ее следует искать. Все тщетно. Признаться, я никогда раньше никому не рассказывал об этом. Полагаю, мой брат, который неоднократно затевал со мной разговоры о том, что я еще не так стар и мог бы жениться и завести детей, так до конца и не понял глубины моего отчаяния.
— Но вы же признались, что хотели взять к себе Тимми? — Морби подошел к гардеробу, разглядывая ряд аккуратно висящих на плечиках платьев.
— Да, год назад я так увлекся общением с этим ребенком, что даже какое-то время перестал заходить в комнату дочери, впрочем, что я мог здесь еще найти?
— Вы читали эту статью? — Морби положил перед Себастьяном фотографию.
— Нет, даже не знал, что старая Руфь давала интервью.
— В каком платье была ваша дочь в день похищения?
— Понятия не имею. — Читая статью, Себастьян все больше и больше мрачнел, словно воспоминания мастерицы причиняли ему страдания. — Габриэль говорил о розовом цвете. Можете сами убедиться — в шкафу шесть розовых платьев. Были и другие. Я уже сказал, что до похищения я не особенно разглядывал гардероб своей дочери.
— В статье сказано, что Лилит пропала именно в этом вязаном платье. — Морби ткнул пальцем в фотографию.
— Исключено. Я видел его много раз после исчезновения Лилит. Журналисты, как всегда, сделали попытку устроить дешевую сенсацию.
— В чем же тогда она была в ту последнюю ночь двадцать лет назад?
— В каком-то другом. — Себастьян пожал плечами.
Морби извлек из шкафа все розовые платья и разложил их на стульях, перед собой.
— Тогда я спрошу по-другому. — Морби чувствовал себя так, словно поднялся без передышки по высокой и крутой лестнице. — В газете «Новое время» за ноябрь прошлого года говорится… — Он порылся в папке и извлек оттуда фотографию статьи. — Говорится, что, когда представители фонда Лилит добрались наконец до пирамиды Яха, у подножья перед ними предстала девочка в розовом платье. Пожалуйста, сосредоточьтесь, что это было за платье? Оно есть здесь?
— Вот это вязаное платье. — Нортон ткнул в фотографию из интервью со швеей. — Я же говорил, хотел удивить Египет непривычным в этих местах фасоном. Я даже выкройки из Парижа заранее привез, пряжу в Иране покупал, сейчас я вам его покажу. — Он поднялся и, пройдя к шкафу, достал лежащий на полке пакет и, пошуршав немного бумагой, извлек оттуда розовое платье и аккуратно разложил его перед Морби. — Вязаные вещи лучше не хранить на вешалках, от этого они вытягиваются, так мне объясняла прежняя горничная Лилит.
— Вы хотите сказать, что это то самое платье, что вы покупали на праздник двадцать лет назад, и в нем же была обнаружена ваша дочь в этом году?
— Именно так, — пожал плечами Нортон, все еще не понимая, к чему клонит дотошный Морби.
— А вы не могли бы припомнить, где, когда и при каких обстоятельствах был сделан этот снимок? — Морби снова показал на интервью со швеей, где под портретом старой женщины располагалась фотография вязаного платья.
— Да боже мой, может, через месяц или через два после исчезновения Лилит. В этом доме я… — Себастьян резко прижал ладонь к губам и изумленно посмотрел на Морби. — Но я же сам выносил его журналистам, чтобы они не лезли в комнату Лилит, и потом в течение двадцати лет много раз видел платье в этом самом доме. Но, может быть, существует второе, точно такое же платье? У меня есть теория, согласно которой в Египте многие вещи и понятия двоятся. Может…
— Платье, сделанное по индивидуальному заказу, чтобы совпал и размер, и фасон, и вид пряжи. — Морби помотал головой. — Но даже если кто-то умудрился сделать точно такое платье, то сейчас у вас их должно быть два. То, что висело здесь, когда маленькая мисс пропала, и то, в котором она нашлась. Где же второе? — Он внимательно оглядел гардероб в поисках второго бумажного пакета.
Себастьян был явно сбит с толку.
— Зайдем с другой стороны, — не унимался Морби, — когда вы в последний раз видели то самое платье?
Себастьян задумался.
— Пожалуй, — он поднял глаза к потолку, точно на нем располагался календарь, — пожалуй, с середины прошлого сезона — то есть с января. Тогда у меня появился юный помощник Тимми и его друзья из приюта. Все трудолюбивые и воспитанные, все эти дети страшно хотят куда-нибудь прибиться, если не в семьи, то хотя бы найти себе постоянную работу. Особенно страшно за девочек, я помогал некоторых из них пристраивать по монастырям, но директриса, после того что вы рассказали мне об этой особе, я добьюсь ее увольнения со службы.
— Получается, что Лилит не просто забрали из приюта и привезли на встречу с вами к той самой пирамиде, а еще и обрядили в платье, которое на протяжении всех этих лет находилось в вашем доме. Мне остается переписать имена всех, кто служил в доме до момента нахождения Лили, и тех, кто теоретически мог добраться до гардероба вашей дочери, хотя последнее, полагаю, уже чистая формальность. Более всего меня интересует, где я могу разыскать вашего брата?
ПРИЕМ ГАБРИЭЛЯ НОРТОНА
Габриэль Нортон был очень красивым мужчиной, с фигурой жокея и длинными темно-каштановыми волосами, придававшими его лицу сходство с каким-то средневековым королем, благородным рыцарем или пиратом из женского романа. Небольшие ухоженные усики и бородка, подстриженная по случаю приезда в Каир, завершали образ мужчины-мечты. Морби догадывался, что, находясь на раскопках, Габриэль позволяет себе не бриться, из-за чего нижняя часть его лица не загорает, и случись ему расстаться с бородой, это бросалось бы в глаза.
В Каир Габриэль вернулся в компании своей супруги Хелен — прекрасной тридцатилетней американки с рыжими вьющимися, точно дикий хмель, волосами и зелеными глазами русалки. Как узнали Морби и Нарракот из газет, раскопки пришлось остановить из-за свирепствовавшей в тех краях песчаной бури.
В столице у Хелен и Габриэля был собственный дом с роскошным садом и бассейном. Светская хроника сообщала, что отец Хелен является владельцем золотых и алмазных рудников, так что неудивительно, что он дал за своей единственной дочерью роскошное приданое. Узнав, что брат вернулся в столицу и устраивает светский прием, Себастьян Нортон поспешил явиться туда в компании Морби, Нарракота и Александра. Последнего друзья таскали за собой по всему Каиру, предпочитали не оставлять ни на минуту и все время выдумывая новые и новые поручения, дабы молодой человек не счел такое внимание к своей персоне подозрительным.
В этот день был устроен прием. Великолепная пара Габриэль и Хелен встречала гостей, улыбаясь, пожимая руки, принимая комплименты и тут
