И вот время пришло!..
* * *
День выдался ясный, солнечный. Осенний легкий ветерок шуршал пожелтевшей травой. В окружении ведущих казахских батыров всех родов и жузов стоял Касым-хан на крыльце своего дворца в Созаке.
Трехсоттысячное конное войско, на треть уже регулярное, ждало сегодня ханского знака, чтобы двинуться на врагов, которые снова появились на границах казахского ханства: с востока и юга — войска китайского богдыхана, ойротского контайчи, тимуридов, с запада — отряды крымских, ногайлинских и прочих султанов…
Касым-хан медленно обвел взглядом выстроившиеся войска. Казалось, от одного конца степи до другого неподвижно застыли железные квадраты готовой пройти перед ханом конницы, сверкали на солнце ровные ряды стальных пик, литые щиты были заброшены за спины воинов.
И вдруг, нарушая все правила, вынесся откуда-то из синей степи небольшой отряд. Во главе его скакал огромный батыр в черном панцире. Капюшон покрывал его лицо, и только узкая щель у глаз оставалась открытой. Хан сразу узнал всадника, и лицо его озарила улыбка.
— Орак-батыр!..
— Одноглазый батыр!..
Знакомое имя прошелестело по всему войску из конца в конец. «Да, если Орак-батыр захотел принять участие в походе, то это хорошее предзнаменование, — подумал Касым-хан. — Стало быть, мое дело по душе народу!»
Так и открыл воинское шествие Орак-батыр, и, хоть не очень ровным строем проехал мимо его отряд, хан Касым и все стоявшие с ним батыры и военачальники подняли руки в воинском приветствии…
А следом уже мчались квадраты регулярной конницы. Касым-хан невольно засмотрелся на юного батыра в зеркальном серебряном панцире на молочно-белом аргамаке во главе одной из тысяч.
— Кто этой? — спросил он у стоящего рядом батыра.
Тот улыбнулся.
— Разве так давно не видели вы своего сына Хакназара, мой повелитель-хан?
Ни слова не промолвил Касым-хан, только в глазах его загорелся едва заметный огонек. Он словно предвидел будущее.
* * *
В течение восьмидесяти лет сражались казахские ханы за города Северного Туркестана. И только что проскакавший мимо юноша — будущий хан Хакназар — освободит полностью северотуркестанский вилайет и перенесет свою ставку в Яссы. При нем произойдет окончательное размежевание казахской степи на три жуза и воссоединение их в едином ханстве с киргизами…
— Будь здоров, мой сын! — тихо прошептал хан Касым и оглянулся: не слышал ли кто невольно вырвавшихся слов.
Шли и шли на рысях мимо него грозные конные тысячи, по команде выхватывали сабли из ножен в положенном приветствии, а хан Касым думал о судьбе казахской степи. Чего только не видела она, каких потрясений не пережила за свою многовековую историю! Кажется, не было на земле завоевателей, которые не прошли бы по ней огнем и мечом. Но, как примятая копытами трава, снова расправлялся и оживал народ. Да, покуда корни в родной земле, не вырвать, не вытоптать его. Снова и снова оживет он!..
Касым-хан повернул голову к своему майсары — Онай-батыру.
— На что похож этот народ? — спросил он, указывая на летящих мимо всадников. Склонив копья, мчались они, словно буря, и от сотен тысяч копыт дрожала земля под ногами. — На заговоренный меч похожи они… Помнишь об этом мече, который крепче алмаза?
— В чьи руки отдался он, тот и победит! — ответил Онай-батыр словами из древнего сказания, и умные глаза его сверкнули. — В умении держать его заключается тайна. И еще в том, против кого вынимается из ножен алмазный меч!..
Касым-хан кивнул головой:
— Это правда… Трудно, очень трудно сражаться с таким мечом в руке… Будешь непрерывно бить по камню — даже он затупится. Не вынимай все время из вражьей крови — станет резать в ослеплении правых и виновных… Да, не всякому дано пользоваться этим мечом… Но тот, кто им владеет честно, — выстоит против любого врага!
