Спустя чуть больше месяца после прибытия колонны город был полностью изолирован, и не было ни возможности вырваться, ни надежды на спасение извне. Теперь начались земляные работы, чтобы новые осадные машины могли вступить в строй сразу после их прибытия. Мятежники уже раскрыли диапазон, на который может стрелять их оружие, поэтому Корбулон приказал своим инженерам спроектировать и начать строительство более мощной катапульты, которая могла бы метать снаряды в стены с безопасного расстояния.
Соответственно, перед лагерем, недалеко от почерневших руин поселения, была построена укрепленная оградка. Внутри была сложена куча камней, и люди использовали железные долота и молотки, чтобы придать камням примерно стандартную форму и размер.
Как только защита батареи была завершена, были вырыты первые штурмовые траншеи, зигзагообразно огибавшие поселение с каждой стороны, а оттуда вверх по склону в сторону города. Когда стена будет наконец прорвана, траншеи обеспечат солдатам укрытие, чтобы подобраться как можно ближе к Тапсису, прежде чем они бросятся в пролом. Несмотря на дождь, земля была твердой для обработки, и почва была заполнена камнями и валунами, которые приходилось выкорчевывать или раскалывать. По мере того, как траншеи приближались к стенам, метательные машины повстанцев время от времени выпускали залпы камней, чтобы запугать рабочих, но в траншеи практически не было попаданий, и никто не пострадал.
С наступлением ночи температура упала почти до нуля, и дежурным приходилось продолжать движение, пытаясь не замерзнуть и не уснуть. Решение командующего ввести строгую дисциплину было доведено до сведения всех в рядах осаждающих, и солдаты знали, что, если их обнаружат спящими при исполнении служебных обязанностей, они будут подвергнуты казни от рук своих товарищей в соответствии с правилами. «Пока еще не было казней», - размышлял Макрон, обходя лагерь однажды ночью, проверяя, правильно ли часовые задают вопрос и принимают верный пароль. Правда, несколько солдат были жестоко избиты за незначительные нарушения правил, такие как явка на утреннее построение с неполным комплектом снаряжения, несоблюдение требований по содержанию и чистке снаряжения в соответствии с применяемыми стандартами или пребывание за пределами лагеря без разрешения. Остальные быстро извлекли уроки из таких примеров и позаботились о том, чтобы нарушения не повторились.
Что действительно беспокоило Макрона, так это настроение парней. В рядах солдат всегда были ворчуны, но их присутствие, как правило, подпитывалось добрым юмором их товарищей. Однако сейчас в лагере царила напряженная атмосфера. Он заметил, что солдаты замолкали всякий раз, когда присутствовали офицеры, и исчезли обычные шутки, которыми он любил перекинуться с рядовыми. Вместо этого люди относились к его приближению настороженно и не встречали его взгляда, если он не обращался к ним напрямую. По опыту он знал, что длительный голод и холод плохо сказываются на моральном духе, но железная дисциплина, навязанная командующим, только усугубляла кислую атмосферу. Макрон больше не был уверен, что попытки Корбулона укрепить солдат приносят плоды. Хорошая дисциплина – это одно, но она должна укреплять уверенность, а не страх и негодование.
Он добрался до одной из сторожевых вышек на стороне лагеря, откуда открывался вид на сирийскую когорту, и поднялся по ступеням. Часовой не спал, и после короткого вопроса и ответа Макрон оперся на деревянные перила башни и посмотрел на канаву. В отличие от тех, кто находился в лагере, сирийцам было отказано в разрешении на строительство убежищ, и они были вынуждены продолжать спать на открытом воздухе. Пятеро мужчин уже умерли от воздействия все более суровой погоды, и еще больше будут потеряны с наступлением зимы. Костры мерцали на голом участке земли, на котором они переносили свое наказание, и люди собирались вокруг них, чтобы согреться от жгучих укусов ветра, который несся с гор на севере. Макрон пожалел их на минуту. К несчастью, они были наказаны за то, что в значительной степени было виной префекта Орфита, но их страдания послужили суровым предупреждением для людей из других частей о судьбе, которая ожидала тех, кто не выполнил свой долг.
