– Так, значит, вы сын сэра Мармадьюка! – продолжал капитан. – В таком случае, мастер Уэд, мы с вами видимся не последний раз, и, быть может, вы когда-нибудь еще соблаговолите представить меня вашей прелестной пастушке. Ха-ха-ха! А теперь тост каждого верного англичанина – за короля!
Уолтер поддержал тост, хотя и не очень охотно, потому что и тон капитана и его слова произвели на него неприятное впечатление. Но такой тост в те времена было небезопасно отклонить; и молодой паж, отчасти из этих соображений, а отчасти оттого, что у него, в сущности, не было никаких причин для отказа, снова поднес к губам бокал, воскликнув: «За короля!»
Корнет, осушая свой кубок, подхватил возглас, а солдаты под деревом, чокнувшись своими кружками и присоединяясь к тосту, дружно закричали: «За короля! За короля!»
«ЗА НАРОД!»
После этого всеобщего изъявления верноподданнических чувств сразу наступила глубокая тишина, как обычно бывает после провозглашения тоста.
Внезапно эту тишину прервал громкий голос, который до сих пор не участвовал в общем хоре; и голос этот отчетливо и ясно произнес: «За народ!»
Этот тост настолько не соответствовал тому, который был только что подхвачен солдатами, что вызвал всеобщее смятение. Кирасиры, сидевшие под деревом, сразу повскакали с мест, оба офицера мгновенно обернулись в ту сторону, откуда раздался голос, их глаза засверкали гневом из-под поднятых забрал.
Незнакомец, так дерзко заявивший о себе, и не думал скрываться. Это был всадник с благородной осанкой, который только что подъехал к харчевне и остановился, не сворачивая, среди дороги, куда хозяин, словно по заведенному обычаю, даже не дожидаясь требования, вынес ему кубок с вином. И вот этот самый всадник провозгласил во всеуслышание: «За народ!»
Солдаты, только что подхватившие тост за короля, так ревностно выражали свои чувства, что даже не заметили, как он подъехал, и, наверно, не обратили бы на него внимания, если бы не этот знаменательный возглас, который произвел впечатление разорвавшейся бомбы. Все глаза тотчас же обратились к нему.
А незнакомец тем временем спокойно поднес к губам кубок с вином. Словно не замечая произведенного впечатления, он медленно осушил кубок и с тем же невозмутимым спокойствием отдал его в руки хозяину.
Эта неслыханная дерзость так ошеломила солдат, что они как вскочили на ноги, так и застыли на месте, точно остолбенели. Даже их офицеры, бросившиеся было вперед, тоже остановились, словно пораженные громом, вне себя от ярости и изумления. Только в толпе, собравшейся вокруг постоялого двора и состоявшей из конюхов, сидельцев, трактирных слуг и праздных зевак из окрестных жителей, раздавались громкие возгласы. Толпа эта постепенно все увеличивалась и теперь уже не уступала отряду.
Несмотря на присутствие вооруженных представителей королевской власти, народ в толпе, несомненно, разделял чувства, выраженные незнакомым всадником; там чокались, шумно выражая свое одобрение, пили друг за друга и за себя, восклицая: «За народ!»
Многие из них только что с таким же воодушевлением пили «За короля», но этой внезапной переменой чувств они напоминали наших современных политиков, удостоенных высокого звания «государственных мужей».
Однако в этой разношерстной толпе были люди, которые не присоединились к тосту за короля, но горячо подхватили второй тост с полным сознанием того, что он несовместим с первым.
Едва затихли возгласы, подхватившие этот священный клич, наступила зловещая тишина, и двое из присутствующих очутились в центре всеобщего внимания – капитан кирасиров и всадник посреди дороги: тот, кто поднял кубок «За короля», и тот, кто поднял его «За народ».
Все ждали, что скажет капитан. Ведь это ему бросили вызов – если он сочтет это вызовом.
Будь это какой-нибудь деревенский парень или кто-нибудь из толпы, будь это даже зажиточный фермер из пуритан, – капитан кирасиров не стал бы медлить: он сразу нашел бы, что ответить... может быть, для вящей убедительности, сопроводил бы свой ответ ударом шпаги. Но всадник в расшитом камзоле, в сапогах из испанской кожи, поблескивающих золотыми шпорами, с длинной шпагой у пояса, – этот всадник на великолепном коне был не такой человек, с которым можно так сразу разделаться; ему надо было ответить подумав.
– Что это значит? – воскликнул, выступая вперед, капитан кирасиров. – Что вы, с ума сошли? Или, может быть, выпили лишнего? То-то от вас так разит! А ну-ка, земляк, долой шляпу! Я заставлю вас говорить по-другому! Вы у меня с места не двинетесь, пока не прочистите свою изменническую глотку и не выпьете, как подобает всякому честному англичанину, в честь короля!
