— Это уж чересчур. Я желаю, чтобы эти вопросы были решены сейчас же и навсегда.
Николан шагнул к нему и два смертельных врага на какое-то мгновение застыли в молчании.
— Этот человек, — Ранно выпустил из руки молоток и указал на Николана, — этот предатель собственного народа, обвинен в столь страшном преступлении, что откладывать суд не представляется никакой возможности. Он же пытается затянуть судебное разбирательство, переключая наше внимание на процедурные вопросы.
— Я заявляю, — ответил Николан, — что данный суд избран незаконно, а потому не имеет права выносить решение ни по моему делу, ни по любому другому.
— А я заявляю, — Ранно ударил рукой по столу, рукой слишком белокожей и пухлой для человека, проводящего всю жизнь в седле, — что никто, кроме обвиняемого, не имеет претензий к составу суда.
Писцы торопливо записывали все сказанное, листки пергамента относили глашатаям, которые тут же знакомили с написанным сидящих на склонах.
— Я предлагаю проголосовать, — воскликнул Ранно. — Устраивает ли вас, друзья мои, нынешний состав Ферма? Можем ли мы продолжать заседание? Пусть встанут те, кто нам доверяет.
Поначалу все остались на своих местах, как бы решая, а стоит ли следовать желанию Ранно. Потом вскочили несколько человек, их число все росло, пример показался заразительным. Наконец, поднялись и самые нерешительные.
Ранно удовлетворенно кивнул.
— Народ плоскогорья доверяет мне. Ты готов продолжать, господин мой Оратор?
— Мой долг обратить внимание всех на то обстоятельство, что обвинение выдвинуто новым председателем Ферма. По обычаю члены Ферма, выдвигающие обвинения, не могут выносить суждения по процессу, в котором они выступают свидетелем. Могу я спросить, намерен ли Ранно Финнинальдер выйти из состава Ферма до вынесения им решения?
Ранно пренебрежительно хохотнул.
— Господин Оратор, у меня нет такого желания.
— У нас нет закона, воспрещающего тебе участвовать в этом процессе. Но этого требует чувство справедливости, столь развитое у нашего народа.
— Позволю себе сказать, что свойственное мне чувство справедливости требует, чтобы я остался в этом кресле. С тем, чтобы не допустить, что те, кто погиб на поле у Шалона останутся неотомщенными!
Такая решительность не могла не вызвать аплодисментов зрителей, и они последовали, как только глашатаи донесли до сидящих на склонах слова Ранно.
— Народ сказал свое слово! — вскричал Ранно. — Теперь ты можешь открывать слушания.
Оратору такой поворот событий пришелся не по душе. Несколько мгновений он молчал, а когда заговорил, в голосе его чувствовалось несогласие с происходящим.
— Я уверен, господин мой Ранно, что ты сознательно нарушаешь процедуру суда. И приговор, вынесенный при таких обстоятельствах, может быть обжалован.
Ранно наклонился вперед, поднял руку, оскалился.
— Твои обязанности заканчиваются представлением доказательств. Вынесение приговора — дело суда. Это ясно, — он откинулся на спинку каменного кресла. — Начинай, господин мой Оратор! Начинай немедленно!
Первую схватку, в этом никто не мог усомниться, Ранно выиграл.
Ранно занял стул свидетеля у столика Оратора и легко и уверенно начал излагать свое видение событий.
— За час до зари туман начал рассеиваться. Рорик, наш командир, послал за мной и сказал, что я должен отправиться с моими людьми в разведку. Он опасался, что кавалерия врага попытается обойти наш левый фланг.
Ослау кивнул.
— Мудрая предосторожность. Но разве ночью равнина на левом фланге не патрулировалась?
— Я этого не знаю.
— А ты не считаешь, что именно в ночные часы охрана флангов особенно необходима?
Ранно холодно глянул на Ослау.
— Я не был командиром, а лишь исполнял приказы.
— Должны ли мы предположить, что тебя послали в разведку именно потому, что не была принята эта элементарная мера предосторожности.
— Ты хочешь рассматривать и целесообразность отданного мне приказа? — возмущенно спросил Ранно.
— Я считаю необходимым представить суду, да и народу, всестороннюю информацию, касающуюся данного дела, с тем, чтобы в итоге установить истину. И позволь указать тебе, господин мой Ранно, что ведение слушаний возложено на меня, а потому я решаю, что нужно рассмотреть, а что — нет!
Так как Ранно молчал, Оратор продолжил.
— Я стараюсь установить, была ли необходимость посылать тебя в разведку, если равнина патрулировалась ночью. Возможно, позже мне придется представить свидетеля, который покажет, что перед битвой были приняты обычные меры предосторожности.
