Как бы то ни было, в 1031 году после смерти второго капетингского короля Роберта II Благочестивого новая династия пошатнулась под тяжестью междоусобных конфликтов. Корона должна была достаться старшему из троих сыновей Роберта, Генриху I. Но вдова Роберта, Констанция Арльская, хотела видеть на троне своего младшего сына. Роберта, который впоследствии стал герцогом Бургундии. Она без колебаний призвала магнатов королевства восстать против их государя. Побежденный, оставшийся в одиночестве, Генрих укрылся в Фекампе, где попросил о помощи герцога Нормандского Роберта Великолепного, который не принимал участия в мятеже и охотно поддержал своего сюзерена в трудную минуту. Счастье изменило их противникам, и Генрих снова вернулся в Париж в качестве законного короля. Но, желая отблагодарить своего верного союзника, Генрих уступил ему французский Вексен. Таким образом, граница с Нормандией стала проходить по руслу Уазы, и на время Жизор был потерян для французской короны, утратив свое стратегическое значение.
Но король Филипп I отлично сознавал, какую опасность представляет такая близость Парижа к нормандской границе. Он завладел французским Вексеном, решив никому его не отдавать. Вильгельм Завоеватель потребовал у французского короля вернуть ему то, что он считал своими землями, но напрасно. Тогда Вильгельм двинулся на Париж. Капетингский король, столкнувшись с тяготами войны, был на грани поражения, когда король Англии и герцог Нормандии был ранен под Мантом и несколько дней спустя, 7 декабря 1087 года, скончался в Руане. Его наследник не стал требовать возвращения французского Вексена, и тот окончательно вошел в состав королевского домена. С этого момента Жизор вновь обретает свою стратегическую важность.
С французской стороны границы были построены грозные крепости Шомон и Три-Шато, которые не только защищали дорогу в Париж, но и сами могли служить плацдармом для вторжения в Нормандию. С нормандской стороны Шато-сюр-Эпт утратила всякое значение, поскольку главная дорога отныне проходила через Жизор. Что касается замка Нефль-Сен-Мартен, то он хоть и был прекрасно укреплен, но находился в стороне от Эпты. Вот почему в 1097 году герцог-король Вильгельм Рыжий решил построить цитадель в самом Жизоре. План постройки был составлен архитектором Лефруа, и работы поручили нормандскому рыцарю Роберту де Беллему, который слыл опытным военачальником и обладал опытом инженера.
Сложно установить, что представлял собой первоначальный план замка, поскольку постройки, которые мы можем сегодня увидеть в Жизоре, по большей части датируются концом XII века. Кроме того, они неоднократно перестраивались в дальнейшем. Военная архитектура постоянно совершенствовалась, и в любой цитадели видны следы переделок, сносов и дополнений, отмечающих эту эволюцию. Например, в Монсегюре замок в его нынешней форме был построен в конце XIII века войсками французского короля — спустя значительное время после знаменитой осады 1244 года: поэтому крайне сложно понять, как выглядел тот замок в начале XIII века, когда его переделывали по просьбе катаров. То же самое можно сказать и о Жизоре.
Вероятно, что сначала крепость была просто деревянным донжоном на холме, окруженном крепостной стеной. Затем, в правление Генриха I Боклерка и Генриха II Плантагенета, донжон выстроили в камне, дополнив и усовершенствовав оборонительную систему. И только в 1223 году, после стычки населения Жизора с замковым гарнизоном, цитадель окружили высокой крепостной стеной, которую мы можем видеть сегодня.
Говорят, что план жизорского замка был составлен с учетом необычных астрономических и астрологических законов. То же самое утверждают и о Монсегюре, и если поискать хорошенько, можно найти немало подобных примеров в большинстве военных построек XII века. Замки строили те же люди, что возводили кафедральные соборы. У них были свои правила, своя техника, свои секреты строительства — которые они передавали в рамках цехов и товариществ — и особенно общие взгляды: конечно, любой может сказать, что эти взгляды во многом были эзотерическими: факт есть факт, и нельзя отрицать секретные или мистические составляющие средневековой архитектуры под тем предлогом, что мы ее не понимаем. Впрочем, не стоит напрасно огорчаться по этому поводу, поскольку нет ничего постыдного в признании своего незнания. В любом случае, интерпретация средневековой архитектуры, будь то религиозная, гражданская или военная, относится — и еще долго будет относиться — к области догадок.
