После такого откровенного разговора Барсбек даже засомневался, стоит ли ему требовать от кагана смещения Абадии. Тем не менее Барсбек решил довести дело до конца.
— Я хочу встретиться с каганом, — сказал Барсбек.
На лице Абадии появилось удивление. Он отпустил плечи хана.
— Зачем тебе, дорогой Барсбек, понадобилось отвлекать кагана от приятных дел?
— Это я скажу самому кагану — сказал Барсбек. — Вожди племен имеют право встретиться с каганом, когда им понадобится. Или ты не хочешь, чтобы я встретился с каганом?
Абадия сокрушенно всплеснул ладонями.
— Да как же я могу помешать твоей встрече с ним, если он захочет встретиться с тобой? Но только завтра — приходи во дворец, и каган тебя примет. Надеюсь, примет. Это зависит только от кагана. А сегодня — извини. Никак нельзя — не опущу я тебя с пира.
Барсбек поклонился.
— Конечно, с твоего пира я не уйду, так как чту гостеприимство.
Места тарханов на пирах были распределены в зависимости от древности и силы рода. Правда, рядом с Абадией давно уже сидели иудеи.
Барсбек хотел сесть на свое обычное место, но Абадия придержал хана:
— Дорогой Барсбек, садись поближе ко мне.
Барсбек сел на указанное ему место, и оказалось, что он сидит рядом с вождями и тарханами других племен. Его люди остались в дальнем конце стола. Другую сторону стола заняла иудейская знать.
— А иудеи-то отдельно сидят, — шепнул ему на ухо хазарский тархан Хатун.
Сидевший напротив иудей Моше, услышав его слова, проговорил:
— Многие из хазар следуют разным верам. И у каждой веры есть ограничения в пище и питье. Поэтому бек решил сажать на пиру знатных людей так, чтобы они сидели рядом с единоверцами.
Барсбек хмыкнул.
— Странно, раньше каждый сам брал то, что ему нужно. Моше заметил:
— Не думаю, что мусульманину будет приятно сидеть рядом с человеком, который ест свинину и пьет вино.
Барсбек пожал плечами и ничего не ответил. Он верил в своих богов, они в своих.
Через час, после выпитого вина, в зале стало веселее: играла музыка, танцовщицы кружились в танце, слыша-лись громкие голоса подвыпивших людей.
Барсбек, так и не дождавшись, когда Абадия начнет обсуждать дела, сидел как на иголках.
Он искоса, но внимательно наблюдал за Абадией и видел, что тот вина не пьет и, обводя взглядом зал, едва заметно улыбается.
Но больше всего Барсбека удивило, что иудеи сразу стали неумеренно пить вино, от этого они быстро хмелели, и пьяных иудейских вельмож слуги оттаскивали из зала. Мусульмане вино не пили, им запрещала это вера, но христиане и язычники, хотя и пили вино, однако держались вполне уверенно.
Когда слуги уносили очередного пьяного иудея, Хатун с усмешкой проговорил:
— Похоже, иудеи дорвались до вина.
— Им можно пить вино, — сказал Барсбек.
— Но не столько же, — проговорил Хатун и с подозрением заметил: — И что-то они уж чересчур старательно пьют вино. Это на них не похоже.
В голове Барсбека снова шевельнулось предупреждение хана Бахту.
Барсбек наклонился к уху Хатуна.
— Хатун, дошли до меня слухи, что, пока мы воевали со славянами, каган обратился в иудейскую веру.
Хатун широко раскрыл глазам.
— Да неужто? Как же бек позволил это?
— Так он же сам иудей.
Хатун покачал головой.
— Ай как нехорошо это. Не может каган выбирать веру себе без согласия народа.
— Это его Абадия заставил. Завтра я хочу пойти к кагану и потребовать, чтобы он сместил Абадию. Иудеи всю власть в Хазарии присвоили себе. Хазарам не нужен бек-иудей, — сказал Барсбек.
— Правильно, — склонил голову Хатун.
— Ты пойдешь со мной к кагану? — спросил Барсбек.
Хатун кивнул головой.
— К кагану надо идти всем вождям племен.
— Многие не пойдут, так как боятся Абадию. Некото-рых Абадия обвинил в желании захватить трон и казнил их. Теперь другие ханы опасаются за свою жизнь.
— А ты не боишься? — спросил Хатун. — Ведь после поражения в войне со славянами Иосиф тебя ненавидит больше всех.
— Не боюсь, — сказал Барсбек. — За мной сильный род. Если Абадия посмеет прикоснуться ко мне хоть пальцем, то начнется война между моим родом и иудеями.
Тем временем за столами почти не осталось иудеев. Вскоре исчез и Абадия. За разговором Барсбек и Хатун не заметили этого. Поэтому шум ворвавшихся в зал вооруженных людей в доспехах и при оружии ошеломил их.
