и есть, товарищ капитан.
Максимов нагнулся и, набрав полные горсти породы, стал её рассматривать. Он её тер в руках, помочил слюной и даже понюхал.
— Надо же, а золота совсем не видать. Интересно! Получается, ради этого жёлтого металла заключенные перекопали весь склон и промыли тонны породы. — Он даже зацокал языком: увиденное его поразило. Капитан, видно, никогда не задумывался и не подозревал, каким тяжелым трудом достаётся этот металл.
— Целый полигон в горах, — колотил большую глыбу молочно-белого кварца Коротков. — Объёмы здесь и правда очень приличные. Наворотили они здесь не меньше, чем старатели за сезон. Но у тех-то бульдозеры, а здесь вся техника — только кайло и лопата. Ну и носили ещё, видно, носилками и вёдрами, а может, даже и мешками. Непонятно только, в чём они породу мыли. Видать, всё вниз снесло — ведь столько времени прошло!
— Тут надо провести приличное опробование, — постукивая по камням, говорил Синицын, — и если получатся хорошие результаты, нужно ставить детальные геологоразведочные работы. А пока я больше чем уверен — здесь золоторудное месторождение и с очень приличным содержанием. В свое время я его пропустил, а сейчас хочу вернуть народу.
Коротков усмехнулся. До недавнего времени он глубоко сомневался в этом, а теперь все его сомнения исчезли.
— Да, Иван Васильевич, добил ты это грязное дело, не отступился от своего. Вот тебе и терра инкогнито! От души поздравляю. А я, по правде говоря, думал, что тогда выскочили случайные пробы — мало ли чего не бывает в жизни! Ведь никакой закономерности не было…
— Главная заслуга в этом деле, Виктор, не моя. Это месторождение уже открыли до меня, а я просто верил в него и всеми силами старался к этому району привлечь внимание. Ну а теперь, я думаю, общими усилиями мы закроем ещё одно белое пятно. Здесь вообще работали очень классные золотари — специалисты своего дела. Это их руками осваивались такие дикие места — это они добывали металл. Я надеюсь, товарищ капитан, с вашей помощью мы узнаем имена этих героев. Они этого заслужили.
На гальке Николай увидел пустую пачку из-под импортных сигарет. От неожиданности он даже остановился. Такое в тайге встретишь не часто — это как визитная карточка с Большой земли, которая внимательному человеку может многое рассказать. Пачка была чистенькой и, когда Клочков открыл, ёще пахла сигаретами.
— «Мальборо», — с каким-то глубоким смыслом сказал Николай. — Наши мужики такие не курят, слишком круто. Они лучше себе бутылку купят. — Клочков понюхал пачку, как нюхают цветы. — Здесь был кто-то чужой, не наш, и проходил совсем недавно: возможно, пару суток назад. Между прочим, эти сигареты совсем недолго в кармане таскали, да ещё, видать, и в чистой одежде. — Клочков легко её подкинул и сразу поймал. — Тот, кто её выбросил, или много курит, или очень аккуратный. А может, «стрелки» помогли. На халяву сейчас все мастера. И я бы не отказался от таких красивых сигарет — это тебе не «Прима». Посмотри, они как будто только из магазина, картинка! Похоже, их только что привезли. Значит, хозяина этих сигарет, скорее всего, забросили вертолётом. Мне вообще-то показалось, что позавчера пролетел вертак. Я думал, ослышался, а оказывается, нет. Значит, не совсем разучился мышей ловить. Наверное, он был не один? — развивал свою мысль Клочков. — Одному забрасываться в тайгу…
— Что, опять спецназ? — дернулся Иван. Ещё раз встречаться с этими ребятами ему не хотелось.
— Возможно. Больше вроде бы некому. Что здесь делать? — Николай наклонился и стал искать следы. Он походил по долине, а в одном месте даже поползал на корточках.
— Два или три человека здесь прошли, но точно не один, — встав, Николай стал отряхиваться. — Впрочем, мы ещё дальше по ходу посмотрим. — Он смахнул с лица грязь, опустил сетку накомарника.
Вокруг стояла полнейшая тишина, нещадно пекло солнце. И только комариный гул врезался в подсознание, не давая полностью отключиться и расслабиться.
— Их могли высадить где-то в верховье, — продолжал Клочков. — Там долина пошире — лучше вертолёту садиться, а здесь довольно рискованно — можно в болото забуриться и к бортам не прижмёшься — деревья. А шли они, кажись, по той стороне — там вообще-то идти похуже, кочка. Интересно, зачем же они туда попёрлись?
Николай оглянулся назад. За спиной у них лежала ничем не выделявшаяся долина Курунга, покрытая редкой растительностью. Здесь почти не было больших камней, отвесных скал и водопадов, какие остались за перевалом.
Они прошли ещё пару километров, и наконец на мокром песке возле воды Клочков увидел два чётких отпечатка протекторов. Они шли рядом параллельным курсом, и можно было подумать, что люди прогуливались как по проспекту.
— У-у, туристы! — Клочков наклонился и даже потрогал отпечаток. — Елки-палки, и в ботинках к тому же. А один, смотри, совсем пацан. — Для наглядности он шлёпнул своим сапогом, и рядом с отпечатком чужой рифленой подошвы Иван увидел почти гладкую вмятину. По сравнению с той, которую оставил тот неизвестный пацан, она казалась огромной.
— Примерно тридцать восьмой, не больше. И рюкзачок полегче. Видишь, он в песке совсем не проваливается. Зато второй загружен под завязку. Местами ноги еле волочит, высоко не поднимает.
— А кто они? Это всё-таки спецназ или нет?
— Да чёрт его знает. Наверное, всё-таки геологи. Хотя дорогие сигареты… — Он не договорил, видно, что-то соображал. Таким сосредоточенным Иван видел его не часто. — Может, даже какие-нибудь гастролеры, — неожиданно сказал Николай. — По договору с экспедицией работают. Я знаю, там такое практикуют. Каждое лето из Питера целая бригада приезжает. Какие-то узкие специалисты.
— Узкого профиля, — поправил его Иван.
Следы привели их в боковой приток Курунга. Русло реки, образовав полукруг, уходило вверх. В узком распадке справа от них шумел водопад. Они прошли по открытому месту и снова вышли к реке. Было видно, что стоянка геологов была на этой высокой террасе. Вокруг костра они срубили кусты и как гребёнкой прочесали траву. В стороне валялась ржавая рамка от вьючного седла.
— Что-то они тут искали, — заключил Николай. — Интересно, что им тут нужно было? А на этой стоянке, кстати, раньше тоже стояли. Похоже, что эта стоянка с тех же времен, что и зэковский лагерь.
— Тогда, возможно, и останавливались здесь те, кто в то время выходил из тайги, — энкавэдэшники, — развивал его мысль Иван. — В то время тут никого не было. — С важным видом он посмотрел на Клочкова, мол, я тоже неплохо разбираюсь в таёжной жизни.
— А зачем, скажи мне, им сюда забираться? На выходе
