Ознакомительная версия.
– Нрав у нее крут…
Княжич самодовольно скривился, мол, справлюсь. Подумав: «Ой ли?», Владимир тем не менее согласно кивнул:
– Езжай, если желаешь…
У княжича хватило ума заехать к матери в монастырь, попросить благословения. Рогнеда ахнула:
– Да ведь Сигрид меня старше?! Зачем тебе это?!
Всеволод, которого манила власть, причем не власть над несколькими, пусть и большими городами, а над целым королевством, сморщился:
– Она родить еще способна.
Мать тревожно смотрела на сына:
– Всеволод, у Сигрид есть сын Олав, тебе власти не видать. Да и к чему тебе она?
Сын решил, что мать говорит о королеве, фыркнул:
– Она, говорят, красавица!
– Я не о королеве, пусть себе, я о власти, – грустно покачала головой Рогнеда, уже осознав, что говорить со Всеволодом бесполезно.
Сын так и уехал, раздраженный несогласием матери на эту женитьбу. А Рогнеда долго не могла заснуть, размышляя. Она хорошо понимала, что сына ждет отказ, как некогда и его отца. Но за Владимиром была сила, а Всеволод слишком молод и слаб. Кроме того, князь тогда был язычником. Ночью ей приснился страшный сон, Рогнеда даже не могла вспомнить, что именно, только твердо знала, что это к беде. Беде со Всеволодом.
И она отправилась к князю в Киев. Настоятельница, выслушав бывшую княгиню, чуть помолчала и согласно кивнула:
– Езжай, если душа требует.
Князь изумленно уставился на гридя, принесшего необычную весть:
– Князь, к тебе приехала бывшая княгиня, а ныне монахиня Анастасия.
– Кто?! – И тут же понял, почему Рогнеда вдруг пожаловала в Киев. – Зови.
Анна, сидевшая у окна, скучая, резко обернулась. Она была снова тяжелой, в очередной раз подурнела, и теперь тревожно всматривалась в лицо мужа. К чему приехала проклятая соперница? Владимир давно не советовался с женой по делам, говорил, что бережет будущих детей, но княгиня понимала, что просто не считает достойной. Ее собственные дети совсем малы, о них советоваться нечего. Ревность разъедала душу Анны, делая ее временами неуступчивой и даже злой. Князь не понимал, в чем дело, приписывал все тому, что княгиня носит под сердцем очередного ребенка.
Рогнеда шагнула в покои и огляделась. Сам Владимир стоял к ней лицом, а вот княгиня точно и не заметила гостьи, даже лицо не повернула от окна, поглаживая светлую головку маленького сынишки, прижавшегося к материнской ноге. Вошедшая спокойно склонилась:
– Здраве будь, князь. И ты, княгиня с детками.
– И тебе здравия. – Действительно ли чуть дрогнул голос Владимира или показалось? Нет, не показалось, Анна от окна тоже дернулась, глаза сузились. Но Анастасии-Рогнеде было все равно.
– Князь, дозволь слово сказать.
Владимир повел рукой, приглашая сесть, Анна все же повернулась, стала внимательно смотреть. Она видела бывшую княгиню только раз, тогда в монастыре разглядела плохо. Прошло уже пять лет, но красота соперницы не только не увяла, она скорее стала другой. Спокойное, чистое лицо, ясные глаза, от нее веет достоинством и добротой.
Это не Мальфрид, которая не так давно при встрече с князем вдруг бесстыже прижалась к нему грудью и зазывно смотрела в глаза. Владимир даже чуть шарахнулся от бывшей жены, но боярыню это не смутило, она продолжала глазеть на князя и при любой возможности задевала его то ногой, то плечом. Сначала Анне было даже смешно, но постепенно она заметила, что князь тоже поглядывает на свою бывшую супругу внимательней и вроде нечаянно оказывается рядом. Боярыня гостила с мужем в Киеве два дня, и княгиня не была уверена, что Владимир не успел где в ложнице прижать горячую гостью. Анна была права, Мальфрид удалось-таки совратить Владимира своим старым способом. Довольно одергивая подол богатого наряда, женщина чуть усмехнулась:
– Нет, князь, что ни говори, а ты прыть поистратил со своей замухрышкой. Раньше тебя за это время на двоих хватило бы, а тут едва с одной справился…
Не успела договорить, как полетела обратно на ложе, брошенная сильной рукой рассерженного Владимира:
– Прыти, говоришь, нет?! Я тебе покажу прыть!
Еще через какое-то время Мальфрид довольно потягивалась, разглядывая одевавшегося князя и мысленно радуясь – получила свое от скромника!
– Князь, – чуть лениво протянула красавица, – я займу эту ложницу? Ночью придешь?
Тот отрицательно покачал головой:
– Уезжай от греха подальше.
Мальфрид поднялась голышом, снова прижалась, маня прелестями:
– Не гони!.. Со старым боярином худо. Я по тебе тоскую все время. А грех? Я его на себя возьму.
