Ознакомительная версия.
– Отец ты наш, Макарий, митрополит всея Руси, и архиепископы, и епископы и весь православный собор священства русского! Бил я вам челом: молили бы Господа и всех святых Его о нашем здравии, и об устройстве земском и освобождении от нашествия врагов видимых и невидимых. Советовался я с вами о неправде казанской, что города они русские грабят, христиан в полон берут, церкви Божие и монастыри святые разоряют… Много раз и деды, и отец мой ходили за то войною на агарян нечестивых, и сам я той же стезею шел, да не посылал Бог удачи. Видно, за грехи мои прежние.
Теперя за то – иное Бог дал! Не успели мы на татар казанских, на юрт нечестивый наступить, а на подмогу своим единоверцам безбожным крымский хан, Девлет-Гирей царь свою орду на Русь повел. Но молитвою вашею и заступничеством Бога сил и всех святых Его, купно с Пречистою Богородицей, вспять воротился Девлет-Гирей царь, не кем иным гоним, но токмо гневом Божьим! И нас не дождался!
А которые люди его с нашими людьми переведалися, – тут Господь нам свое милосердие явил: наши воеводы разбили крымских многих людей и многих живых к нам привели. И тогда, на всемогущество Бога и чудотворцев великих уповая, пошли мы на свирепых кровопролитцев, казанских людей, вооружася вместе с князем Владимиром Андреевичем и со всем своим воинством… И, Бог дал, дошли здорово.
Произволением Божьим, вашими святыми молитвами, предстательством отец наших, а также попечением, мужеством и храбростью князя Володимера Андреевича, всех наших бояр, воевод и всего христианского воинства тщанием и страданием за веру святую, за братьев православных, излил Господь милосердый щедроты благости Своей на ны, на рабы свои неблагодарные, дарова нам помощь на сопротивные и победу светлую. Царствующее место, многолюдный град Казань – предан в руки наши, и в изгнании вера Магомета, водружен крест животворящий в запустенной мерзости казанской, и все живущие в ней басурмане судом Божьим – в единый день изгибли! Все же земские люди арские и луговые изо всех казанских пределов – нам добили челом и обещалися нам до века дань давати. И там, с Божьею благодатью, на сохранение градом и землям – оставили воевод своих и людей ратных многих.
А сами с таким великим Божьим дарованием сюда, ко образу Пречистыя Богоматери и к мощам великих чудотворцев и к твоей святыне и к отеческому своему месту – Москве престольной, – здорово пришли! И аз тебе, отцу своему, и всему собору, вместе со князем Володимером Андреевичем и со всем своим воинством, на ваших трудах и молитвах – челом бьем!
И тут же до земли отдал поклон святыне и святителю юный царь-победитель. Князь Владимир – за ним склонился тоже. И полки, которые приготовлены были в Тайнинском, а теперь блестящей стеной стояли за царем, – простерлись ниц перед иконами, звеня, громыхая оружием и военными доспехами, сталкиваясь шишаками, задевая друг за друга наплечниками и налокотниками блестящих лат и панцирей своих.
А из народной груди, как из глубины взволнованной морской, вылетели снова и вдаль понеслись громкие клики восторга, радости, привета царю…
Но вот тяжело, медленно поднялись с земли ряды воинов, отдавших поклон, выпрямился царь и князь Старицкий и все провожатые их, бояре и воеводы.
Смолк народ, ожидая: что ответит царю владыка – митрополит московский, любимый всеми Макарий?
Не громко, но внятно, с приемом привычного ритора и господина душ людских, заговорил бодрый старик-святитель, выпрямив свой высокий, сухощавый стан, который казался еще выше, еще величественней от широких, блестящих облачений:
– Во имя Отца и Сына и Духа Святого! О, Богом венчанный царь и благочестивый государь, великий князь Иван Васильевич всея Руси! Мы, твои богомольцы, молим Господа и Ему хвалу воздаем. Дивен Бог во славах творяй чудеса! Ты, царю, царски-добре подвизался против супостатов своих, нечестивых царей и клятвопреступных татар казанских, и показал еси великие подвиги и труды, и чистоту и любовь нелицемерную, и мужество, и целомудрие! Не колебался пострадать до крови. Паче реку: предал еси душу и тело свое за святую, чистую веру христианскую, за церковь православную, за порученное тебе стадо, коего ты – единый пастырь. И помог Господь трудам и отваге твоей, как даровал он победу прародителю твоему, благочестивому князю Володимеру, и достохвальному князю Димитрию – на Дону, и святому Александру Невскому, латынян победившему!
