Он помогал Пьеру и Жанно заносить чемоданы наверх, в спальни.
— Эмиль, я должна с тобой поговорить. — Голос Розали звучал резко и абсолютно не допускал возражений.
Эмиль удивленно поднял голову: никогда раньше Розали не обращалась к нему подобным тоном.
— Хорошо, — сказал он и повернулся отпустить Пьера и Жанно.
— Скажи Пьеру и мальчику, чтобы подождали здесь, — велела Розали. — Они нам через минуту понадобятся.
Удивленный еще более, Эмиль сказал:
— Вы слышали слова мадам. Подождите минутку.
Розали увела мужа в гостиную и закрыла дверь. Окна были еще закрыты ставнями, и в комнате, тускло освещенной пробивавшимся сквозь щели светом, было сыро и холодно. Розали дрожала, хотя еще и не сняла дорожный плащ.
— Ну? — спросил Эмиль. — В чем дело?
— Во всем, — коротко ответила Розали. — В доме нет еды, и сомневаюсь, что хотя бы дрова найдутся. Марго наверняка не получала твоего письма. Она нас не додала и вообще умом тронулась. Слуг нет совсем, и вряд ли их можно будет сейчас найти, так что нам придется мерзнуть и голодать, если сами о себе не позаботимся.
Эмиль внимательно выслушал жену.
— Понятно, — кивнул он. — На какое-то время оставим при себе Жанно. Он парень предприимчивый и наверняка будет рад пожить в тепле и сытости.
— Когда у нас будет чем кормить.
— Да, когда мы раздобудем еду. Теперь, если ты будешь так любезна составить список того, что тебе нужно, я пошлю за этим Пьера и Жанно. По-моему, им будет лучше держаться вместе. Жанно знает, что тут где, а Пьеру можно доверить деньги.
Розали кивнула. Чувствуя, что все не совсем так безнадежно, она сказала:
— Я пойду поговорю с Мари-Жанной, она знает, что нужно закупать.
Оставив Эмиля с Пьером и Жанно, она поднялась в комнаты дочерей, чтобы поговорить с нянькой.
— Мадам! — воскликнула при ее появлении Мари-Жанна. — Я как раз шла вас искать. Нужно немедленно растопить печи, в доме холодно и сыро, мы все простудимся до смерти!
При виде старой дамы Розали несколько успокоилась и почувствовала, как устала. Тяжело опустившись на постель Элен, она сказала:
— Нам нужно раздобыть продукты и дрова. В доме ничего нет. Мсье Сен-Клер пошлет Пьера в город, чтобы он все купил. Что ему заказать? Что мы можем сготовить?
Эта весть была встречена воплями ужаса и возмущения от трех девиц, но Розали на них шикнула, сказала, что сейчас она с Мари-Жанной все распланирует, а девочки тем временем могут снять полотняные чехлы с мебели. Пристроив их таким образом к работе, Розали повернулась к Мари-Жанне.
Они вдвоем составили список предметов первой необходимости, и Розали понесла его вниз. Жанно стоял рядом с Пьером, улыбаясь от уха до уха, и при ее приближении крикнул:
— Мадам, не волнуйтесь, продукты мы принесем! Я знаю, где что купить, если у вас есть деньги. Богатые не голодают!
Пьер взмахнул рукой, пытаясь отвесить мальчишке подзатыльник, но безуспешно — тот ловко уклонился, и проворчал:
— Если хочешь тут работать, парень, научись молчать, пока не спросят.
Подтвердив таким образом свой авторитет, Пьер обратился к Розали:
— Мсье Сен-Клер дал нам денег, мадам, а этот мальчишка знает, где что купить.
Розали кивнула и, обернувшись к Жанно, спросила:
— Ты останешься с нами после сегодняшнего дня, Жанно?
— Да, мадам.
— Тогда, когда вы вернетесь, надо будет найти тебе одежду получше. Кажется, у меня найдется старый костюм одного из моих сыновей.
У мальчишки блеснули глаза. Стащив с головы свою мерзкую шапчонку, он раскланялся:
— Да, мадам. Спасибо, мадам.
Не обманутая этими действиями, Розали улыбнулась и отдала список Пьеру:
— Ладно, действуйте, а то мы тут все от голода и холода умрем.
Пока Пьер и Жанно занимались снабжением, Розали организовала Мари-Жанну и девочек на работу по приведению дома в пригодный для обитания вид. Эмиль обыскал чердак и нашел несколько старых ящиков, которые вытащил во двор и порубил на дрова. Решили, что топиться будут лишь две печи: кухонная плита, необходимая для приготовления пищи (заодно она согреет нижний этаж), и камин в одной из гостиных, где будет собираться семья, и туда же будут подавать еду.