Владимир с досадой отодвинул в сторону бесстыжую боярыню и молча вышел вон, досадуя на себя, что поддался на завлечение. Мальфрид уехала не сразу, но большего добиться от бывшего мужа не смогла. Зато нашла того, кто поведал Анне о ее встрече с князем, еще и приукрасив. Княгиня ничего не рассказала Владимиру, вообще ничего никому не сказала, но долго раздосадованно плакала. Особенно тошно стало, когда Мальфрид исхитрилась сообщить ей, что понесла от князя и очень этому рада! Пока у Владимира не всегда получалось жить по-христиански, старые грехи в рай не пускали, но он искренне старался с ними бороться. Анна надеялась помочь, князь должен забыть всех своих прежних жен! Хорошо бы и детей, но это не получалось совсем.
Совсем не такова оказалась Рогнеда, в ней не было и намека на желание овладеть князем, завлечь его. Но как раз это действовало на Владимира сильнее всего! Анна беспокойно переводила взгляд с мужа на монахиню и обратно, гадая, зачем та приехала.
Мало того, Станислав вдруг нырнул из-под материнской руки и, подойдя к монахине, доверчиво уставился на нее своими светло-голубыми глазками. Рогнеда улыбнулась, погладила малыша по головке, тот прижался к ней и остался стоять. И Владимир, и Анна не знали, что делать. Первой опомнилась мать, она позвала сынишку к себе, тот послушался не сразу, Рогнеде пришлось чуть подтолкнуть:
– Иди, иди, мама кличет.
Станислав подчинился, но все глядел на необычную гостью. Пришлось Анне уйти, уводя с собой сына. Она тоже оглядывалась, но не на Рогнеду, а на мужа. Князь не смог скрыть свои чувства, он любил, все еще любил эту женщину! И никакие годы, монастырь или новые заботы не смогли стереть такую любовь.
– Князь, ни к чему Всеволоду свататься к Сигрид.
Владимир поморщился, ну чего вмешивается даже из монастыря?
– Помню, что королева старше, да ведь сам рвется.
Рогнеда покачала головой:
– Не в том беда, что старше, а в том, что откажет с позором. – Чуть помолчала и добавила: – Беда будет…
Такая тоска прозвучала в голосе матери, говорившей о сыне, что князь вздрогнул:
– Чуешь что?
Рогнеда кивнула, она и сама не могла бы объяснить, почему так ноет сердце по Всеволоду. Тут и Владимир стал сомневаться, кивнул:
– Еще поговорю с княжичем.
Рогнеде хотелось сказать, что зря предлагал такое, теперь будет тяжелее отказываться. А князь, все так же жадно вглядываясь в лицо любимой женщины, стал расспрашивать:
– Как ты живешь?
Рогнеда чуть улыбнулась:
– С Божьей помощью хорошо.
– Как монастырь, наставница?
– Слава Богу…
И все, точно и не было в их жизни жарких ночей, шестерых детей, безумной ревности, ссор и примирений…
Когда Рогнеда ушла, Анна устроила мужу допрос:
– Зачем приходила? Что она никак тебя в покое не оставит?!
– Да не беспокоит она меня! А приходила сказать, чтоб не отправлял Всеволода к Сигрид. Добром не кончится.
Анна пыталась сообразить, при чем здесь далекая свейская королева-вдова.
– А ей что?
Пришлось князю объяснять:
– Всеволода решил сватать за Сигрид.
– Ей-то что?! Она же в монастыре…
Владимир возмутился:
– Да ведь мать же!
Княгиня не нашлась сразу, что сказать, но позже, обдумав, вдруг стала советовать все же отправить сына Рогнеды к свеям. Женский ум хитер, Анна убеждала мужа не одна, позвала к себе княжича. Всеволод подивился, но пришел.
– Слышала, что отец хотел тебя к Сигрид сватать да передумал из-за матери?
Всеволод, которому уже давно рисовались картины большой власти, досадливо мотнул головой:
– Да, мать против.
– Да ведь она же в монастыре, что вмешивается в мирские дела?
Княжичу бы задуматься, отчего так радеет о нем чужая женщина, почему говорит против родной матери, но не стал. Снова загорелся мыслью, послушал мачеху, пошел к отцу говорить о сватовстве. Вдвоем с Анной они смогли убедить Владимира все же отправить сына к Сигрид, хотя теперь уже и у него сердце беду чуяло.
Князь позвал к себе Ярослава, молодой князь ожидал, что станет и ему искать невесту, но Владимир принялся расспрашивать:
– Каково тебе в Ростове? Блуд хорошо ли помогает?
Тот кивнул:
– Я без Блуда никуда. А в Ростове уже прижился, свыкся.
– Как там, волхвы не мешают? Почему не крестишь город?
– А кого крестить? Дружина, что со мной пришла, крещена еще в Киеве, а Сарск трогать нельзя. Это не Киев, их в Неро не загонишь. Там у волхвов сила, с ними ссориться негоже, не то и в Киев сбежать не успеешь… Пусть себе, Ростов все больше поднимается, бояре, что ко мне перебрались, тоже крестятся помаленьку, купцы крестятся… Остальные горожане понемногу в церковь ходить стали.
Ознакомительная версия.
