Вечером на берегу появилась Рангула. Она принесла какой-то еды, положила на плащ возле Луури и принялась тихо и горько причитать:
– Плохо нам, девочка, придется без мужчин. Если Ольвин не вернется, то…
Темный взгляд, брошенный исподлобья, ударил ее и оборвал на полуслове. Луури ничего не говорила вслух, но Рангула хорошо поняла ее: «Уходи, ты только мешаешь!» И, смутившись, Рангула отступила:
– Ты жди его. Только не уходи, ладно?
Кивок головы и больше ничего в ответ. Луури не скажет ни слова, не будет ни есть, ни пить, не станет спать, пока Ольвин не вернется.
Ночь принесла туман, волны улеглись. До утра она не сомкнула глаз и не отрывала взгляда от моря, умоляя Одина вернуть друга. И когда в рассветной тишине она услышала приближающийся долгожданный плеск весел, вдруг так ослабела, что не могла даже встать, только сердце ее устремилось навстречу лодке, будто помогая прокладывать путь в тумане. Лодка шла прямо к тому месту, где она так долго ждала Ольвина. Больше ничего не нужно: он вернулся! Медленно, очень медленно потрепанная штормом лодка приблизилась. Ольвин молча выбрался и последним усилием втащил ее нос на камни. Он работал только одной рукой. Другая, безвольно повисшая, была сильно поранена. Он сделал несколько неверных шагов в сторону Луури, и она едва успела расстелить на земле свой небольшой плащ, как он, совершенно обессиленный, опустился на него и уснул, прошептав лишь одно:
– Я устал, Зверек… Я очень устал…
Он проспал полдня. Луури стащила с него мокрые сапоги, накрыла его ноги краем своего плаща, а потом все сидела возле него и устало думала о том, как правильно она поступила, придя на берег. Иногда она проводила рукой по волосам Ольвина, как будто уверяясь лишний раз, что это живой человек, а не вышедший из тумана призрак. Смертельно уставший, он даже не шевелился во сне, лишь один раз застонал, но она положила руку ему на лоб, и он сразу затих.
Проснувшись, не открывая глаз, он потянулся и дотронулся до Луури рукой, убеждаясь, что она не ушла. Потом нашел ее ладони и положил себе на глаза:
– Хорошо, что ты ждала меня. Я знал это. Если бы не ждала, я не смог бы вернуться.
* * *
Рыбы этой весной и в начале лета было много. Морскую рыбу Луури любила больше (она лучше пахла и была приятней на вкус) и с большим удовольствием возилась с уловом, который Ольвин приносил с моря. Разделать и почистить рыбу – что тут сложного? А Рангула научила печь рыбу на углях, да еще и приправлять травами! Учитель порадовался бы ее новым умениям.
Как-то раз, занимаясь с огромной рыбиной в ручье у края двора, она заметила, как кто-то приближается к дому. Внимательно посмотрела и отметила, что человек не похож на здешних людей: худощавый, кожа очень смугла, тонкий светлый шрам пересекает правую бровь, волосы выгорели (или поседели?), голову обхватывает узкий кожаный ремешок, дорожный мешок за плечами. В душе все замерло от смутного беспокойства. Человек, заметив ее, вошел в дом. По ликующим возгласам, в тот же миг донесшимся из дома, она поняла, насколько рады гостю. Сердце сильно стучало. Она отложила в сторону рыбу и нож и, продолжая сидеть на траве, смотрела на них так, будто именно они были виновниками ее необъяснимого волнения. Луури посидела еще какое-то время, пока не успокоилось дыхание, потом медленно стала продолжать свою работу.
Почему она сразу не побежала в дом? Ведь она уже поняла, что пришедший человек – Учитель! Она и сама не могла объяснить себе. Просто сидела и слушала, что происходит в ее душе. С рыбой было покончено, и она не знала, что делать дальше, но тут из двери выглянула Рангула и громким голосом окликнула ее. Но даже теперь Луури не побежала. Тихонько войдя, она присела на скамью у двери. Учитель сидел с Ольвином у очага, лицом ко входу, и сразу увидел ее. Синий взгляд оделил ее теплом улыбки родного человека и вернулся к Ольвину. Мгновенно улеглось беспокойство, и она стала ждать. Это было очень приятное ожидание.
Ольвин рассказывал, а Горвинд слушал, как протекли эти годы в его отсутствие. Рангула пыталась иногда вставить свои нетерпеливые вопросы, но Горвинд мягко уклонялся от подробных ответов, лишь пообещал, что в свое время расскажет все самое интересное о своем походе. Брат с сестрой не хотели утомлять его длинным пересказом семейных событий, но он сам задавал и задавал свои меткие вопросы и очень быстро узнал все самое важное: как они проводили зимы, не голодали ли, не беспокоили ли их враги. И о том, что Рангула по-прежнему лечила раненых и больных из поселка и как однажды вернулась с новым крестообразным амулетом на груди, немного похожим на руну Тюра, небесного бога, и было видно, что Рангуле этот амулет особенно дорог. (Тогда Луури спросила Ольвина, что это. «У Рангулы новый бог, – ответил тот с уважением в голосе, – и нам тоже надо присмотреться к нему, Зверек».) И в этом месте рассказа Учитель с одобрением посмотрел на Рангулу.
