— Значит, барышня уже поправилась?
— А разве я похожа на больную?
— О нет, барышня свежа и красива, как восходящее солнце!
— Ты хорошо умеешь льстить.
— Но отчего барышня сегодня в церкви упала в обморок?
— Этого я не могу тебе сказать.
— Наверное, от жары и духоты — ведь церковь бы ла набита битком.
— Ты тоже была там?
— Да, я стояла позади, в углу.
— Ты все слышала?
— Нет, всего я не слышала и не видела, но слышала, как барышня громко сказала «нет».
— Ты очень удивилась этому?
— Что мне, глупой, удивляться! Но люди в церкви и вправду удивлялись, почему барышня не хочет взять себе в мужья юнкера Рисбитера.
— А ты хотела бы за него выйти замуж?
— Я?
— Да, ты!
— О, господи боже мой!
— Ну, отвечай!
— Как я смею об этом думать?
— Почему же не смеешь? Представь себе, что в моей власти тебя с ним поженить. Вышла бы ты тогда за юнкера?
— Ну, он, конечно, не очень-то красивый мужчина, — протянула девушка.
— Кто же ценит мужчину по внешности? — назидательно заметила Агнес. — Но он все же, по-твоему, человек дельный, честный, щедрый, смелый, к тому же безмерно богатый?
— Господи помилуй! — воскликнула девушка смущенно. — Я ведь не знаю господина юнкера, но его собственные люди говорят, что…
— Что они говорят?
— Как будто господина юнкера нельзя назвать хорошим человеком.
— Одним словом, ты не хотела бы взять его себе в мужья?
Девушка, краснея, покачала головой.
— Вот видишь! — сказала Агнес с улыбкой. — Если и ты не хочешь выходить за него замуж, как же мне этого хотеть? Так, а теперь поди и принеси из сада самую красивую розу, я приколю ее себе к волосам. Только никому не говори, что я встала с постели. Я хочу остаться одна.
Когда роза была принесена и приколота к волосам, Агнес отослала девушку, заперла дверь на ключ, распахнула окно и стала смотреть из-за занавески. Комната находилась на втором этаже, и из окна был виден двор и единственная узкая улочка, ведущая к дому. И двор и улица были безлюдны.
Почему Агнес так жаждала остаться одна? Нужно ли ей было что-то скрыть от чужих глаз? Да, ей действительно нужно было кое-что скрыть: неописуемую радость, наполнившую ее сердце, вновь пробудившиеся жизненные силы, упоительное чувство утерянного и вновь обретенного счастья. Гавриил жив, Гавриил здесь! — звенела в ее сердце ликующая песнь. Агнес не отрываясь смотрела на улицу. Она знала: Гавриил должен появиться оттуда! Надежды Агнес дважды оказывались обманутыми: там проходили люди, которых рыцарь Мённикхузен присылал из дома Гильдии узнать, как здоровье его дочери. Им ответили: «Барышня спокойно спит», — они поспешили удалиться, и улица снова опустела.
Когда наступили сумерки, на улице показалась какая-то мужская фигура. Может быть, опять разочарование? Агнес не могла ясно разглядеть идущего, но сразу узнала Гавриила по его богатырскому росту, по его походке, движениям. Это был Гавриил! Он вошел во двор и стал пристально смотреть вверх, на окна дома. Агнес только теперь заметила, что Гавриил одет в рубище нищего, в руках у него палка, а за спиной мешок.
«Подаст ли кто-нибудь милостыню такому нищему?» — с сомнением подумала Агнес.
Она отодвинула занавеску и выглянула из окна. Их взоры встретились. Они кивнули друг другу головой. Большего им сейчас и не нужно было — одним этим взглядом и кивком головы они все объяснили друг другу, обменялись долгими речами.
Гавриил поднялся по ступеням лестницы быстрее и легче, чем полагалось бы настоящему нищему, и постучал в высокую сводчатую дверь дома. Через несколько минут за дверью раздался голос служанки:
— Кто там?
— Бедный нищий. Подайте Христа ради кусочек хлеба! — был ответ.
Агнес услышала, как дверь отперли.
— Ах ты, лентяй этакий! — укоризненно сказала служанка. — Здоровый, сильный мужчина — и не стыдно тебе побираться?
— Не сердись, прелестная девица, — льстиво произнес Гавриил, — злость ангелам не к лицу. Пусть недобрая мысль никогда не омрачит этот гладкий белоснежный лоб, пусть холод сердца не угасит луч доброты в этих кротких голубиных очах. Я твердо верю, что ты настолько же добра, как и прекрасна.
«Плутишка! — подумала Агнес улыбаясь. — Он хочет возбудить во мне ревность?»