Ничего не говоря, они сразу стали убивать ханов. В первую очередь погибли те, кто выпил много вина и потерял бдительность.
Но Барсбек был опытным воином, поэтому успел выхватить меч и стать спиной к стене. Рядом с ним встал и Хатун.
Люди Барсбека оказались слишком далеко от своего вождя, чтобы защитить его.
Вдвоем Барсбек и Хатун в первую же минуту уложили несколько нападавших. Видимо, между воинами было заранее распределено, кто и кого должен был убивать. Поэтому на некоторое время Барсбека и Хатуна упустили из вида.
Получив небольшую передышку, Барсбек догадался, что происходит.
— Это иудеи из личной охраны бека. Абадия решил нас убить! — бросил он Хатуну, прижимаясь спиной к стене.
— Убийц слишком много! Нам не спастись, — сказал Хатун.
Голос его дрожал, но бывалый воин не растерялся.
— Надо вырваться из дворца, иначе нас убьют, — сказал Барсбек.
— Как? — Оглянулся Хатун. — Вход перекрыт. Нам не пробиться!
На глаза Барсбеку попалось широкое окно из цветного стекла.
— Следуй за мной! — крикнул он. Схватил табуретку, разнес ей стекло в окне, и оба хана выскочили наружу прямо в сад.
За ними выпрыгнули три или четыре воина, но ханы тут же их убили и, не теряя времени, побежали к дворцовым воротам.
Им повезло. Все воины Абадии были заняты во дворце. Абадия совершил оплошность. Он не предполагал, что при таком количестве воинов и внезапности нападения кто-то может вырваться из дворца, поэтому охране на воротах не был отдан приказ задерживать всех, кто будет вырываться наружу.
За воротами Барсбека и Хатуна ждали верные люди. Барсбек и Хатун вскочили на коней, и по пыльным улицам Итиля, давя прохожих, понесся конный отряд.
Когда в зале все стихло, Абадия и Иосиф в.сопровождении личной охраны вошли в зал. По всему залу лежали трупы. На полу в солнечных лучах светились рубиновые лужи крови.
Между трупов ходили воины с мечами в руках и проверяли, не остался ли кто жив. Тех, у кого были хоть малейшие признаки жизни, тут же добивали.
Абадия шагнул было в зал, но наступил на лужу крови и остановился, рассматривая окровавленный сапог. Тут же перед ним наклонился слуга, стирая кровь.
— Тут крови по колено. Так мы перепачкаемся в крови, — сказали Иосиф, выбирая на полу место, свободное от трупов и крови.
— Да, — сказал Абадия. — Но нам надо посмотреть, всех ли убили?
— Пусть принесут нам их головы, так удобнее будет смотреть, — сказал Иосиф.
— Ты, мудр, Иосиф, — рассмеялся Абадия и приказал отрубить у убитых головы и сложить их к его ногам.
Раздались хлесткие удары мечей. Вскоре воины подносили отрубленные головы, показывали беку и складывали в ряд перед ним.
Абадия с легкой улыбкой на губах узнавал ханов.
— Это Багатур... Киса... Серах...
Наконец, положили последнюю голову.
Абадия окинул взглядом шеренгу отрубленных голов и проговорил:
— Что-то не вижу голов Барсбека и Хатуна?
Начальник отряда убийц Аарон приложил руку к груди.
— Бек, их тел нет тут.
— Но они же были на пиру! — удивленно проговорил Абадия. — Я сам встречал каждого хана.
— Может, они ушли раньше? — проговорил Иосиф.
— Никто, кроме наших, зал не покидал, — сказал начальник личной охраны Давид.
— Но где они тогда? Не могли же они раствориться в воздухе? — спросил Абадия.
Аарон обернулся к своим воинам и громко спросил:
— Кто-либо видел, куда делись Барсбек и Хатун?
Один из воинов проговорил:
— Тут двое разбили стекло и выпрыгнули в сад, за ними погнались Моше и Реувен, которым было поручено их убить. После этого я их не видел.
— Проверьте, — сказал Абадия.
Аарон быстро подошел к разбитому окну и выглянул. Он увидел под окном тела убитых иудеев и, вернувшись, доложил:
— Бек, Моше и Реувен убиты. Их тела лежат под окном.
— Значит, они выбрались из зала, — задумчиво проговорил Абадия и спросил: — А что же охрана на воротах не задержала их?
— Охрана на воротах никого не задерживала, — сказал Давид.
— А почему? — спросил Абадия.
— Ты не давал приказ задерживать выходящих из дворца, потому что мы не думали, что кто-то сумеет вырваться отсюда, — сказал Давид.
— А следовало было подумать, — раздраженно проговорил Абадия.
Давид склонил голову
