Большинство жертв преследования не в состоянии понять подобные скрытые причины. На них сыплются удары; им некогда заниматься изучением тех факторов, которые толкают преследователей на те или иные действия. Зачастую жертвами преследования являются ни в чем неповинные люди. Достаточно напомнить о судьбе проживавших в Калифорнии японцев (Niseis), выселенных [391] с насиженных мест после начала второй мировой войны.
Иначе обстояло дело с фашистами из коренного населения в странах Западной Европы. Их интернировали; зачастую с ними грубо обращались. По этим людям следовало спросить себя, не сами ли они “напросились” на подобное обращение. Конечно, они не ставили такого вопроса перед своей совестью, поскольку ответ оказался бы для них неприемлемым. Эти люди рассуждали следующим образом: мы не стреляли из своих домой и не собирались этим заниматься, значит у нас есть право считать себя невиновными. Такие люди не понимали подлинных причин тех гонений, которым они подвергались.
Немцы не разбирались в том психологическом процессе, который лежал в основе обвинения в адрес многочисленной немецкой военной пятой колонны. Они не понимали, почему люди искренне верили в существование такой колонны. Немцы смотрели на сообщения о пятой колонне как на дьявольскую хитрость, как на сознательно разработанный их противниками план, когда подобная пропаганда является одним из методов ведения войны{777}. “Это пропагандистский прием, - заявил один из немецких чиновников в Голландии, - к которому английское министерство информации прибегает в критические периоды войны, занимаясь умной спекуляцией на вечном страхе людей перед шпионами и иностранцами”{778}.
Истинные мотивы выискивания и преследования воображаемой пятой колонны кроются в области эмоций; этот факт является главной причиной того, почему преследователи с таким трудом соглашались с предложениями проверить, достаточно ли обоснованы многие выдвигаемые обвинения. Правда, не всегда можно доказать ошибочность выдвинутых обвинений или же дать [392] достаточное обоснование их достоверности. Когда требуется доказать беспочвенность утверждения, будто “колдунья ничего не весит”, достаточно иметь хорошие весы. Однако обвинения, выдвигавшиеся против немецкой военной пятой колонны, были следствием бесконечно сложного и запутанного комплекса фактов и явлений политического, военного, экономического, социального и культурного порядка, доходивших до сознания людей в форме слухов, рассказов, телеграмм, статей и книг. Получался запутанный клубок внешних и внутренних факторов, взаимодействующих друг с другом и в конечном счете образующих “человеческую историю”, в которой нелегко правильно разобраться даже в условиях мирного времени, не говоря уже о военном.
Выдвигавшиеся обвинения не всегда поддерживались в дальнейшем. Часто они исчезали вместе с чувствами, выражением которых являлись. Человек может приспосабливаться к условиям войны. Он начинает замечать, что шансы оказаться в числе ее жертв сравнительно невелики. Развитие боевых действий на фронтах получает более определенное направление. Повседневная жизнь в значительной своей части продолжает идти относительно нормальным образом. В результате владевшее человеком чувство страха уменьшается; становится ясным, что силы противника отнюдь не беспредельны. Каждый человек получает возможность быть полезным в меру своих способностей. Постепенно все население обретает душевное равновесие, хотя в последующем ходе войны может снова сложиться обстановка, когда жизнь станет невыносимой.
Быстрое восстановление нормального положения вещей зависит от целого ряда факторов. Это может произойти довольно скоро. Прекрасным примером служит Англия, где некоторых политических эмигрантов из Германии, интернированных летом 1940 года по подозрению в принадлежности к пятой колонне, выпустили на свободу по истечении всего нескольких месяцев. Остальных освобождали позднее целыми партиями. Очень многое зависит от степени авторитета гражданских властей. Опыт ряда стран показал, что гражданские власти гораздо лучше военных способны разобраться в том, [393] насколько реальна угроза со стороны пятой колонны. В Англии и США гражданские власти вынуждены были интернировать немецких политических эмигрантов и американских граждан японского происхождения; к этому их принудили военные власти, опиравшиеся на поддержку общественного мнения.
Преувеличенные представления о роли немецкой пятой колонны во второй мировой войне сохранились у людей не только на позднейших этапах войны, но и после ее окончания.
Чем это можно объяснить?
Кроме уже высказанных выше соображений, нам хотелось бы обратить внимание читателя еще на два фактора.
