Ознакомительная версия.
— Говори от сердца, — посоветовал Ладимир.
Так он и не придумал ничего путного. А тут прибыли тиуны посадника с герольдом и трубачом. Ждать больше было уже невозможно, площадь бурлила, гомонила, ругалась, а кое-где уже и дралась для разминки и поднятия настроения. И новый новгородский князь вышел к посланцам и покорно поплелся в торжественной процессии, понимая, что он проиграл свой первый день.
Ревела труба, кричал герольд:
— Дорогу князю Владимиру Новгородскому! Дорогу князю Владимиру Новгородскому!..
Пропустили. Даже на помост перед палатой, в которой заседали реальные правители Господина Великого Новгорода, «Золотые пояса», подняться помогли. Правда, Владимир не видел, кто именно. То ли новгородцы, то ли богатыри, то ли Ладимир, то ли тиуны посадника.
Вновь взревела труба. Смолк гомон на площади. Потом герольд прокричал:
— Посадник Господина Великого Новгорода представляет вам, новгородцы, князя Владимира!
И тут началось…
— Не желаем его! — вразнобой заорала площадь. — Незаконный он! Незаконный!.. Сирота безродный, сирота!.. Вон ублюдка!..
И почему-то сразу же вспыхнула драка. Кто кого бил, Владимир не понимал. Все били друг друга.
— Пошли богатырей, — сказал ему посадник.
— Ступай, дядька, — повелел Владимир Добрыне, стоявшему за его левым плечом.
— Ну что, ребята, разомнемся малость для порядка? — спросил Добрыня.
И первым стал неторопливо спускаться с помоста. За ним шли Поток, Будислав и Путята. Четырьмя волнорезами они разделили столпившихся у помоста новгородских ротозеев и вышли на простор вечевой площади, на которой непонятно кто, кого и за что именно бил.
И драчуны стали падать один за другим как подкошенные. Такого Новгород еще не видывал. Богатыри били не задумываясь, не готовясь и как-то неспешно, что ли. Троих убили насмерть, четверых сбросили в Волхов, двое из них утопли. И площадь замерла.
— Ну и бьют!.. — ахнул Ладимир.
— Останови, князь, — сказал посадник. — Они полгорода перебьют.
— Не отзывай! — крикнул Ладимир. — Пусть колотят, чтоб знали нас тут!..
Отозвать своих богатырей Владимир не успел. Площадь внезапно взревела каким-то иным ревом, яростным и негодующим. Откуда-то вдруг появились мечи, копья, дреколье. Из толпы неожиданно выдвинулись рослые молодые мужчины, широкие, развернутые плечи которых наглядно доказывали их умение не только сражаться, но и навязывать противнику свою манеру сражения в этом городе.
— Отзови стражу, князь Владимир! — громко крикнул посадник. — Немедля отзови стражу!..
— Добрыня! — что есть силы заорал новый новгородский князь. — Уводи богатырей! Уводи!..
— Уводи, Добрыня!.. — кричал и Ладимир.
Добрыня не успел отдать приказ, и его бы смяли на вечевой площади, но…
Раздался согласный топот копыт, и на площадь, давя тех ротозеев, которые не успевали уступить дорогу, карьером вылетела добрая сотня конников Яромира. Промчавшись по периметру вечевой площади, конники Яромира развернулись перед палатой «Золотых поясов». Середина площади быстро стала пустеть, и первыми с нее исчезли рослые молодцы с развернутыми плечами профессиональных воинов.
На площади стало непривычно тихо. Казалось, буйные новгородцы и дышат-то через раз.
И все замерло.
— Что молчишь? — шепнул Ладимир.
— Говори, князь, — твердо сказал посадник.
— Да, незаконный я сын, — тихо и не очень уверенно начал новый новгородский князь, но замершая площадь слышала каждое его слово. — Но я — законный внук. Законный внук великой киевской княгини Ольги. Великий воевода Свенельд сказал мне, что оставила она этот свет, нет ее больше. Нет моей бабки, королевы русов. И матушки моей больше нет. Пропала моя матушка. Вот теперь я и вправду сирота.
Он замолчал. Молчала и площадь.
— Мой отец, великий киевский князь Святослав разделил Киевское Великое княжение на уделы. Старшему сыну, Ярополку, отдал Киев, Олегу — Овруч. И сам отказался от Великого Киевского княжения, заявив, что построит собственное княжество в Болгарии. Как по-вашему, что сделают братья в первую очередь? Первым делом они объединятся, чтобы совместными силами уничтожить меня. И вас. Вас, вольные жители Господина Великого Новгорода.
Он опять замолчал, ожидая, что новгородцы отзовутся возмущенными криками. Однако площадь упорно помалкивала, предпочитая слушать.
