нет. Наверняка я знаю только одно: она далеко не глупая женщина. И раз уж репутация безнадежно испорчена, почему не вести себя так, будто все это правда?
– Что-то ты разволновался, – со смехом сказал я.
– Есть такое. – Маттео пожал плечами. – Я осаждал эту твердыню добродетели. Она отбивала все мои штурмы, взрывала прорытые мной тоннели, короче, так решительно оборонялась, что я обессилел и снял осаду. Жизнь слишком коротка, чтобы тратить шесть месяцев на комплименты и лесть без уверенности, что в итоге тебя все-таки ждет награда.
– Очень уж практично ты смотришь на жизнь.
– Для меня, ты знаешь, одна женщина не отличается от другой. В конце все сводится к одному. И после того как тебя несколько лет носит по свету, поневоле приходишь к выводу, что нет разницы, брюнетки они или блондинки, толстые или тощие…
– Ты говорил все это донне Джулии? – спросил я.
– Более или менее.
– И как она отреагировала?
– Какое-то время сердилась. Пожалела о том, что не сдалась раньше, но время уже ушло. Это стало ей уроком!
Мы подошли к дому, и нас тут же провели к хозяйке. Донна Джулия очень вежливо поприветствовала нас, одарила меня взглядом и продолжила разговор со своими друзьями. Не составляло труда заметить, что все мужчины из окружения вдовы пребывали в той или иной степени влюбленности в нее, потому что следили глазами за каждым движением и боролись за улыбки, на которые донна Джулия не скупилась, одаривая то одного, то другого.
Маттео превзошел остальных в лести. Я полагал, что он смеялся над ней, но она выслушивала все с серьезным видом, и, похоже, ей нравилось.
– Ты не рад, что вернулся в Форли? – спросила она.
– Мы счастливы от того, что ходим по земле, на которую ступала твоя нога!
– За время своего отсутствия ты стал таким учтивым.
– А каким мог быть результат, если каждый день я думал об очаровательной Джулии?
– Боюсь, в Неаполе тебя занимали другие мысли. Говорят, женщины там ослепительно красивы.
– В Неаполе? Дорогая моя, за все время отсутствия в Форли я не видел лица, которое могло бы сравниться с твоим.
Глаза Джулии засверкали от удовольствия. Я отвернулся, находя весь этот разговор глупым. Подумал, что смогу обойтись без лицезрения красоты мадонны Джулии, и решил больше не приходить сюда. Заговорил с одной из женщин, находившихся в зале, и время потекло незаметно… В какой-то момент Джулия прошла мимо меня в сопровождении одного из своих кавалеров и украдкой бросила взгляд в мою сторону, но я сделал вид, что ничего не заметил. Вскоре она вновь прошла рядом со мной, задержалась, будто хотела что-то сказать, но все же промолчала. Я подумал, что ее задело мое безразличие к ней, и, улыбнувшись, принялся с удвоенной силой очаровывать даму, с которой беседовал.
– Мессир Филиппо? – вскоре позвала меня Джулия. – Я буду вам очень признательна, если вы уделите мне минутку для разговора.
Я с улыбкой направился к ней.
– Мне не терпится услышать о вашей ссоре с Эрколе Пьячентини. Я уже слышала дюжину версий.
– Я удивлен, что наглое поведение невоспитанного мужлана вызывает такой интерес.
– Мы же должны о чем-то говорить. В этом смысле Форли не отличается от любого другого города. Я только знаю, что он вас оскорбил, а потом вам не позволили должным образом отомстить ему.
– Это еще впереди.
Она понизила голос и взяла меня за руку.
– Но мой брат говорил мне, что Кеччо заставил вас пообещать ничего не делать.
– Я ему обязательно отомщу… а ожидание только сделает месть слаще.
Полагая, что больше ей сказать нечего, я стоял, словно ожидая, когда она покинет меня. Но донна Джулия внезапно вскинула голову и встретилась со мной взглядом:
– Я вам мешаю?
– Как такое может быть? – галантно ответил я.
– Мне показалось, что вам не терпится от меня избавиться.
– Как такая мысль могла прийти вам в голову? Разве вы не видите, что все мужчины лежат у ваших ног, ожидая каждого вашего слова или жеста.
– Да, – кивнула она, – но не вы!
Разумеется, я запротестовал.
– Я обратила внимание, что вы избегаете меня, – настаивала на своем донна Джулия. – После того как вы пришли сюда, вы не провели рядом со мной и минуты.
– Я не думал, что вы это заметите. Я действительно не уделил вам должного внимания.
– Конечно же, я заметила. И подумала, что чем-то обидела вас. Только не знаю чем.
– Дорогая моя, конечно же, вы не сделали ничего такого, что могло бы обидеть меня.
– Тогда почему вы избегаете меня? – недовольно спросила она.
– На самом деле я вас не избегаю, – ответил я. – Причина, вероятно, в моей скромности. Я подумал, что вам безразлично мое присутствие рядом с вами. Извините, что вызвал ваше неудовольствие.
– Мне хочется нравиться людям, – доверчиво объяснила донна Джулия.
– Но с чего вы взяли, что не нравитесь мне? Действительно без всякой лести я заверяю вас, что никогда в жизни не видел более прекрасной женщины, чем вы.
Легкий румянец окрасил щеки Джулии, губы разошлись в улыбке, но, когда она заговорила, в голосе слышался упрек:
– Тогда почему вы старались скрыть это от меня?
Я улыбался, глядя в ее глаза цвета нежной ночной фиалки. Даже подумал, что она столь же обаятельна, сколь и прекрасна.
– Вы действительно хотите знать? – ответил я вопросом на вопрос.
– Да, скажите мне! – Она чуть сжала мою руку.
– Я подумал, что с таким количеством воздыхателей вы сможете обойтись и без меня.
– Но вы же видите, – она обаятельно улыбнулась, – что не могу!
– И потом, я не люблю теряться в толпе. Не хочу делить ваши улыбки еще с двадцатью мужчинами.
– И ради этого готовы полностью отказаться от них?
– Я всегда стараюсь избегать женщин, которые становятся объектом всеобщего восхищения. Думаю, я слишком горд, чтобы бороться за благосклонность.
– Но, предположим, дама хочет отметить вас особо, а вы не предоставляете ей такой возможности.
– Это настолько редкий случай, что ради него не стоит поступаться принципом, – ответил я.
– Но такое может случиться. – Я пожал плечами, и после короткой паузы она продолжила: – Так я вам все-таки нравлюсь?
Я заметил легкую дрожь губ, чуть увлажнившиеся глаза и отругал себя за содеянное.
– Боюсь, я причинил вам боль.
– Да, это так.
– Извините. Я думал, вам все равно.
– Мне нравится, когда люди любят меня и милы со мной.
– Я один из этих людей!
– Тогда вы должны это доказать. – И улыбка проглянула сквозь едва не пролившиеся слезы.
Я действительно вел себя крайне грубо и теперь искренне