В первую мировую войну сообщения о воображаемой пятой колонне довольно скоро затерялись среди несметных телеграмм о кровопролитных боях. Война длилась четыре года; стало очевидным, что победу или поражение в подобной борьбе определяют не горничные-шпионки, монахи-диверсанты или “несущиеся, подобно стреле, автомобили с грузом золота”, а совсем другие силы. Ход самой войны наглядно продемонстрировал всю вздорность сообщений о пятой колонне, которые печатались на первых страницах всех газет в первые дни и недели военных действий.
Во вторую мировую войну дело сложилось иначе. В Польше, Скандинавии и Западной Европе не хватило времени, чтобы установить необоснованность большинства подобных сообщений. Каждая немецкая агрессия вызывала у населения тех стран, которые подверглись нападению, преувеличенные представления о пятой колонне. Прежде чем удавалось внести какие-либо коррективы, немцы одерживали победу и начинался период оккупации. В этих условиях становилось значительно труднее вносить какие-либо поправки в представления, сложившиеся у народа. Квислинг, Муссерт и Дегрель сотрудничали с немецким угнетателем - неужели могут быть сомнения в том, что они оказывали ему военную помощь? Всякий человек, который сомневается в этом, является просто глупцом, даже хуже того - “предателем”! Так рассуждало большинство людей. [394]
Второй фактор, возможно, имел еще большее значение.
Как бы ни были преувеличены общие представления в немецкой военной пятой колонне, они все же являлись частично правильными. Местные немцы в Польше стреляли в польские войска; в Дании немецкие национал-социалисты помогали войскам вторжения; в Голландии немцы использовали голландскую форму в диверсионных целях; в Бельгии немцы действовали, маскируясь под беженцев; в Америке производилась высадка диверсантов. Вряд ли можно удивиться тому, что народ не мог установить подлинного размаха этих или им подобных действий пятой колонны. Поскольку эти действия все же наблюдались, люди расценивали их как часть несомненно гораздо более крупного предательства, которое пока не удалось раскрыть полностью.
Люди, подозреваемые в принадлежности к мнимой пятой колонне, не обязательно должны предпринимать какие-либо фактические действия, чтобы оказаться жертвой народного гнева. Однако, как нам кажется, сила и устойчивость преувеличенных представлений о немецкой военной пятой колонне неразрывно связана с теми реальными ее действиями, которые мы подробно рассматривали выше. Несмотря на относительную ограниченность фактических действий немецкой военной пятой колонны, эти действия способствовали закреплению в умах людей первоначально сложившегося представления о пятой колонне. Устойчивость сложившегося представления является свидетельством того, насколько остро воспринималась угроза со стороны национал-социалистской Германии десятками миллионов людей, каким дьявольским наваждением являлся для них Гитлер, как сильно беспокоили их интриги немецких органов вроде заграничной организации национал-социалистской партии. Для народов некоторых стран подобные представления были новыми, возникшими сравнительно недавно; для народов других стран они явились лишь новым выражением глубоко укоренившихся чувств, возникших в борьбе против немцев, которая велась этими народами в течение целых поколений и даже веков. Страх людей перед пятой колонной в значительной мере [395] основывался на подлинных фактах жизни. Разобраться в подобных вещах мы можем лишь в свете исторических фактов. Напрашивается вполне естественный вывод, что лишь изучение истории вопроса может вскрыть причины того, почему о реальном существовании немецкой военной пятой колонны более или менее значительных размеров можно говорить, только касаясь событий в Польше и Югославии. [396]
Глава 16. Исторический обзор
Одной из привлекательных сторон истории и вместе с тем одной из ее опасных сторон является то обстоятельство, что можно уйти в прошлое так далеко, как только пожелаешь. Большинство людей не отдает себе отчета в том, до какой степени поведение и образ жизни отдельного человека определяются прошлым того общества, к которому он принадлежит. Прошлое различных групп немцев, о которых шла речь в ходе нашего повествования, представляет большой интерес. У немцев Поволжья, высланных в 1941 году по приказу Сталина, своя собственная история. Своя история и у судетских немцев, большая часть которых оказала поддержку Конраду Генлейну в 1935 году. Мы слишком отклонились бы от основной темы, если бы занялись описанием всех перипетий миллионов немцев колонистов, которые выехали из Германии{779}. [397]