Нет сомнений, что жизорский замок построен по тщательно продуманному плану. Крепостная стена имеет форму многоугольника с двенадцатью сторонами. Этого достаточно, чтобы некоторые исследователи увидели в этом плане изображение двенадцати знаков зодиака. Но учитывая, что любое число обладает своим символическим значением, можно истолковать в эзотерическом смысле первое попавшееся на глаза здание или постройку. Но это не все: искали, кто был автором плана замка. И естественно, авторов тут же нашли: вроде бы ими были тамплиеры.
Считать так — значит забыть о том, что в 1097 году, когда начали строить цитадель Жизора, тамплиеров еще не существовало. Конечно, тамплиеры одно время жили в замке — но всего три года, в 1158–1161 годах. Таким образом, тамплиеры не имели отношения к строительству замка, и ничто не указывает, что они вели работы по укреплению крепости, которая им не принадлежала: ведь они только временно ее охраняли. Остается неопровержимый факт: тамплиеры привезли с Востока строителей и оказывали всевозможное покровительство цехам каменщиков и камнетесов. Собственно говоря, их можно назвать одними из самых ярых приверженцев готического стиля. Правда, они не числились среди изобретателей готического собора, но зато были активными сторонниками этого архитектурного направления — правда, скорее по политическим, а не религиозным, а уж тем более эзотерическим мотивам. Но это другая история. Важно, что мы можем уверенно заявить, и археология подтверждает наше высказывание: у тамплиеров никогда не было своего особого стиля. Об этом много и сумбурно писали, но реальность проста: тамплиеры довольствовались — когда нужно было построить мирское, военное или религиозное здание — тем, что использовали архитектурный стиль и строительные методы, которые уже были хорошо известны в ту эпоху. Правда, иногда они знакомили с ними те страны, в которых о подобной технике и зданиях еще не знали.
Следует, однако, упомянуть о нескольких смущающих фактах. В 1108 году, когда Людовик VI Толстый стал королем Франции, он заключил соглашение с Генрихом Боклерком, королем Англии. По условиям этого договора охранять Жизор должен был некий рыцарь де Пейен или де Пейн. Но в 1109 году Генрих Боклерк отнял у него цитадель. Людовик VI незамедлительно объявил войну английскому государю, чтобы заставить его соблюдать соглашение. Генрих Боклерк ничего не желал слышать, поскольку для него было очень важно владеть Жизором. Война затянулась надолго, и в 1119 году Людовик VI был разбит под Бренневилем. Папа Римский Каликст II, приехавший во Францию по случаю Реймского собора, взял на себя обязанности посредника между двумя королями. Он прибыл в Жизор и обязал стороны подписать мирный договор, согласно которому наследник Генриха Боклерка, Вильгельм Аделин (позднее погибший во время кораблекрушения), должен был принести оммаж французскому королю за Нормандию. Но Жизор остался нормандским городом.
Это история. Теперь позволим себе несколько соображений. В 1119 году был основан орден тамплиеров, куда вошли девять рыцарей, прозванных «бедными рыцарями Христа». И инициатором возникновения ордена Храма, неоспоримым вождем нового воинства был Гуго де Пейен или Пейн. Мы не знаем имени рыцаря, которому в 1108 году поручили охранять Жизор, но в голову невольно закрадывается мысль: а не идет ли речь об одном и том же человеке?
В 1123 году горожане Жизора при поддержке нескольких нормандских баронов подняли бунт против коменданта замка, Роберта Чандоса. Комендант приказал запалить город, чтобы помешать мятежникам ворваться в цитадель. К несчастью, ветер раздул огонь, и большая часть города, в том числе и церковь, сгорела. После этих событий вокруг замка возвели знаменитую крепостную церковь и восстановили город, который не переставая развивался с этого момента. Дубильное производство, составлявшее основу процветания города, захирело, но на смену пришли другие ремесла. Кроме того, благодаря подъему благочестия было заложено множество монастырей. Изначально в пределах городских стен существовало только одно бенедиктинское приорство, подчинявшееся аббатству Мармутье; но теперь в Жизоре появились монастыри реколлегов, урсулинок и кармелитов, а за городской чертой — дом тринитариев и лепрозорий.
