— Я готов, только тише!
— Ты чего… — замешался сын кузнеца.
Амвросий бросил на него удивленный взгляд. Неужели он не понимает? Неужели так трудно догадаться, что юного римлянина никто не отпустит на войну? Разве это так сложно!?
— Добро! — крикнул друг. Он все осознал.
— Только ты никому, — отозвался Амвросий.
Серна неслась прямо на шумные ряды рабов. Скачек. Она снова развернулась. Всегорд бросил копье. Оно лишь задело животное. Бег продолжался. До скалы, а значит до нового тупика оставалось недалеко.
— Забавно! — прокричал воевода, готовя новое копье.
«Сейчас будут бить», — подумал Амвросий. Мальчики сильно отстали от охотников. Цепь молодых воинов была уже недалеко.
Лес вновь расступился. Показалась скала. Серый камень подымался из земли, разрезал лиственные дебри. Серна опять оказалась на открытом месте. Святослав и Валент бросили копья.
Мальчики спешились. Идарий соскочил ловко, Амвросий — более осторожно. Подоспели другие всадники. Показались бегущие загонщики. Один из них нес потерянное воеводой копье. Некоторые держали на веревках собак.
Серна была мертва. Два копья торчали из ее правого бока.
— И все-таки мое копье задело ее первым, — с детской хвастливостью заметил Всегорд. Лукаво улыбнулся.
Святослав засмеялся. Косы на его висках намокли от пота. Влажные усы висели, а кожаная куртка облепляла тело. Старшина молодых воинов прерывисто дышал. Валент вспотел не меньше. Кони хрипели и били копытами.
— Старый ты болтун, воевода, — залился горячим смехом Святослав. — Ты же сам видел чьи копья свалили добычу? И еще споришь! Не хорошо, Всегорд.
— Этому то ты учишь молодежь! Ну-ну! — расхохотался воевода. Распрямился во весь свой небольшой рост.
Святослав закашлялся.
— Подавился не съеденным мясом, — тихонько пошутил Идарий.
— Нельзя так, надо сперва богам, — улыбнулся Амвросий.
Валент строго посмотрел на мальчишек. Друзья подавили смех.
— Спасибо Велесу, хорошая была охота. Давно такой большой охоты не видел. Давно! С тех пор как Даврит уехал, мы так славно не охотились. Ну, ничего, теперь на аваров поохотимся. Их поганая кровь слаще будет, — сказал Всегорд. Пот бежал по его лбу. Одна капля скатилась по носу и упала на траву.
Валент вырвал свое копье из красно-бурой туши. Серна вздрогнула: тело отдавало последнюю дань потерянной жизни. Кровь измазала желтовато-зеленую траву.
— Разумник, там недалеко есть ручей, — сказал Святослав, перестав кашлять. — Знаешь где?
— Знаю, — ответил молодой всадник.
— Наберите воды. Коней напоить надо. Рабов и слуг отпусти. И всю добычу сваливайте сюда. Сколько там? Два кабана и еще?
— Три кабана. Четыре серны. И все. Оленей нет.
— Отлично.
Запылали костры. Зашипело на углях свежее мясо.
Рыва привел мальчишек в святилище. Колесо с шестью спицами — громовой знак защиты от молний — красовалось над входом. Дубовые бревна стен не лежали, а поднимались вверх из земли.
Два десятка ребят вступили во внешний зал храма Перуна. Двое юношей, посвятивших себя громовержцу, держали факелы по сторонам. Их белые рубахи доставали почти до ступней. По три красных молнии украшало одежды спереди и сзади.
— Следуйте за мной, — властно произнес рыжебородый склавин.
В конце длинного темного зала Амвросий увидел очаг и старика. Шкура рыси покрывала тело человека поверх льняной рубахи.
— Привет тебе, хранитель огня! Пусть дети Перуна будут вечно послушны, а люди хранят почтение перед владыкой грома. Долгие годы тебе, мудрый Яромир. Я привел к тебе будущих воинов, — громко произнес Рыва.
Старец поднял обе руки. Показал ладони и длинные пальцы.
Юноши с факелами сделали несколько шагов вперед. Затем отошли в стороны, пропустив мальчиков вперед. Факелы молодых волхвов погасли, а сами они растворились в темноте.
— Слава Перуну, первому по силе и храбрости средь богов!
— Слава Перуну! — хором отозвались гости на слова волхва.
Старейшим среди служителей Перуна считался Яромир. Много говорили люди о его магической силе и тайных знаниях. Сколько ему стукнуло лет? Никто не знал этого. Был он волхвом потерявшим возраст. Рассказывали, что сам Перун пожелал продлить его годы и живет волхв уже более ста лет.
— Приблизьтесь и сядьте предо мной.
Подойдя, Рыва и мальчики поклонились.