– "Земляк"! – воскликнул всадник, окидывая презрительным взглядом кирасира, осмелившегося обратиться к нему с таким оскорбительным требованием. – Земляк, – повторил он спокойным насмешливым тоном, – не имеет привычки пить с первым встречным. Ему не по вкусу тост, так же как и ваши манеры! Если бы ему пришла фантазия выпить за английского короля, так уж, во всяком случае, не в этой компании – с людьми, которые запятнали славу Англии у Ньюбернского брода (28 августа 1640 года при Ньюберне (около Ньюкасла) королевское войско было разбито шотландцами.)!
С этими словами, сопровождавшимися презрительным смехом, незнакомец подобрал поводья и, вонзив шпоры в бока своего великолепного коня, вихрем помчался по дороге.
Услышав этот смех, капитан кирасиров бросился вперед, не помня себя от ярости; гневно сверкая глазами, почернев от злобы, он выхватил шпагу, пытаясь настичь обидчика.
– Гнусный изменник! – вскричал он, потрясая шпагой. – Я заставлю тебя выпить за здоровье короля твою собственную кровь! Эй! Остановите его! крикнул он, тщетно пытаясь достать его шпагой. – Где мои пистолеты?.. А ну, живо! – скомандовал он солдатам. – Стреляйте в него! Где ваши карабины, мерзавцы? На коней! В погоню!
– Послушайтесь моего совета, – вмешался хозяин харчевни, здоровенный детина, видимо не робкого десятка, – оставайтесь-ка вы лучше здесь! А поедете – вернетесь ни с чем! Все равно что за диким гусем гнаться. Уж поверьте мне, он вперед на две мили ускачет, пока вы оседлаете своих коней!
– Негодяй! – вскричал капитан кирасиров, оборачиваясь к нему. – Да смеешь ли ты...
– Я только даю вам добрый совет, господин полковник, а уж послушаете вы или нет – это как вам будет угодно. А догнать – все равно не догоните. Ночью где же догнать, хоть и месяц на небе и видать все...
Удивительная невозмутимость, с которой этот деревенский Бонифаций приводил свои доводы, не только не рассердила кирасира, а, наоборот, подействовала на него успокаивающе.
– А ты что? Знаешь его? – спросил он уже совсем другим тоном.
– Д-да, знаю малость. Бывает он здесь проездом. Как же не промочить глотку, когда едешь мимо! А вот коня я, может, знаю лучше. Такого коня всякому лестно узнать. Не раз видел, как он единым духом берет вот эти ворота. А в них будет не меньше шести футов! Да мы все это видели. А что, неправда?
– Видели, видели, мастер Джервис! – подтвердили несколько человек, стоявших тут же.
– Вот то-то оно и есть, господин полковник! – продолжал хозяин, снова обращаясь к капитану кирасиров. – Так вот, если ваши ребята отправятся за ним в погоню, пусть знают, что им придется скакать без путей, без дороги, а не то чтобы...
– Кто он такой? Имя? – нетерпеливо прервал его кирасир. – Ты знаешь, где он живет?
– Нет, не знаю ни кто такой, ни где живет, – отвечал хозяин. – Знаю только, как и все, что называют его здесь Черным Всадником, а живет он где-то среди холмов, по пути к Джеррет Хис, за большим бэлстродским парком.
– Так, значит, он живет неподалеку от Бэлстрода?
– Кажется, где-то там.
– А я знаю, где он живет, – сказал парень, стоявший рядом. – В заброшенном кирпичном доме. Глухое место, называется Каменная Балка. А стоит этот дом в лесу между Биконсфилдом и двумя Челфонтами. Могу вас туда проводить, господин офицер, если вашей милости угодно.
– Джем Биггс! – тихо сказал хозяин харчевни, пододвинувшись к парню и нагибаясь к самому его уху. – Ты что это, подлая твоя душа, мешаешься не в свое дело? Если только посмеешь показать туда дорогу, не вздумай больше соваться в мою харчевню! Чтоб я больше не видал твоей поганой рожи!
– Довольно разговоров! – нетерпеливо крикнул капитан. – Я думаю, мы легко разыщем этого молодца... Слезай с коней, ребята! – сказал он, обращаясь к солдатам, которые уже успели вскочить в седло. – Ведите лошадей в стойло. Мы можем спокойно переночевать здесь, – шепнул он корнету. – Нет смысла гоняться за ним, пока не рассветет. Старый болтун прав: мы зря прогоняем лошадей. Да, кроме того, у меня еще есть дельце в Эксбридже. Но, клянусь Небом, я разыщу этого мерзавца, хотя бы мне пришлось обшарить для этого все графство!.. Эй, хозяин, вина! Тащи-ка сюда браги и пива для этих бездельников, а то у них пересохли глотки. Выпьем за нашего короля еще трижды три раза! Ба! Где же наш придворный? Тоже исчез?