А еще ему рассказали, как вырос и ушел в лес Волк, как росла Луури и чем занималась и про то, как она чуть не замерзла в лесу, а Волк с Ольвином спасли ее, как она ждала викинга на берегу и ни боги, ни море не посмели забрать его. И еще многое другое.
Наконец вопросы иссякли. Наступила та самая сердечная тишина, в которой так легко пребывать близким людям. Потрескивал огонь в очаге, да на дворе деревья шептались с ветром.
– Теперь ты подойди, – обратился к Луури Учитель.
Она немного скованно подошла и не решилась, как раньше, присесть у его ног. Горвинд запустил руку в свой дорожный мешок, наигранно вздыхая и как бы рассуждая вслух:
– Я знал, что они мне пригодятся.
Он что-то поискал там, потом его рука выскользнула обратно, и Луури обнаружила у себя под носом его открытую ладонь с орехами. Она счастливо засмеялась и с облегчением опустилась к его ногам. Учитель, как бывало раньше, погладил ее по голове и слегка подергал за длинные пряди, показывая, что заметил, как она изменилась.
* * *
На следующий день Учитель и Луури ушли в лес. Ей не терпелось быстрее продолжить ученье, но Горвинд сначала подробно расспросил ее о том, что она помнит из прежних знаний. Она помнила почти все. Еще бы, она каждый день повторяла, чтобы не забыть! Потом она показывала ему свои деревья. И он захотел увидеть и «тот» дуб тоже.
– Я, пожалуй, не смогу его найти, – растерялась Луури.
– Подождем полнолуния, – решил Учитель.
Он сказал, что прежде, чем продолжить учить ее, он должен непременно увидеть то дерево и понять, насколько далеко она зашла в своем поиске.
До полнолуния оставалось достаточно времени. Дни стояли очень теплые, и оставаться в лесу было приятно. Учитель занимался рукописями и свитками, которые привез из своего путешествия, но ей пока ничего не объяснял. Вообще-то в его мешке было очень много диковинного и интересного. Он ничего не прятал от нее, но рассказывал не обо всем. В числе прочего там обнаружились несколько маленьких коробочек, очень привлекательных на вид.
– Можно ли мне посмотреть? – спросила Луури.
– В свое время ты не только посмотришь, но и попробуешь содержимое. Но не сейчас.
– Попробую? – не поняла она. – А что это?
– Это вход в другой мир. Во многие миры, – загадочно ответил Горвинд.
* * *
Пришел Ольвин. Он явно скучал без них и старался почаще навещать, по-прежнему принося добычу с охоты или улов с моря, а для Луури – первые ягоды. Она всегда пересыпала их с его ладони в свою, придерживая Ольвина за запястье. Она привыкла так делать с детства, когда он, подшучивая, протягивал что-нибудь вкусное и тут же убирал ладонь, чтобы она поиграла с ним. Он уже давно не дразнил ее, а привычка держать его за запястье осталась.
Однажды Ольвин принес ей букетик земляники: спелые душистые ягоды и едва распустившиеся белые бутоны. Это было очень красиво! Ягоды пахли так вкусно, что Луури не удержалась и быстренько выбрала их из букета губами, испачкав нос. И вдруг подумала, что Ольвин может обидеться на нее за испорченный букет, и виновато улыбнулась. Ольвин не обиделся. Он тоже улыбнулся и показал пальцем на пятна земляничного сока на ее лице. Тогда Луури сказала:
– Я украшу этими цветами свою сосну!
Желая сделать это немедленно, она вскочила и убежала в глубь леса. Пристроив букет в небольшую щель в коре на высоте своего роста, полюбовалась и тут же побежала обратно. На душе было удивительно радостно!
На этот раз он протянул ей маленький розовый цветок на короткой ножке, но она, растерявшись, обернулась к Учителю и вопросительно посмотрела на него: «Что мне с этим делать?» Учитель улыбнулся ей и не ответил, но на Ольвина посмотрел внимательно.
Луури убежала к ручью, чтобы пристроить цветок в волосах возле уха, но когда вернулась, Ольвина уже не было, и похвастаться не удалось.
* * *
Ночь полнолуния была тихой и теплой. Луури показала Учителю примерное направление поиска, а дальше он, отстранив ее, пошел первым. Довольно долго шли, и Луури уже стала отвлекаться и думать о посторонних вещах, когда Учитель внезапно остановился:
