в смену. Царь оставил в Новгороде семью, а сам вернулся в Москву и занялся подготовкой отражения предстоящего нападения татар.
И вот здесь терпят крах утверждения некоторых историков о том, что во время похода на Новгород два года назад царь чуть ли не полностью истребил мирное новгородское население. Он, мол, тысячами казнил бояр, дворян, служивый люд, велел привязывать младенцев к матерям и бросать их в Волхов, между прочим, скованный толстым льдом.
Царь решил оставить здесь всю казну Руси и уехал из города, где якобы тысячами топил подо льдом женщин с детьми. На это способен только сумасшедший. Русский же царь находился в здравом рассудке.
Ознакомительная версия.