— Это все пустая болтовня, — сказала девушка насмешливо, но уже гораздо мягче. — Ну, подожди здесь, я вынесу тебе чего-нибудь.
— Постой, доброе дитя, — попросил Гавриил. — У меня есть еще одна, совсем особенная просьба. Видишь ли, насколько я, по-твоему, здоров и силен, на столько же я немощен и хвор на самом деле. Я болен тяжелой сердечной болезнью, из-за нее-то мне и при ходится просить милостыню. Старая знахарка предсказала мне, что я выздоровею только в том случае, если невинная девица, у которой хватит смелости даже перед алтарем сказать «нет» своему нелюбимому жениху, даст мне поцеловать свою нежную руку. Я долго искал такую девицу, но пока все мои старания были напрасны: все перед алтарем охотно говорят «да». Сегодня я случайно услышал, что в этом доме живет ангел, который может меня исцелить. Может быть, это ты, милое дитя, — моя спасительница?
— Нет, — ответила девушка смеясь.
— Жаль! А кто же она?
— Не надейся найти здесь спасение. Этот агнел, о котором ты говоришь, — сама наша высокородная барышня.
— Она злая или заносчивая?
— Сам ты злой и заносчивый! — рассердилась девушка. — Наша милостивая барышня — настоящий ангел небесный.
— Тогда почему же ей не помочь бедному человеку?
— Кто же осмелится из-за тебя, оборванца, беспокоить барышню?
— Пусти меня к ней, я сам ее попрошу!
— Я не могу впустить в дом чужого человека.
— Тогда вызови барышню сюда!
— Еще лучше! Бери свой кусок хлеба и иди с миром!
— Выслушай меня, милое дитя! — настойчиво продолжал Гавриил. — Сейчас я только жалкий нищий, но я знавал и лучшие дни.
— Это видно по твоему лицу, — заметила девушка.
— У меня с прежних времен сохранилась одна дорогая вещь. Видишь это кольцо?
— Ах, какое красивое! — в восхищении воскликнула девушка.
— Оно из чистого золота, и в нем драгоценный камень. Кольцо мне дорого как память, но здоровье, на мой взгляд, еще дороже. Я подарю тебе это колечко, если ты позовешь сюда барышню так, чтобы никто об этом не знал.
Агнес ждала с нетерпением. Если бы девушка продолжала отказываться, милостивая барышня, может быть, и без просьбы сбежала бы вниз, чтобы спасти нищего от сердечной болезни. Но нет, служанка не смогла устоять против искушения. Рассмотрев кольцо, она после короткого размышления спросила как бы вскользь:
— Оно в самом деле золотое?
— Из чистого золота, а у драгоценного камня есть еще то особенное свойство, что если долго будешь в него вглядываться, увидишь лицо своего суженого.
Девушка засмеялась.
— Ну, так и быть, я возьму кольцо. Подожди здесь, а я попытаюсь уговорить барышню сойти вниз.
Она осторожно закрыла дверь, задвинула засов, чтобы нищий не мог войти без разрешения, и поспешила к барышне.
— За дверью стоит нищий и просит милостыни.
— Какое мне до этого дело? — холодно ответила Агнес. — Если он достоин сострадания, накорми его и пусть уходит.
— Это я и хотела сделать, — запинаясь, сказала девушка, — но это какой-то совсем особенный нищий: он ни от кого другого не хочет принять подаяние, как только из рук самой барышни.
— Вот как! Если он такой наглец, прогони его!
— Милая барышня! — умоляюще сказала девушка, бледнея. — Будьте милосердны к этому бедному человеку. Он тяжело болен и уверяет, что не сможет вы здороветь, если только невеста не скажет «нет», — ох, я глупая, что я говорю! — если милостивая барышня недаст ему поцеловать свою благородную руку.
— Что за глупости ты болтаешь! — сердито оборвала ее Агнес, втайне радуясь тому, что внезапный румянец, заливший ее лицо, можно объяснить вспышкой гнева. — Оставь меня в покое и поступай со своим нищим, как хочешь!
— Милая барышня!
— Иди, иди!
Девушка, всхлипывая, вышла из комнаты, Агнес тотчас же ее догнала.
— Почему ты плачешь?
— Ох, дорогая барышня, мне так жалко этого бедного человека.
— Неужели ты плачешь только от жалости к нему? — недоверчиво спросила барышня.
— Да, и у него такие большие, глубокие, черные как уголь глаза, что… что…
— Ах, вот что! — засмеялась Агнес. — Ну, если у него такие красивые глаза, тогда пойдем посмотрим.
Агнес взяла со стола листок бумаги, завернула в него золотую монету и вместе со служанкой спустилась вниз. Нищий до земли поклонился барышне и начал взволнованно излагать свою просьбу.