И незабытлив, скор на воздаяние Христос. Победу великую даровал тебе на агарян нечестивых, еще же даровал тебе перворожденного сына от царицы твоей великия княгини Анастасии – царевича Димитрия Ивановича! Мы же, богомольцы твои, глаголем «велик Бог и чудеса Его!» Радуйся, царь-победитель, и веселися на многая лета и со своею царицей, великой княгинею Анастасией и с царевичем Димитрием, и с братом Володимером Андреевичем в Богом спасаемом царствующем граде Москве, и на всех своих царствах и на Казанском – из рода в род, на многая лета. И тебе, царю, благочестивому государю, за все твои труды, за одоление оплота мусульманского, всему миру страшилища, мы, со священным собором этим и со всеми православными христианами – челом бьем!
Поддерживаемый двумя священниками, опустился на колени первосвятитель московский, седой старик Макарий и медленно склонился вместе со всем тысячеголовым клиром, его окружающим, – челом до земли, на раскинутую здесь нарочно по дороге дорогую шелковую ткань…
И, как ветром склоняет спелые колосья на необозримых родных полях, так в одну минуту, с шелестом, с ропотом, с кликами восторга и благодарности – склонились в земном поклоне сперва передние толпы народа, а там и дальше, дальше… без конца! И уж подыматься стали передние толпы, а позади, на расстоянии нескольких верст вокруг, опускалось с одного конца море народное, сотни тысяч голов прилегали к земле, пока другие сотни тысяч, словно прибой всплеснувший, отрывались от сырой земли и вздымались кверху постепенно, с гулом невнятным, с рокотом, с шелестом… Совсем как море!
Тут же, на глазах у народа, сменил Иван свои доспехи боевые на блестящее облачение царское, повесил на шею крест большой, великокняжеский со святыми мощами, вместо шлема – надел шапку Мономаха, украшенную венцом золотым, и, в бармах, со скипетром в руке, во всей славе земной, двинулся впереди священного клира к древним кремлевским храмам, чтобы принести благодарность Богу за все милости, дарованные царю и всей земле русской.
И целых три дня потом: 8, 9 и 10 ноября, в большой палате Грановитой шел веселый пир у великого князя и царя всея Руси и казанского, у Ивана Васильевича Боголюбивого.
Богатый, веселый был пир! Многих и замертво унесли из-за беседы застольной… И щедро одарил всех государь на радости двойной: на покорении Казани и на рождении сына, наследника престола.
От митрополита до последнего воина из полка царского никто не был позабыт. Шубы собольи, кубки и ковши золотые и серебряные, парча, и бархат, и меха, кони из царских аргамачьих конюшен, оружие дорогое и наряды богатые – все раздавалось не жалея… И деньгами наградил царь, и землями, и вотчинами сподвижников своих и священную братию: попов, монахов… А простому народу, по всей земле, в городах и посадах больших – тоже столы были расставлены, угощенье отпущено.
И по смете казначеев царских – сорок восемь тысяч рублей тогдашних ушло на расходы, кроме стоимости вотчин и поместий и того, что на кормленье народа затрачено, так как припасы доставлялись бесплатно монастырями и волостями земскими для народных пиров.
Неизгладимыми чертами врезалось в сердце народное, благодарное и восторженное, – имя царя Ивана Васильевича, покорителя Казани… И что потом ни творилось тем, кто носил это имя, – народ молчал, терпел и прощал за дарованную ему минуту светлую, веселую, счастливую… за такую минуту, каких вообще немного бывало у русского народа.
По хроникам и по двум Синодикам можно легко проследить, что кроме некоторых «ближних» людей, богатых безмерно или возбудивших подозрение в измене, Иван систематически изводил следующие, особенно беспокойные и опасные для него династии, княжеские роды: князей Ярославских, Кубенских, Сицких, Горбатых-Суздальских, Морозовых, Тучко, Шаховских, Глебовых-Засекиных, Прозоровских, Троекуровых и Сисеевых. Все это – потомки Владимира Мономаха, правнуки Давида и Василия Грозного, удельных князей Ярославских. По женской линии – они все потомки Ивана Калиты, дочь которого была женою Василия Грозного. Вот чего боялся Иван. Затем пали под его ударами князья Старицкие (последние удельные), Ростовские, Хохолковы, Гагарины (Рюриковичи), Кафтыревы-Ростовские и кн. Спячие (потомки князей Черниговских), Кропоткины (Смоленские), Шуйские – личные враги Ивана, Тулуповы, новгородские князья. Дашковы, Оболенские, Татищевы, Бабичевы, Цыплятевы, Дорогобужские и Бутурлины – вот все остальные знатные жертвы, отмеченные в Синодиках, кроме вышеперечисленных. Губить своих разбогатевших «чиновников» и богатых обывателей, чтобы забрать в казну их богатства, – это бесчеловечное, жестокое средство было в ходу и в Европе до очень недавнего времени. Новгород и Псков слишком озлили больного, жестокого царя, и он дал там волю своей дикой ярости. Затем идут имена казненных низших слуг Ивана и челяди опальных бояр. Замечательно, что в Синодиках Ивана нет двух имен Андрея Шуйского и митрополита Филиппа (Колычева).
Ознакомительная версия.
