– Мы все умрем, – будто подслушала его мысли Мария Харальдовна.
– Нет, дроттинг, – возразил Гуннар. – Не слушай старого дурака. Мы выберемся. Клянусь голосом Гьяллархорна и надеждой на спасение в Последней Битве. Отдохнем малость и начнем пробиваться наверх…
– А зачем? – Голос королевны мало напоминал голос живого человека. Похоже, она уже попрощалась с жизнью. А вернее, утратила к ней интерес. Вначале смерть отца, потом потеря Хродгейра…
Почему-то ни у кого не нашлось слов утешения. Даже у Гуннара, который в отсутствие вождя должен был взять на себя заботу о маленьком отряде. Даже у Рианны, относившейся к королевне как к сестре. Не смог ничего сказать и Вратко. Умом понимал – надо бы. Но душа отказывалась лгать. Прежде всего самому себе лгать.
– Давайте хоть сядем спина к спине, чтобы теплее было… – предложил словен, пытаясь избавиться от повисшего неловкого молчания.
– Дело говоришь, Подарок Ньёрда! – согласился с ним Гуннар. Скомандовал: – Давайте! Подбирайтесь ко мне поближе!
Умостившись в небольшом круге, Вратко почувствовал себя гораздо лучше. Во-первых, в самом деле теплее. Во-вторых, упираться в широкую спину Олафа куда приятнее, чем в неровные камни. В‑третьих, только почувствовав рядом теплые, живые тела спутников, новгородец понял, каким же одиноким его делала лишающая зрения темнота. Он повеселел, взбодрился и понял, что ужасно проголодался. Еще бы! Больше суток, как наскоро перекусили перед выходом на йоркский тинг, а сколько всего за это время произошло! Иному живущему тихой жизнью лавочнику или мастеровому на год хватит приключений. И на старости лет будет о них вспоминать и внукам рассказывать, чтобы гордились геройским дедушкой.
– Эх, пожевать бы чего… – мечтательно произнес парень, представляя толстую краюху хлеба с поджаристой корочкой, увенчанную ломтем розоватого запотевшего сала. Поневоле сглотнул набежавшую слюну, прислушался к урчащему животу. – Ни у кого ничего не завалялось?
– Да был у меня сухарь за пазухой, – прогудел Олаф. – Думал погрызть втихаря, пока на тинге разговоры разговаривать будут…
– И где он? – обрадовался Вратко.
– Где, где… Хускарл, свинячья морда, оковкой щита мне под дых врезал – от сухаря одни крошки остались. До сих пор вытрусить не могу – колются.
– Жалко! – хохотнул Игни. – Ворлок наш подкрепился бы. Глядишь, и колдовство пошло бы как полага…
Звучный подзатыльник оборвал его на полуслове.
– За языком следи! – сурово прикрикнул кормщик.
Игни обиженно засопел. Беседа вновь прервалась.
Вратко сидел, прислушиваясь к ворчанию кишок, и пытался не думать о еде. Получалось плохо. На смену призрачному хлебу с салом пришел отчетливый образ яичницы. Она переливалась опаловой матовой белизной и кричала янтарностью желтка, пузырилась и манила.
Вот так и сходят с ума от голода. Вначале видения, потом запахи чудятся, а после и звуки мерещиться начинают. Голоса, стуки всякие…
– Вы это слышите?!! – сорвавшись на писк, воскликнула Рианна.
– Что слышим? – лениво поинтересовался Олаф.
– Стучит кто-то…
– В голове у тебя стучит, пигалица, – заворчал Гуннар и вдруг насторожился. – А ведь и правда, стук какой-то!
– И я слышу! – неуверенно поддержал их Вратко. – Кажется…
Спина Олафа напряглась.
– Может, раскапывают нас? – сказал он. – Ну, эти… Модольвовы дружинники…
– Нет! – возразила пикта. – Не снаружи звук. Изнутри холма.
– Час от часу не легче… – Гуннар зашевелился. Наверное, потянулся за копьем. Много от него толку в такой темноте и в каменном мешке…
– Вдруг, это народ Холмов… – сиплым шепотом произнесла Рианна.
– Какой такой народ Холмов? – спросил новгородец.
– Есть такая легенда у моего племени… – Пикта поежилась. Поскольку девушка прижималась к правому плечу Вратко, он ощутил ее сомнение и даже испуг, пожалуй. – Прежде чем сюда пришли мои соплеменники, на земле Англии жил совсем другой народ. Не люди…
– Нелюди? Чудовища, что ли? Навроде троллей? – перебил ее Олаф.
– Нет. Не чудовища. С чудовищами, навроде троллей, они, говорят, сами воевали. Сражались насмерть. И победили. Изгнали их на остров Эрин…
– Так ты же сама говоришь…
– Я не сказала – чудовища. Я сказала – не люди. Они не похожи на нас. И похожи. Одновременно.
– Так не бывает.