— Говори, княжич… — шепнул Ладимир.
— Новгороду своими силами от них не отбиться. А взяв город, победители отдадут его на разграбление. И я, рассудив, решил временно укрыться за рубежом. Там найму бывалых варягов и вернусь с ними, чтобы утихомирить моих чересчур воинственных братьев.
— А зачем тебе уезжать, князь? — крикнули из толпы. — Варягов и здесь нанять можно.
— Чтобы они грабили вас или других мирных славян? Нет, новгородцы, я найму не просто варягов. Я найму воинов, которых там достаточно. И положу им плату не только за помощь, но и за то, чтобы никого из славян не трогали. А освободив наш с вами вольный город, поведу их на братьев. Разгромлю Ярополка и Олега в боях, возьму Киев и заставлю всех признать меня великим киевским князем!
Площадь глухо зароптала. По ропоту невозможно было понять, согласна она с новым новгородским князем или нет. И Владимир выкрикнул:
— За помощь, оказанную мне, я пожалую Новгороду охрану и порядок, одарю новыми свободами, золотом и правом вольной торговли!
— Хвала князю Владимиру! — громко, на всю площадь выкрикнул Ладимир. — Хвала и слава!
— Князю Владимиру хвала и слава! — поддержал его Добрыня.
И площадь не очень дружно, но подхватила:
— Хвала и слава!..
— А сейчас пир! — громко объявил посадник. — Гуляй, народ новгородский!..
Площадь взревела восторженными воплями. Это была именно та разрядка, которую все ждали.
— Ух, пронесло… — выдохнул Ладимир.
Через два дня после того знатного пира Владимир со своими богатырями и верным Ладимиром выехал за рубеж. На туманном рассвете, тихо и незаметно. И очень многие в Новгороде думали, что он просто сбежал…
Яромир отказался идти с ним за рубежи земель Великого Новгорода. Отошел со своей дружиной в порубежные леса, где и приготовился ждать возвращения князя Владимира.
2А за полгода до этого побоища на вечевой площади Господина Великого Новгорода старший сын Свенельда Мстислав Свенельдыч, убийца великого князя Игоря, прозванный за это жестокое деяние Лютом Свенельдычем, отец Малуши и Добрыни, выехал на охоту в древлянские леса.
Мстиша считал себя самым счастливым человеком на земле. С благословения отца, великого воеводы Свенельда, и с согласия древлянского князя Мала он взял в жены приемную дочь Мала красавицу гречанку Отраду. Мстислав Свенельдыч жил с нею в ладу и любви, и она в любви и ладу родила ему нежную Малушу и богатыря Добрыню.
Киевские сторонники князя Игоря не только прозвали Мстислава Свенельдыча Лютом, но и дважды пытались убить Отраду. Свенельд предлагал спрятать Отраду у великой княгини Ольги, но Отрада сказала, что она не оставит мужа, а вот детей на всякий случай следует переправить в Киев. С помощью торков, отвлекших внимание от северных путей, Свенельду кое-как удалось перевезти внучку и внука под опеку великой княгини.
Шли годы, Отрада и Мстиша Свенельдыч жили спокойно и счастливо в неприступном замке князя Мала под надежной охраной его дружинников.
Счастье расслабляет, о чем не раз говорил им великий воевода Свенельд. Говорил, объяснял, предупреждал, приводил примеры из собственной жизни. Особенно Мстише, потому что именно его рука оборвала жизнь последнего Рюриковича.
И это ведь Мстише, а не Отраде, захотелось глухаря в чесночной подливе с маринованным черносливом. Отрада сказала, чтобы Мстиша взял охрану, он, конечно же, пообещал, но никакой охраны брать не собирался. Леса были князя Мала, здесь никто, кроме него, не имел права охотиться. А Мстислав Свенельдыч знал токовище глухарей, и время было подходящим, поэтому он выехал один, прицепив меч к поясу скорее по воинской привычке, чем по необходимости.
Подъезжая к сухим болотам, где любили токовать глухари, он услышал голоса. Понял, что охотники, и перехватил их на небольшой поляне.
Охотников было десятка два. Конечно, следовало сначала посмотреть на них, а уж потом выезжать на поляну, но Лют был отчаянным воином, к тому же чувствовал себя в этих лесах хозяином, а потому и окликнул со всей строгостью:
— Чьи вы люди и откуда будете?
— А сам-то кто таков, чтобы спрашивать? — нагло поинтересовался какой-то парень.
— Я зять древлянского князя Мала, в лесах которого вы охотитесь.
— Лют Свенельдыч? — спросили из-за куста.
Оттуда выехал молодой человек в одежде простого дружинника, но в нарядной шапочке с пером.
Ознакомительная версия.
