— Принеси-ка мне ситуационный анализ Первого главного управления.
— Есть принести ситанализ Первого управления, — тотчас же откликнулся порученец.
Первое управление, штаб-квартира которого находилась в поселке Ясенево под Москвой, занималось внешней разведкой. Подыгрывая армейским служакам, Русаков совершенно недавно намекнул, что внешнюю разведку надо бы вывести из-под крыла госбзопасности и, то ли присоединить к Главному разведуправлению Генштаба, то ли превратить в самостоятельную «контору». У Корягина это вызвало возмущение, поскольку он понимал: потеряв внешнюю разведку, его собственная «контора» превратится в глазах страны в некое жандармско-политическое управление, в новоявленное НКВД, в еще одно «детище Берии».
Особого толка от этой внешней разведки, в ее современном виде и в современной обстановке вроде бы и не было. Тем не менее там сгруппировалось немало истинных профессионалов, аристократов разведки, и само наличие их придавало госбезопасности определенный лоск, позволяло причислять ее к мировой разведывательной элите; оправдывать ее существование не только неблагодарной борьбой с внутренними национал-диссидентами, но и необходимостью широкой борьбы с «антикоммунистическим сговором Запада».
Сейчас для шефа госбезопасности важно было получить ситуационный анализ этого управления, чтобы знать, видеть реакцию на события в Союзе — и в западных странах, и в странах соцлагеря.
— Извините, товарищ Председатель Верховного Совета, но тут такое дело…
Ярчук оторвал взгляд от лежащих на столе бумаг и увидел перед собой бледное лицо помощника.
Первые слова тот обычно произносил, стоя почти у двери — старая партноменклатурная привычка. «Доложиться», выслушать и тут же скрыться за дверью. А то и скрыться, не докладываясь, поняв, что шеф не в духе. Однако на сей раз помощник подошел совсем близко, почти к приставному столу. И голос его показался Ярчуку каким-то странным, словно бы осипшим.
— Что там у вас?
— Да, понимаете… в приемной полно военных.
— Что значит «полно военных»? — вдруг по-армейски резко спросил Предверхсовета. — Выражайтесь яснее. Откуда они взялись?
— Если яснее. К вам на прием пришло сразу несколько военных, в основном генералов.
— Слава богу, что хоть не прапорщиков.
— Но встреча с ними запланирована не была, — помахал помощник перед своим лицом записной книжечкой, как самым веским аргументом.
— Так выгоните их. — Это конечно же было из мрачного юмора шефа. Что значит, выгнать генералов?! Если уж они приходят, то приходят. На то они и генералы. Но слова молвлены. И воспринимать их следует, как проверку на надежность и тест на сообразительность.
— С удовольствием выгнал бы, да только они не уйдут. К тому же настроены очень решительно.
«Если бы “очень решительно”, не ждали бы в приемной, пока их позовут, — подытожил для себя Ярчук. — Ворвались бы раньше тебя».
— Кто именно из генералов? — отчеканивал он каждое слово, уже сейчас настраиваясь на то, что разговаривать все-таки придется с генералами.
— Представился только один — главком Сухопутных войск генерал армии Банников. Он специально прибыл из Москвы, чтобы проинформировать вас о последних событиях в столице…
— А почему он решил, что я нуждаюсь в его информации?
— Я могу сказать генералу, что вы не желаете принимать его? — едва заметно ухмыльнулся помощник, прекрасно понимая, что на такой шаг Ярчук не решится.
— Вы станете передавать генералу только то, что вам будет поручено, — прекрасно уловил провокационность его вопроса руководитель парламента.
— Только это я и имел в виду.
«А вот у тебя, глава суверенной республики, собственного главкома Сухопутных войск Украины пока что нет, — признал Ярчук. — Хотя давно пора бы. А то ведь ни почты пока что, ни телеграфа под контроль так и не взято. Преданных тебе армейских частей тоже не существует… Чему только учили тебя в высших партийных школах?»
— И чего же хотят остальные генералы?
— Требуют встречи с вами.
— Уже требуют?
— Возможно, я неточно выразился. Словом, генералы просят принять их. Что им сказать? — Ярчук с ответом не спешил. Он тянул время. Пусть подождут, остынут, познают свое место. — Кстати, генерал Банников прилетел рано утром. Еще с воздуха он предупредил о своем прибыти наших, украинских генералов.