– Еще как бывает. Они не подвластны смерти. То есть убить их, конечно, можно, а вот старость их не берет. Даже тысячелетние старики выглядят вечно юными, здоровыми и прекрасными.
– Прекрасными? – оживился Игни. – А женщины у них есть?
– Помолчал бы! – напустился на него Гуннар.
– Есть у них женщины, – серьезно проговорила Рианна. – Только смертным лучше с ними не связываться. Причаруют, забудешь все – дом, семью, друзей, род. А когда человек ей опостылеет, то она будет лишь смеяться, наблюдая, как он чахнет от тоски.
– Мне больше их мужчины интересны, – вмешался Олаф. – Если они перебили всех троллей в этой земле, то, должно быть, умелые и бесстрашные воины.
– Да. Это так, – отвечала пикта. – Они хорошие воины. Были… Ибо мои соплеменники, из народа Зверя, оказались лучшими. Умению они противопоставили ярость, твердости – хитрость, отваге – слепое отчаяние безумцев. Они одолели племена богини Дану…
– Кого-кого?
– Так в старину называл себя народ Холмов. Они поклонялись богине Дану, считали себя ее детьми…
– Первый раз слышу… – с сомнением протянул Гуннар. – Что за богиня такая?
– Откуда же мне знать? Народ Зверя победил племена богини Дану, прогнал их. А тех, кого не удалось изгнать, заставили скрываться в холмах. С тех пор о них только рассказывали в легендах, а видеть… Ну, видели изредка. То одного, то другого. Народ Холмов не выказывал излишнего дружелюбия к людям.
– Еще бы!
– Да. Но они всегда жили где-то рядом. Когда римляне, а потом бритты, скотты и саксы сломали хребет величию пиктских королевств, мои соплеменники тоже ушли в норы и рукотворные пещеры под холмами. Вот тогда они вновь начали встречаться с остатками племен богини Дану. Теперь уже с ними приходилось бороться за выживание в подземных схоронах.
– Это как лисы и барсуки, – сказал Вратко.
– Не понял, – искренне удивился кормщик. – Объясни.
– Барсуки роют норы. Большие, просторные… Настоящие подземные дома. А лисы сами рыть не любят. Поэтому поселяются в барсучьих норах. А потом потихоньку выживают хозяев.
– Ясно. Не самый достойный поступок, – укорил лисье племя Олаф.
– А что ты хочешь от зверей? – удивился Гуннар. – Так, значит, мы можем тут встретить или народ Холмов или народ Зверя. Верно я тебя понял, девочка?
– Верно.
– А с кем будет проще договориться?
Рианна вздохнула и задумалась.
«Видно, хорошего нам ждать не приходится ни от кого», – подумал Вратко.
– Народ Зверя… – начала пикта.
Договорить она не успела.
Дрогнули стены пещеры, заскрипел, крошась, камень о камень.
– Огонь! – ахнул Игни.
Тьму разорвала тонкая неровная полоска, светящаяся красным. Она медленно расширялась, пока не стали видны горящие факелы по ту сторону каменной двери. А в том, что это именно дверь и сейчас она раскроется, не оставалось ни малейшего сомнения.
– За спины! – рыкнул Гуннар, вскакивая на ноги.
Его копье уже смотрело острием в распахнувшийся проход. Рядом с кормщиком застыл Олаф, занесший меч над головой, а плечом к плечу со здоровяком сгорбился Игни, держа клинок в опущенной руке.
Словен схватил Марию за локоть, прячась вместе с королевной за воинами.
Рианна приплясывала тут же, поднимаясь на цыпочки и пытаясь выглянуть из-за локтя Гуннара.
Стоявшие в распахнувшейся двери люди не отличались высоким ростом или богатырским телосложением. Самый высокий из них был на полголовы ниже Вратко. Падавший сзади свет факелов не позволял рассмотреть их лица, но играл кровавыми бликами на наконечниках копий, лезвиях секир и жалах стрел, уложенных в легкие самострелы.
– Na feadhainn a tha fileanta sa Ghаidhlig?[129] – сурово произнес тот, кто шагнул вперед.
Говорил этот сутулый, длиннорукий воин хрипловатым, как бы надтреснутым голосом. Его тело облегала поблескивающая чешуя кольчуги, тогда как остальных защищали, по всей видимости, доспехи из дубленой кожи.
– Балаболит не по-людски… – зло проговорил Гуннар, покрепче перехватывая копье.
– Air ais![130] – отшатнулся незнакомец. Его спутники недвусмысленно повели самострелами.
– Пугать нас вздумали! – набычился Олаф.
Рианна выскочила вперед, никто даже пошевелиться не успел.
– Mi anns a’ Ghаidhlig![131] – звонко воскликнула она.
Вратко вдруг понял, что все понимает. Уроки пикты не пропали даром. Зря, что ли, он весь путь до берегов Нортумбрии заучивал незнакомые слова?
– Скажи этим костоломам, чтобы бросили оружие! – приказал глава пришельцев.
