– Не знаю. Не до того было. Село ополченцы отбили, а какой кровью, большой или малой, сказать не могу. Поэтому на сердце неспокойно.
– С виду село вроде не пострадало.
– Так то с виду, со стороны! Но ладно, раздевайся, поужинай тем, что на столе под холстиной.
На рассвете войско Ургина, ведомое Асафом Алеем, вошло в лес. Проводник не обманул, вывел дружины Ургина, Головина и Родионова к лагерю хана Курдая. Отборные отряды, высланные вперед, уничтожили дозоры татар, позволили русскому войску окружить стан врага.
Курдай спохватился поздно. Он не сумел организовать оборону, и к полудню орда татар была разгромлена. Хана пленить не удалось. Его нашли в шатре с перерезанным горлом. Кто-то из его ближайших советников позаботился о том, чтобы Курдай не попал в руки русских.
Но это никого не огорчило. Пленение хана и не входило в планы воевод. Главное, что татары были уничтожены, освобождены люди, захваченные в полон. Цель похода была достигнута, и рать двинулась в обратный путь, оставив в лесу сотни вражеских трупов.
У переправы дружины разделились. Княжич Родионов повел своих людей и бывших невольников в Москву. Княжич Головин решил пройтись по окрестным лесам, поискать другие отряды татар, которые могли находиться на русской земле.
Дмитрий наконец-то прибыл в Благое. Сельчане встретили князя у храма. На площади были выставлены гробы с телами ополченцев, погибших в бою.
Вперед выступил Афанасий Дубина.
– Плохая новость у меня для тебя, князь!
– Говори, Афанасий.
– Погиб Григорий Тимофеев.
– Как это произошло? – хрипло спросил Ургин.
Дубина рассказал о бое на площади, где сейчас собрался народ.
– Сколько еще человек полегло?
– Пятеро, князь. Гриша, остальные сельчане. Да раненых у нас больше десятка. Они по домам лежат.
– Помощь им оказывается?
– Само собой! Лекарей, знахарей со всей округи собрали. Двое покуда в себя не приходят, остальные ничего, пойдут на поправку.
– Ждали меня?
– Ждали, князь!
Ургин бросил поводья Афанасию, спрыгнул с коня, обнажил голову и подошел к гробу Григория Тимофеева, стоявшему первым справа. Священник уже провел отпевание. Народ, попрощавшийся с погибшими, расступился пред князем.
Дмитрий встал у гроба Тимофеева и прошептал:
– Как же так, Гриша? Как же мне без тебя? В тебе я видел Ульяну, теперь и эта нить оборвалась. Остались мы с Алешкой сиротами. Прости, Гриша, припозднился. Клянусь, я спешил как мог, но не успел.
Над площадью повисло тягучее молчание. Сельчане смотрели на Ургина.
Дмитрий поцеловал холодные губы своего родственника и друга, вышел к сельчанам.
– Люди! Нас постигло великое горе. Мы потеряли наших лучших людей. Но смерть их не напрасна. Они отдали свои жизни, чтобы спасти село, вас. Я должен был оборонять Благое, но не смог. Так уж получилось. Я не уберег мужей, отцов, детей ваших. Простите меня. Но басурмане получили свое. Московские дружины перебили всю орду. Никто не ушел от возмездия. У проклятых басурман теперь надолго пропадет желание идти на наши земли. В том заслуга не только дружинников, но и тех сельчан, с которыми мы прощаемся. Вместе мы сила несокрушимая. Наступит тот светлый день, когда Русь навсегда сбросит с себя оковы зависимости от кровавых соседей, прекратятся набеги. Так сказал сам государь, а слово его крепко. Люди, я должен вернуться в Москву, к царю. Еще раз простите меня и похороните с почетом наших земляков. Всем пострадавшим от набега татар будет выделена помощь. Кому в чем, решим, когда приду в село. Здесь останется отряд в десять человек, чтобы вам было спокойнее. До скорого свидания.
Князь Ургин прошел за храм, где его ожидали ратники, подозвал Дубину.
– Афанасий, отбери десять человек да размести их в моем доме. Ты останешься здесь за старшего, для охраны. Хозяйством будет заниматься староста. Если кому из сельчан понадобится помощь, давать им ее. Чего нет, доставлять из Москвы и близлежащих селений. Страже организовать круглосуточную охрану села. В этом нет сейчас никакой необходимости, но пусть ратники выходят в дозоры, чтобы люди после набега успокоились. Коли что серьезное случится, сразу же высылай гонца ко мне. Ты все понял, Афанасий?
– Понял, князь. Сам-то когда вернешься сюда?
– На то воля Божья и помазанника его, государя нашего Ивана Васильевича, но как будет возможность, приеду.
– Езжай, князь. В Благом все будет в порядке. Сегодня похороним ополченцев да Гришку, помянем их, завтра делами займемся.
