Конн Иггульден - Кости холмов

Раздался шум. Дверь задрожала от стука. Джелал ад-Дин испуганно подскочил на постели. Сердце ушло в пятки, и принц потянулся за саблей.

– Джелал ад-Дин? – встревоженно прозвучал голос одного из младших братьев.

– Будьте готовы, – прошептал принц в ответ, натягивая одежду впотьмах.

Штаны издавали запах застарелого пота, а ведро для воды было практически пусто. Воды не хватило бы даже на то, чтобы ополоснуть лицо. В дверь снова постучали, и, обнажая клинок, принц сделал глубокий вдох. Он не хотел умирать во мраке затхлой каморки, но милости от монголов принц не ждал.

Держа саблю наготове, Джелал ад-Дин распахнул дверь. Обнаженная грудь вздымалась от волнения. Луна светила достаточно ярко, чтобы разглядеть мальчика у порога. Принц выдохнул с облегчением.

– Зачем тревожишь наш сон? – потребовал он ответа.

– Мой хозяин Аббуд прислал меня, когда направлялся в мечеть для вечерней молитвы. Он велел передать, что монголам известно, где вы остановились. Вам надо покинуть Худай.

Передав предупреждение хозяина, мальчик развернулся, чтобы уйти. Но принц схватил его за руку, заставив взвизгнуть от страха. Жизнь мальчика в Худае была даже опаснее, чем жизнь самого принца, и малец боязливо скорчился.

– Они направляются сюда? – грубо рявкнул на него Джелал ад-Дин. – Сейчас?

– Да, господин, – ответил мальчишка, пытаясь вывернуть пальцы из руки принца. – Прошу вас, мне надо бежать.

Джелал ад-Дин отпустил мальчика, и тот растворился во тьме. На мгновение принц выглянул на улицу. В тусклом свете луны каждая тень казалась врагом. Прошептав короткую молитву в благодарность за доброту старого ювелира, Джелал ад-Дин повернулся и закрыл за спиной дверь, словно она могла удержать страхи снаружи.

Трое братьев уже были одеты и ждали его распоряжений, готовые идти за ним, как за вождем. Взглянув на них, Джелал ад-Дин скривил лицо.

– Вы двое зажгите свечу и одевайте отца. А ты, Тамар, беги в конюшню и выводи лошадей.

– У тебя есть несколько монет, брат? – спросил Тамар. – Владелец конюшни потребует платы.

Джелал ад-Дину казалось, что петля затягивается у него на шее. Он достал мешочек с рубинами и вручил брату маленький камень. Пять небольших рубинов – это все, что составляло теперь их богатство.

– Дашь ему вот это и скажешь, что мы преданные последователи пророка. Скажи ему, что тот, кто окажет помощь нашим врагам, обесчестит свое имя и никогда не увидит благости Аллаха.

Младший брат выскочил в темноту улицы, и Джелал ад-Дин принялся помогать братьям одевать отца. От вынужденных телодвижений шах стонал и громко кашлял. От тела старика веяло болезненным жаром, но что мог с этим поделать Джелал ад-Дин? Его отец произносил бессмысленные, невнятные слова, но никто не слушал его.

Наконец шах был одет, свеча зажжена. Пока младшие братья поддерживали старика, Джелал ад-Дин напоследок прошелся взглядом по тесной каморке, ставшей на время их домом. Как бы убога она ни была, она дала им пристанище. Возвращение к жизни гонимых скитальцев на всех нагоняло тоску. Но Джелал ад-Дин не мог игнорировать предупреждение. Ювелир оказал ему такую услугу, и принц не мог упустить шанс.

Взгляд Джелал ад-Дина упал на маленькую жаровню. Врач оставил ее, поверив им, и принц не мог пойти на воровство в первый раз в своей жизни. И хотя он забрал пакетики с горькими травами, жаровни не коснулся. Необходимость уносить ноги завладела мыслями принца. Он едва ли думал теперь о болезни отца. Несправедливый рок снова принуждал старика к бегству. Надежды Джелал ад-Дина увяли, уступив место отчаянной ярости. Если бы ему даровали хоть один только шанс отомстить монгольскому хану за страдания отца, то он не задумываясь использовал бы его даже ценой собственной жизни. И принц молил небеса дать ему этот шанс.

Выйдя вместе с отцом и братьями на улицу, Джелал ад-Дин плотнее закрыл за собой дверь. Он переживал, что воры украдут жаровню врача, хотя не возражал, если кто-то взял бы ведро. Пусть забирают, если надо. Вместе с помоями.

Был поздний вечер, но улицы еще не опустели. Множество людей возвращались с вечерней молитвы к своим семьям в предвкушении тепла и пищи. Только принца и его братьев ждала еще одна бессонная ночь. Конюшня, где они оставили лошадей, находилась вдали от их дома. Когда принц принимал такое решение, он рассчитывал, что это послужит защитой его семье. Опираясь на сыновей, шах с трудом передвигал ноги и, казалось, вообще не понимал, что происходит. Услышав невнятный вопрос, слетевший с обессилевших губ отца, Джелал ад-Дин тихонько шикнул на него, чтобы старик замолчал.