— «Украинских», говоришь? — мрачновато ухмыльнулся Ярчук, вновь вспоминая о «пятистах тысячах офицеров-украинцев» в составе Советской армии, численностью которых был так поражен.
Кстати, поначалу цифре этой глава суверенной республики не поверил: быть такого не может! Однако ее должным образом проверили, очевидно, сверив с данными, рассчитанными только на «особистов», пришедшими из Генштаба. Действительно, более пятисот тысяч офицеров являются украинцами. Причем учитывались, очевидно, лишь те, кто помнил о своем происхождении или не скрывал его. А сколько там еще «русских», с дописанной буквой «в» в конце исконно украинских фамилий: Петренков, Гарбузенков, Коваленков… Или же довольствуются фамилиями, типа неестественного «Рыбалко», вместо вполне естественного «Рыбалка», то есть рыбак.
Получив это подтверждение, Ярчук рассмеялся. Он представил себе лица тех особистов, которые стали обладателями столь убийственной цифири: «Пятьсот тысяч офицеров-украинцев?! Как допустили?! О чем, черт возьми, думали? Что, украинцы — прекрасные офицеры? Да, неплохие: дисциплинированные, исполнительные, храбрые, как показали “горячие точки”. Но ведь… украинцы же!»
— Так о чем, говорите, он предупредил наших «украинских генералов»? — спросил Предверхсовета помощника, подумав, что ведь и впрямь следует позаботиться, чтобы эти генералы как можно скорее ощутили себя «украинскими».
— Что всякие попытки невыполнения решений гэкачепе, или акты гражданского неповиновения, приведут к тому, что в Украине немедленно будет введено чрезвычайное положение.
— Ну, это не «московским банниковым» решать, — сжал кулаки Ярчук. Однако произнес это совершенно спокойно, а потому почти уверенно. — Кто там еще из военных?
— Знаю командующего Киевским военным округом генерал-полковника Череватова и члена военного совета округа генерала Жарикова.
«А этого, Жарикова, главком зачем прихватил? — задался вопросом Ярчук. — Для солидности? Чтобы задавить меня блеском эполет?»
— Есть там еще какой-то генерал и несколько полковников. Очевидно, ординарцы.
— Полагаю, что эти ваши «ординарцы» на самом деле офицеры госбезопасности и армейской разведки. «Ординарцы», видитие ли!..
— Из гражданских лиц — никого? Я ведь приглашал…
— Тоже прибыли. Вице-премьер Дасик и первый секретарь ЦК Журенко.
— Прекрасно. Вот эти двое гражданских пусть и войдут. Остальным ждать.
Он прекрасно понимал, что главный коммунист республики Журенко союзником его стать не может. Ни при каких обстоятельствах. А вот Дасик… Если только не струсит. «Правда, он всего лишь вице-премьер… Тем не менее представитель правительства. Можно будет сослаться на мнение, посоветоваться…» — размышлял он, глядя вслед удаляющемуся секретарю-референту.
— Стойте, — остановил он помощника. — Минут через пять после появления здесь гражданских, впустите Банникова, Череватова и Жарикова. И ни одним человеком больше. Никаких прочих генералов или полковников. Вы меня поняли?
— Понял, — дрогнувшим голосом произнес помощник, прекрасно понимая, что любой из этих генерал или полковников может попросту смять его, а то и прямо в приемной пристрелить, в силу, так сказать, «революционной целесообразности». — А если они вдруг?..
— Я сказал: ни одним больше!
«Пятьсот тысяч офицеров-украинцев, — теперь уже мечтательно повторил Ярчук. — Хотя бы одного из них сейчас сюда, в приемную. А ведь можно было позаботиться об усилении охраны. А еще лучше — о личной, национально сознательной охране».
— Так точно, понял: ни одним человеком больше, — повторил помощник, преисполняясь решимостью своего шефа. Причем повторил, уже приоткрыв дверь. Чтобы «эти самые» тоже слышали.
Первым переступил порог Журенко.
«С чем они пришли? — лихорадочно соображал Ярчук. — Не Журенко и Дасик, конечно, а генералы: — Довести какое-то особо важное решение гэкачепистов? Но какое? Все вроде бы известно. Что тогда? Арест? Вряд ли, не осмелятся. Разве что попытаются заставить меня создать свое, украинское, гэкачепе? Или, может, уже создали его из числа военных?»
Поздоровавшись, Журенко несмело как-то уселся на первый от стола Предверхсовета стул. Но, увидев, что вице-премьер занял место напротив него, тотчас же пересел в кресло у стены.