– Смотри, Афанасий, на тебя вся надежда.
– Не подведу.
– Отбирай ратников.
В полдень 3 марта дружина князя Ургина возвратилась в Москву. Дмитрий приехал в царский дворец, поднялся в палаты.
Иван вышел навстречу Ургину.
– Ну что, Дмитрий, как Благое? Успели защитить?
– Местные мужики из ополчения защитили, государь, во главе с известным тебе Григорием Тимофеевым. Покуда мы с княжичем Головиным решали, как уничтожить татар, они село и отстояли.
– Расскажи подробнее!
Ургин присел на лавку и рассказал о походе русских дружин против орды хана Курдая.
– Вот так, государь, мы побили татар.
– А Григорий Тимофеев молодец. Надо его наградить за доблесть и отвагу.
Князь вздохнул.
– Ему теперь уже никакие награды не нужны, государь.
– Почему, Дмитрий?
– Пал Григорий от рук басурман.
– Вот оно что! Жаль. Вечная ему память. – Иван трижды перекрестился. – Мне доложили, что татары отошли к своим границам. Не удалась им на сей раз разбойничья вылазка, хотя сил они привели много. Отпор получили достойный.
– Это хорошо.
– Да, Дмитрий, но пора заканчивать с этим разбоем. Начинаем подготовку к зимнему походу на Казань.
– Ты говорил, государь, что намерен поручить мне особое задание.
– Да. Сейчас уже можно сказать об этом, но пока между нами. Никто, даже члены Избранной рады, не должны знать о наших планах.
– Я слушаю тебя, государь.
Иван прошелся по палате, присел на лавку возле Ургина.
– Хочу я, Дмитрий, отправить тебя к Казани раньше выхода войск.
– Разведка?..
– Да. Ты должен собрать дружину в сотню человек, тайно вывести ее из Москвы, подойти к Казани и расположиться лагерем на горной стороне. Слух о новом нашем походе быстро долетит до ханства. Вот и посмотришь, что предпримет Сафа-Гирей, как станет укреплять крепость, будет ли собирать степные племена, придут ли они к нему, где разместятся. Понимаю, что посылаю тебя на опасное дело, но тебе помогут татарские князья, которые раньше ушли из Казани. Кто, скажу позже. Сейчас твоя задача не спеша, тщательно подобрать дружину из верных, надежных людей. Тебе это под силу. Возможно, я передам тебе ратников Головина или Родионова.
Дмитрий кивнул.
– Я понял тебя, государь. Дружину соберу, не сомневайся, сделаю все, что в моих силах. Скажи, если можешь, когда нам следует убыть из Москвы?
– Все войско отправится в путь в середине ноября, значит, оно выйдет к Казани не раньше февраля следующего года. Тебе же предстоит убыть из Москвы на месяц раньше.
– А может, не будем привлекать к разведке татарских князей? Надежды на них мало. Сегодня служат тебе, завтра опять переметнутся к хану. Доверия к ним у меня нет.
– И у меня нет, но одному, без татар, тебе просто не справиться.
– Если так, то позволь, государь, мне самому выбрать того, кто пойдет с дружиной.
– У тебя есть такой человек?
– Есть. Князь Али Кулин.
– Это не сын Булат Кулина?
– Да, Али, сын покойного князя Булат Кулина, который перешел на нашу сторону еще в двадцатых годах.
– Откуда ты знаешь князя Али?
– Мой сын Алексей дружит с ним. Али гостил у нас в Москве, когда еще Ульяна жива была. Я говорил с ним.
– Насколько мне известно, князь Али Кулин поддерживает дружеские отношения с ходжой Али-Мерденом, который сейчас в Казани играет не последнюю роль и почти открыто выступает против Шах-Али, который служил Руси еще при моем отце.
– Да, это так, но оно нам на руку.
– Ладно, – сказал Иван. – Тебе проводить разведку, сам и подбирай людей. Пусть будет Али Кулин. Но с ним покуда разговоров о походе не веди!
– Конечно, государь.
– Что ж, Дмитрий, занимайся дружиной. За разгром войска хана Курдая тебе моя признательность да соболиная шуба. Ополченцам твоим сельским тоже благодарность, каждому денежное вознаграждение. Семьям погибших и тяжко раненных будет оказана помощь из казны. Этим займутся люди Алексея Адашева.
– Сельчане будут благодарны тебе, государь!
– Мы единая сила, Дмитрий, народ – наш оплот. Потому и верю крепко, что никакой враг не устоит перед русской силой, верой православной.
Ургин улыбнулся.
– Красиво сказал, государь. Главное, верно.
– Говорил то, что на сердце держу. Ступай, Дмитрий. Коли нужда будет, приходи в любое время. Прошу, со всей ответственностью отнесись к поручению. Дело, князь, очень серьезное.