– Люди, которых вы разыскиваете, там, – показал Аббуд.

Субудай дал команду, и воины тут же метнулись вперед, вышибли ногами дверь и ворвались внутрь.

Аббуд ждал, обливаясь потом и прислушиваясь к странным звукам. Воины быстро вернулись назад с пустыми руками, и гневные взгляды монголов обратились на купца. Молодой бедуин взял его за руку, сдавив ее почти до боли.

– Старик, сейчас не время для шуток, ты это понимаешь? Я полночи лазал по конюшням, пока ждал тебя. А теперь ты привел меня к пустому дому. Мне будет трудно уговорить их не убивать тебя.

Аббуд испуганно вздрогнул, но не пытался вырваться.

– Они были здесь! Это дом моего шурина, и он говорил мне о них на рынке. Четверо молодых людей и старик, который был очень болен. Это все, что мне известно, клянусь.

В призрачном свете луны глаза бедуина скрывал полумрак, его лицо казалось холоднее, чем сама ночь. Он отпустил руку купца. Потом обменялся несколькими фразами с Субудаем, смысла которых старик не понял.

Командир монголов, которого Аббуд приметил при первой их встрече, долго смотрел на купца в хмуром молчании, а потом отдал новый приказ. Аббуд беспомощно наблюдал за тем, как монгольские воины врываются в соседние двери. Ночь наполнилась криками перепуганных людей. В доме поблизости завязалась борьба, и купец закричал от ужаса. Юноша пытался защитить свой дом, но монгол обнажил меч и сразил его ударом в самое сердце. Перешагнув мертвое тело, воин ворвался в дом.

– В этом нет необходимости! – кричал Аббуд. – Их тут нет!

Бедуин повернулся к нему. К удивлению купца, на лице молодого человека как будто показалась улыбка.

– Теперь я не смогу их остановить, старик. Они обыщут каждый дом на этой улице, а может быть, и весь город. Потом они сожгут Худай дотла.

С ювелира было уже предостаточно.

– Здесь неподалеку есть конюшня. Они могут быть только там.

– Веди меня туда, старик, – ответил ему бедуин. – Если ты прав, возможно, Худай останется цел.

Джелал ад-Дин вывел коня на поросший редким кустарником гребень холма. В воздухе слышался аромат лимонных листьев, но принцу было тяжело на сердце, когда, обернувшись назад, он в последний раз посмотрел на приютивший его семью город.

Справа от принца Полярная звезда сияла в чистом, прозрачном небе. Далеко на востоке тускло мерцали костры монгольского лагеря. На западе колыхалось Каспийское море – последний рубеж беглецов. Скакать еще сотню миль вдоль его берегов не представлялось возможным. Джелал ад-Дин знал, что монголы легко обнаружат их и переловят, как зайцев. Его сердце отчаянно рвалось на восток, жаждало вновь увидеть знакомые с детства города.

Стояла тихая ночь, и тяжелое дыхание отца больно ранило слух. Джелал ад-Дин с братьями привязали отца к седлу и вели его лошадь. Покинув город, они шли через кустарниковую пустошь, избегая восточной дороги.

Будь монголы уверены, что беглецы в Худае, то окружили бы город. Но вышло так, что, выбираясь из города, братья не встретили на пути ни единой души. Однако благополучное бегство из Худая – это только полдела. Путь на юг был закрыт, и море готовило им западню, заманивая в свои сети, как заманивало наивных рыбешек. Отец сильно закашлялся, задыхаясь мокротой, и на мгновение принц вошел в ступор. Он слишком устал, чтобы снова ехать верхом. Сил не хватало даже на то, чтобы подняться в седло.

Услышав беспомощный стон старшего брата, Тамар положил руку ему на плечо.

– Нам надо ехать, Джелал ад-Дин, – сказал он. – Пока мы живы, всегда есть надежда.

Потирая глаза, Джелал ад-Дин кивнул против собственной воли. Вставив ногу в стремя, он закинул другую через седло и взял поводья отцовской лошади. Направляя коня в ночную мглу, принц вдруг услышал изумленный возглас Тамара, обернулся назад и снова взглянул на Худай.

В ночи город мерцал красноватым заревом. Джелал ад-Дин поначалу не понял, что означает это странное свечение над суетливыми улицами. Вдали засияли новые вспышки, и принц покачал головой, осознав, что монголы жгут город.

– Теперь пресытятся только к рассвету, – сказал второй из его братьев.

Джелал ад-Дин как будто услышал в словах младшего брата нотки восторга, и принцу даже захотелось ударить его за глупость. Переживут ли Аббуд и его юный слуга этот пожар, Джелал ад-Дин не знал, и ему было горько оттого, что его семья навлекла несчастье на город. Казалось, что братья приносили горе и разрушение повсюду, где бы ни появились.