— Теперь я вас вижу. Вижу всех, — голос старика звучал сухо.
«Глубже постигай языческие истины. Не отставай от сверстников. Ты живешь в их мире и должен понимать его. Пусть ты считаешь себя римлянином и христианином — это не важно», — припомнились Амвросию слова Валента. Мальчик провел языком по нёбо. В горле першило. Ноги подкашивались от волнения. Вечерний холод, казалось, застыл на встревоженной коже.
Идарий толкнул друга локтем. Улыбнулся: не трусь.
«Бояться нечего. Боги милостивы», — сказал себе юный римлянин.
Волхв восседал на широком низком табурете с резными ножками. Страшные фигуры львов виднелись на них. Хвосты зверей заострялись наконечниками стрел. Страшные пасти раскрывались. Острыми зубами хищники врезались в неизвестную плоть. У ног старца лежал большой круглый очаг. В центре его пылали дубовые поленья, как полагалось в святилище Громовержца. Вокруг камнями были выложены два круга, шесть спиц в них превращали очаг в громовой знак. Склавины вырезали его у входа в каждый дом.
Дети расселись вокруг огня на волчьи шкуры, покрывавшие земляной пол. Тепло ударило в лица.
— Пусть огонь очистит ваши помыслы, очистит сердца.
Голоса короткого гимна Перуну донеслись из темноты и стихли.
Амвросий поднял глаза на древнего волхва. Тот смотрел на мальчиков сверху вниз. Одна рука старца сжимала дубовый посох.
«Ну и страшные же у него морщины. Ему, наверное, и вправду тысяча лет», — подумал мальчик.
— Слушай теперь, — назойливо шепнул ему Идарий. Вытянул застывшие ноги поближе к огню. — Тут теплей. Видишь, я то сразу знал, что вперед идти надо. Это Вторяк верещал как поросенок под ножом.
Рыва сделал всем знак замолчать. Сел слева, ближе к волхву.
— Среди Сварожичей, потомков отца всего сущего, Перун — самый славный из богов, — нараспев заговорил старец. Длинная белая борода его играла зарей в огненном свете. Опухшие красноватые веки подрагивали. — Грозовые тучи, гром и молнии подвластны ему. Перун старший сын Сварога. Он податель мужской силы. Он покровитель воинов, храбрых князей и дружин.
— И Даврита? — спросил Мечислав.
— Верно, мой мальчик. Нет для отважных мужей бога родней и ближе, чем Перун. От порчи от беды он защитит вас. В битвах его имя шепчите прорубаясь вперед. Перун дарует победу. Перун прославляет храбрых. Перун закаляет ваш дух. Его оружие: громовые камни, громовые стрелы, а с ними и топоры. Голос Перуна подобен грому. Гнев его страшен, но и милость его велика. Есть у Перуна небесная колесница. На ней он мчится по облакам, мечет молнии. На своем огромном коне скачет он по чистому небу, милостиво озирая землю. Но стоит ему прогневаться, и вновь запрягают слуги его огненную колесницу.
Амвросий живо вообразил себе картины гнева бога восседающего на небесах. Представил мальчик и как копьем поражает Перун огромного змея. Зеленый гад извивался кольцами, шипел и выбрасывал огненный язык. Острыми зубами старался змей укусить Громовержца, но конь бил гада копытами, а копье со страшной силой врезалось в его пасть.
— Не любит Перун тех, кто похищает принадлежащее ему: женщин, скот и добычу. От всякого военного успеха подносите и богу. Пусть он благословит ваше оружие и ваше тело сделает неуязвимым для врага. Крепкое дерево — дуб принадлежит Перуну. Любит Перун и высоту, поэтому всегда святилища его на холме. Так и я сейчас озираю ваши лица, проникаю в сердца и изучаю намеренья.
От этих слов жутко сделалось не одному Амвросию. Мальчик почувствовал, как вздрогнул Доброжир, сидевший рядом. Только Идарий слушал спокойно, не шевеля даже бровью.
— Всякие горы принадлежат Перуна. Известно ли вам, что Перун сам следит за соблюдением священных законов и карает за их нарушение всякого? Небесный огонь всегда в его руке. Помните, Перун есть бог-управитель, защитник Яви.
— Кто это Явь? — тихонько спросил Амвросий.
— Явь — мир земной, настоящий. Навь — мир подземный. Там обитают тени прошлого, предки и бестелесные духи. Жизнь, она по кругу вершится. Предки наши возвращаются в третьем колене. Вот меня почему в честь деда назвали? Дух его во мне… — принялся разъяснять сын кузнеца. Оживился. Замахал ладонью перед закопченным носом.
— Да, ну!? — раскрыл рот маленький римлянин. Он и подумать не мог, что мир устроен подобно кругу. В его представлении умершие попадали в рай или ад. О возвращении душ на землю мальчик слышал впервые.
