Дружинники оттащили к стенам домов четверых раненых товарищей и одного убитого. Это был молодой парень из пятерки Василия Угрюмого. Татары несли потери, но и дружина князя Ургина тоже поредела.
Сверху раздался крик Карпа Смуглова:
– Князь, по верхней улице приближается конный отряд. Это уже не толпа, а воины!
Ургин взглянул на небо. Солнце находилось довольно высоко. Значит, дружина дралась в центре города около часа, а продержаться по приказу царя следовало где-то два. Много!
К Ургину подбежал Степанов.
– Коли мы так и будем стоять здесь, князь, то татары скоро сомнут нас.
– Что предлагаешь?
– Прорываться к окраинам.
– У нас четверо раненых, один убитый. Мы окружены. Больше половины коней побито. Куда нам прорываться, Карп? Прямиком на небеса? Туда мы еще успеем.
– Тогда командуй, князь!
Ургин приказал усилить первый отряд, который должен был встретить конницу. Всем ратникам, находящимся в домах, он велел приготовиться к обстрелу главных сил противника, остальным держать улицы. Татарская конница приближалась, но не могла развернуться и шла скученно.
Ургин же отвел свой отряд вглубь пятачка. Когда всадники приблизились к перекрестку, по ним ударили лучники особой дружины. Их было мало, но били они без промаха.
Ургин еще глубже отвел отряд. Когда разъяренные татары с воплями вырвались на перекресток, он повел своих ратников в контратаку. Завязался ожесточенный бой. Рядом с князем дрались Иван Бурлак, Федор Шляга и Ефим Ушаков. Они вошли в раж и с остервенением рубили татар, выходивших из улочек.
Но долго держать оборону малочисленная дружина Ургина не могла. Пал Ефим Ушаков, получил ранение Федор Шляга, да и князю юркий татарин рассек щеку. Из раны обильно лилась кровь. Заканчивались стрелы у лучников. Теснили обороняющихся и толпы, собравшиеся на других улицах.
Ургин решил укрыть своих уцелевших людей в доме, откуда стрелял Карп Смуглов. Он уже готов был отдать команду взять раненых на руки и отходить в здание, где можно было обороняться какое-то время.
Тут Дмитрий вдруг услышал боевой клич:
– Бей басурман, ребята! Спасай наших!
Помощь пришла со всех сторон. Татары поняли, что сами попали в засаду, и заметались в узких проходах между домов. Некоторые бросили оружие, подняли руки и отошли к стенам. Рубя татар, к перекрестку вышла конница Головина.
– Жив, князь? – крикнул он, вылетев на перекресток.
– Живой, – ответил Дмитрий.
– Ну и хорошо. Собирай своих, пойдем к ханскому дворцу.
– У меня, Михайло, раненых половина дружины. Коней не осталось.
– Так! Давай-ка твоих раненых положим на татарских коней и пойдем к логову Едигера. Исход всей битвы уже решен. Мы перебили множество татар. Они сдаются в плен. Тех, кто еще сопротивляется, наши на месте рубят. Взяли мы Казань, князь! Меня к тебе государь послал.
– Значит, говоришь, идем к ханскому дворцу?
– Да, князь.
– Тогда ловите коней, чтобы забрать с собой всех раненых и убитых.
– Это мы быстро!
Княжич Головин отдал команду, и вскоре его ратники подвели татарских коней. Ранеными и погибшими занялся Гордей Степанов. Через несколько минут объединенная дружина под командованием Ургина пошла к ханскому дворцу.
Дмитрий выполнил приказ. Появление его ратников в центре города во время штурма потрясло защитников Казани. Никто не мог понять, откуда взялись эти русские. Ханским мурзам пришлось снимать своих людей со стен.
Теперь князь Ургин вел дружину к последнему вражескому оплоту – к ханскому дворцу. Отборные отряды Едигера отчаянно сопротивлялись, даже провели контратаку. Русским войскам не хватало мощи для их разгрома.
Тогда Иван, внимательно наблюдавший за ходом штурма, ввел в бой свой резерв. Царская дружина с ходу врубилась в ряды оборонявшихся казанцев и смяла их.
Едигер вынужден был закрыться во дворце, где защищался еще около часу. Русские полки выбили врага и оттуда. Татары бросились к Ельбугиным воротам, выходившим на Казанку, но там их встретил полк князя Курбского.
После короткого боя неприятельские воины и их командиры сложили оружие. Дальнейшее сопротивление было бессмысленным.
Только Едигер, собравший вокруг себя десяток преданных охранников, продолжал бой. Но он сопротивлялся недолго. Русские ратники истребили всех, кроме Едигера. Тот остался один, бросился на землю и забился в истерике.
Его обезоружили и подняли на ноги. Недавний грозный хан взял себя в руки и теперь держался вполне достойно для полководца, проигравшего решающую битву. Едигера доставили в стан царя. Князь Воротынский доложил Ивану о полной победе.