Внезапный громкий крик из сердца лагеря привлек его внимание, он отвернулся и перешел на другую сторону башни. Вокруг костров и жаровен, горящих возле хижин штабов, были лужи света. По их сиянию он увидел небольшую группу мужчин, слоняющихся около квартирмейстерских складов. Пока он смотрел, толпа разошлась, и двое мужчин катались по земле и дрались. Остальные начали подключаться к драке.
- Вот дерьмо...
Макрон поспешил вниз по лестнице и как можно быстрее побежал навстречу драке. Приближаясь, он отчетливо слышал гневные крики, разносящиеся по лагерю. Обогнув линию укрытий, он увидел впереди бурлящую толпу, темную на фоне свечения жаровен. Он пробивался сквозь праздно стоявших людей в глубину толпы.
- А ну-ка организовали мне проход! - проревел он. – Офицер идет. А ну двигайтесь!
Некоторые мужчины оглянулись и поспешно отстранились, увидев гребень на его шлеме. Другие реагировали медленнее, словно бросая ему вызов, и Макрон отталкивал их со своего пути.
- Гребаные центурионы, - пробормотал голос поблизости.
Макрон резко остановился. - Кто это сказал? Кто из вас, ублюдки, долбанный трус, прячущийся в толпе? - Он медленно повернулся. - Я спрашиваю!?
Никто не осмеливался заговорить, пока они отстранялись от него.
- Пфф!- Макрон презрительно фыркнул, затем продолжил движение сквозь толпу, пока не вышел на открытую площадку между солдатами позади него и группой преторианцев, дежуривших на страже. Под остриями их копий лежали трое легионеров. Центурион Игнаций стоял сбоку с обнаженным гладием в одной руке и мешком в другой.
- Что, во имя Юпитера, здесь происходит? - спросил Макрон.
Некоторые голоса в толпе начали сердито выкрикивать, и Макрон вскинул руки вверх, повернувшись к ним. - Закройте свои долбанные рты! - проревел он. - Или я приду туда, и вырву ваши гребаные языки и использую их для выделки моих калиг! Я говорю с центурионом, а не с вами, придурки. Тишина там!
Толпа успокоилась, когда он посмотрел на них, и только когда он убедился, что разговор будет услышан всеми, он повернулся к Игнацию. - Что происходит?
Игнаций использовал свой меч, чтобы указать на легионеров на земле. - Мы поймали этих людей, выходящих из задней части одной из складских хижин. Они пытались убежать, но подошли люди из ближайших укрытий и задержали их. Как только они обнаружили, что грабят склады, они начали их избивать и драться из-за мешков, которые они успели прихватить с собой. Я позвал штабную стражу, чтобы они помогли мне разобраться с ними, увести этих троих подальше от толпы и прижать их. Потом явились вы, господин.
Макрон положил руки на бедра и повернулся лицом к толпе. - Вернитесь к своим обязанностям и по местам! Прямо сейчас. Исполнять!
Сначала реакция была незначительной; большинство мужчин вызывающе смотрели в ответ из мрака, их враждебные выражения лиц были видны только в свете жаровен.
- Я сказал, двигаться! - заорал Макрон. Последний человек, который повернется и вернется в свое укрытие, почувствует мою трость на своих плечах! Опционы! Приведите своих людей в движение!
Его приказы подхватывала горстка младших офицеров в толпе, которая быстро начала расходиться по мере того, как люди уходили в темноту, что-то бормоча друг другу. Макрон подождал секунду, затем снова повернулся к преторианцам. - Хорошо, поднимите этих троих на ноги.
Копья были подняты, и легионеры грубо поднялись с земли, чтобы встретиться взглядами. В свете пламени он увидел, что их лица в синяках и крови. Они смотрели на него настороженно.
- Значит, вы думали, что организуете себе дополнительные пайки, не так ли? - Макрон плюнул на землю. - Вы в полном дерьме, мальчики. Вас исхлестают, а затем я заставлю вас копать ямы под латрины до конца долбанной кампании.