— Боюсь, что в спальнях очень холодно, — сказала Розали, — но одеял у нас хватит, и каждому дадут дополнительные, чтобы согреться.
Элен и Клариса стали распаковывать чемоданы и встряхивать смятую одежду, которую так поспешно заталкивали обратно у городских ворот, а Луиза помогала Мари-Жанне взбивать перины и задергивать шторы, оставляя за окнами наступающую темноту. Зажгли лампы, и их медовый свет создал иллюзию тепла.
Явились торжествующие Пьер и Жанно. Пьер тащил две корзины с овощами, хлебом и сыром, а Жанно толкал свою скрипучую тележку, нагруженную двумя мешками угля и несколькими поленьями. Их встретили криками восторга, и вскоре Мари-Жанна подала горячий густой суп и ломти хлеба, после чего все почувствовали себя заметно лучше.
— Конечно, это не совсем тот праздничный ужин по возвращении домой, который я себе мыслил, — заметил Эмиль, — но никогда еще я не радовался еде сильнее, и никогда она не была вкуснее этой.
Все с ним согласились, зараженные переменой настроения к лучшему, и какое-то время семья блаженствовала, наслаждаясь сытостью и согреваясь идущим от камина теплом.
Внизу, в кухне, Жанно, облаченный в брюки на два размера больше и в теплый шерстяной свитер, поражал внимание слушателей страшными рассказами об осажденном Париже и описаниями жизни на улице.
— Родные у тебя есть? — спросила Мари-Жанна.
— Не-а, — беспечно ответил Жанно. — Папашу я никогда не знал, а мамаша давным-давно померла.
Он огляделся, понимая, как ему вдруг повезло. Тепло, кормежка, одежка и жалованье. Жизнь устроена, но он уже начинал жалеть об утраченной свободе, да и задумываться, надолго ли это — житье в шикарном доме. Глянул на Марго, так и сидящую, сгорбившись, на стуле, и подумал, выкинут ли ее на улицу те, что наверху. Ясно, что она с катушек слетела.
Жанно пожал плечами и отвернулся. Не его это дело. В любом случае он какое-то время тут останется, посмотрит, как оно пойдет. Может, ему вообще понравится.
Марго так и сидела, не меняя позы, только слегка раскачиваясь, явно не замечая ничего вокруг. Ее жалкий огонек погас, но кухня дышала жаром от плиты, а Марго все равно ежилась от холода. Мари-Жанна заставила ее проглотить несколько ложек бульона и говорила с ней ласково, но Марго не отвечала, и в конце концов Мари-Жанна, оставив женщину в ее собственном мире, пошла наверх укладывать девочек спать.
Оставшись в гостиной наедине с Эмилем, Розали заговорила о неожиданно сложившейся ситуации.
— Как ты думаешь, надо привезти слуг из Сент-Этьена или здесь нанять новых? — спросила она. — Бедняжка Марго… смерть Жильбера и вся эта осада свели ее сума. Надо, наверное, отослать ее в деревню.
Эмиль оторвался от созерцания огня и ответил:
— Как ты решишь, дорогая. Я, как всегда, ведение дома оставляю тебе. Завтра утром я поеду в бюро посмотреть, как они там без меня.
— И нам нужна новая гувернантка для девочек, — продолжала Розали. — В июле, когда ушла мадемуазель Жермен, я получила несколько заявок на ее место, но мы решили отложить вопрос до возвращения из Сент-Этьена. Возможно, те заявки сейчас уже неактуальны и надо снова подавать объявление.
Розали целенаправленно сосредоточилась на будничных вопросах, чтобы вытеснить страхи за будущее. А что, если вообще нигде не найти слуг? А если в городе нет провизии? Если придется каждый день искать себе пропитание, вот как сегодня?
— А как поступим с этим мальчиком, с Жанно?
— Я ему сказал, что он может остаться и помогать Пьеру, — ответил Эмиль. — Он, как я понимаю, рад иметь верный кусок хлеба и крышу над головой. Суровый уличный мальчишка. Но он знает, как тут устроена жизнь, и без него мы сегодня попали бы в беду.
Розали вздрогнула, вспомнив их путь по закоулкам. Если бы они ехали в карете, то их путь пролегал бы по главным улицам и они избежали бы этих трущоб.