— Мне нечего добавить. Как я уже сказал, я получил приказ. Мне также было велено прибыть к трем принцам, командующим левым флангом, за дополнительными инструкциями.
— И ты к ним прибыл?
— Да. Но виделся только с одним. Остальные двое еще не пришли в себя после ночной пьянки.
— Кого же ты видел?
— Принца Таллимунди. Он сказал мне, что только что получил приказ послать отряд Рорика в атаку по северному склону холма, занятого неприятелем.
— Этот приказ исходил от императора Аттилы?
— Вроде бы да. Но послал его Николан Ильдербурф.
— Посылая его, он действовал по указанию Аттилы?
Последовала пауза.
— Не знаю.
— Ты использовал слова «вроде бы». Этим ты хотел показать, что у Таллимунди возникли сомнения, исходит ли этот приказ от императора?
— Откуда мне знать, о чем он думал.
— Но он распорядился послать отряд Рорика в атаку. Не доказывает ли это отсутствие у него каких-либо сомнений?
— Возможно?
— Тогда мы должны изъять из твоих показаний слова «вроде бы», как не соответствующие действительности.
— Он сказал… — Ранно огляделся, понимая, какой эффект произведет окончание фразы, — что не доверяет Николану. Выразил уверенность в том, что Николану хочется подставить отряд Рорика под удар врага.
— Чем он обосновал столь серьезное обвинение?
Ранно ответил не сразу.
— Он, принц, сказал мне, что вечером он обсуждал с Николаном план атаки. И Николан заявил, что лучше всего атаковать по северному склону.
— В отряде Рорика разделяли это мнение?
— Нет. Мы тоже обсуждали этот вопрос. И решили, что атаковать надо с востока.
Ослау положил перед свидетелем большую карту.
— Здесь изображена территория, занятая левым флангом армии Аттилы в битве при Шалоне. Пожалуйста, взгляни на нее и скажи, все ли ту правильно?
Ранно всмотрелся в карту, кивнул.
— Похоже, что да.
Ослау коснулся карты указательным пальцем.
— Вот передовая линия наших войск. Вот холм, занятый неприятелем. Пунктиром показана линия атаки отряда Рорика. Вот здесь, дальше к востоку, открытая равнина, куда тебе приказали ехать в разведку. Когда ты возвращался из шатра Таллимунди, тебе пришлось пересечь передовую линию наших войск.
— Так оно и было.
— Ты проехал в нескольких ярдах от отряда Рорика.
— Да.
— Ты видел Рорика?
— Нет.
— Тебе не пришло в голову, что он понятия не имеет о приказе, который должен получить от Таллимунди. Ты же не мог не понимать, что, сообщи ты ему об этом, у него было бы время выложить принцу свои аргументы и изменить направление атаки.
— Я получил от принца необходимые указания. И отправился выполнять приказ Рорика.
Оратор возвысил голос, задавая следующий вопрос.
— А ты не подумал, что с получением Рориком приказа об атаке ситуация изменилась?
— В каком смысле?
— Рорик мог решить, что в данной ситуации он не мог посылать в разведку столь много людей. Он мог бы подумать, что ты и твои люди понадобятся ему в этой атаке на холм.
— В армии приказ отдается с тем, чтобы его выполняли незамедлительно.
Последовала долгая пауза. Ослау поднял карту.
— Равнинный участок, на который тебя послали в разведку, имеет двенадцать миль в ширину и шесть в длину. В котором часу ты уехал?
— Около шести. Точнее сказать не могу.
— А когда вернулся?
Ранно замялся.
— Не помню.
— После полудня?
— Да.
— Часа в четыре дня?
— Я же сказал, не помню.
Ослау картинно бросил карту на стол.
— Ты отсутствовал примерно девять часов. Когда ты вернулся, битва уже заканчивалась. А большинство твоих товарищей полегло на склоне холма.
Ранно оперся руками о стол. Его лицо перекосило от ярости.
— Господин мой Ослау! — взревел он. — Кого здесь судят, Николана или меня? Я отвергаю эти гнусные намеки. И далее отказываюсь отвечать на твои вопросы!
Ослау нисколько не смутился.
— Ты забываешь, что мой долг — докопаться до правды, допрашивая свидетелей с той и другой стороны, чтобы члены Ферма могли вынести справедливый приговор. Я также обязан подводить итог допросу каждого из свидетелей. Так вот, исходя из твоих ответов, я могу заявить следующее: ни один из других командиров отряда Рорика не уехал бы в разведку на равнину, где и слыхом не слыхивали о неприятеле, первоначально не предложив остающимся помощи. Тем более зная, в какую атаку их посылают.