Государь подошел к Едигеру, стоявшему на коленях.
– Видел, собака, что с Казанью сталось?
– Видел. Твоя взяла, признаю и повинуюсь!
– Не поздно ли виниться? Если бы не твое упрямство, не горела бы Казань, не оплакивали бы жены мужей своих, дети – отцов. Почему ты не принял предложение о сдаче города без боя? Ведь ты же опытный воин, понимал, что на этот раз поражения не избежать. Зачем людей на погибель бросил?
– А ты бы, царь, сдал Москву, подойди я к ней с большими силами? Нет, не сдал бы. Тоже дрался бы до конца, никого не жалея. Так что не стоит тратить слов. Ты победил, я проиграл. Вели казнить меня и правь новыми землями. – Едигер поднял голову к небу, шепча слова молитвы.
Иван ответил:
– Нет, Едигер, ты будешь жить и вспоминать свое поражение. Твою дальнейшую судьбу я решу позже. Уведите его!
Ратники увели последнего казанского хана, который был позднее отправлен в Москву на вечное содержание.
В это время к шатру прибыл гонец и доложил:
– Государь, толпа татар, тысяч не менее шести, перешла Казанку и отходит от города.
– Что за толпа?
– Из тех, кто защищал город. Воеводы просят разрешения догнать татар и уничтожить их.
Царь неожиданно махнул рукой.
– Пусть уходят. Побродят по лесам да степям и вернутся. У них наверняка остались в городе жены, дети. Вернутся и будут заново отстраиваться. Таков мой приказ. Немедля передай его воеводам и сообщи, что скоро я войду в Казань.
Князь Старицкий проговорил:
– Напрасно ты отпускаешь казанцев, государь. Шесть тысяч ратников – сила немалая. Разбойничать станут.
– Вот тогда и уничтожим их. Теперь это наша земля. Безобразничать на ней мы не дадим никому, как и творить произвол. Сражение закончилось. Хватит крови. Ее и так пролито немало. Собирайся, едем в город!
– Так я готов, государь.
Вскоре царь въехал в Казань. Войска радостно приветствовали своего государя. Со всех сторон из развалин выходили бывшие русские пленники. Они плакали, благодарили царя за освобождение. Иван приказал собрать всех полоняников, удерживаемых казанцами, накормить, напоить, подготовить к возвращению на родину.
Потом государь посмотрел на Казань, на ханский дворец, повелел потушить пожары, взять в качестве трофеев знамена и пушки разгромленной армии. Местным вельможам, желавшим служить Москве, он приказал организовать массовые похороны погибших, ибо смрад от трупов был достаточно силен, возобновить подачу воды в город.
Царь покинул Казань и направился в свой стан. На выезде из города его свита встретилась с дружиной Ургина.
Государь издали заметил князя, поспешил к нему и спросил:
– Дмитрий, ты ранен?
Из рассеченной щеки Ургина продолжала сочиться кровь.
– Пустое, государь! Задел-таки татарин своей кривой саблей.
– Рад, что ты живой.
– Ты вовремя прислал подмогу. Еще немного, и полегла бы дружина. Я почти половину людей потерял до подхода Михаила Головина.
– Тяжко пришлось твоим людям. Скорблю по погибшим. Но они смертью своей спасли жизни многих сотен других ратников.
– Да погибших не так и много, государь, трое. Больше раненых.
– Надеюсь, им оказывается вся возможная помощь?
– Я передал их лекарям, а что будет дальше, только Господу известно!
– Все мы в руках Божьих. Едем ко мне, Дмитрий. Там и рану тебе обработают, и победу отметим.
– Прости, государь, устал я. Да и не до веселья мне. Близкие люди погибли. Так что я, с твоего позволения, к себе поеду.
– Ты большое дело сделал, проси любую награду. Ни в чем отказа не будет.
– Победа – главная награда, государь. Я, как и все русские ратники, ее получил, так что и просить у тебя мне нечего.
– А ты все такой же, как и раньше.
– С чего бы мне измениться, государь? Каким был, такой есть, таким и помру.
– Ты погоди помирать-то, у нас еще дел невпроворот. Казань – только начало.
Ургин улыбнулся.
– Слушаюсь, государь.
– Ладно, езжай к себе. Да рану вели обработать, не запускай!
Царь подал сигнал вельможам, и свита направилась в царский стан. Князь Ургин с ратниками, живыми и мертвыми, поехал в свой лагерь.
До 11 октября Иван занимался учреждением власти в городе, после чего начал готовиться к отъезду. 14 числа он направился по Волге домой. Повсюду, куда прибывала флотилия, народ устраивал торжества. Люди благодарили первого русского царя за избавление от ужасных набегов казанцев, славили победителя. Государь собрал в Нижнем Новгороде все войско, далее двинулся сухопутными дорогами. В Судогде он встретил гонца от Анастасии с вестью о рождении сына.
