Ознакомительная версия.
— Эти?
— Да.
Конунг выхватил меч и поочередно вонзил его в животы провинившихся.
— Убрать за строй. Там — добить.
Молча пошли дальше.
— Вот они, — решительно сказала вторая женщина. — И тоже двое.
Еще два воина обреченно опустили свои головы.
— Они?
— Они, великий конунг. Я их до смертной минуты не забуду.
— Три шага вперед.
Шагнули. Один не выдержал, упал на колени.
— Конунг, помилуй…
Сверкнул меч — и голова струсившего воина покатилась по земле.
Конунг вонзил меч и в живот второго.
— Справедливость восторжествовала?
— Да, великий конунг.
— Тогда — вперед!
И простер окровавленный меч свой в замершем воздухе.
Воровским ветерком промчавшись по Дании, норманны ворвались в спокойную, сытую и тихую Голландию. Старики, немощные и женщины с детьми попрятались в многочисленных крепостях и замках, послав для переговоров к вожаку морских разбойников трех мудрых старцев.
— Зачем проливать кровь? — спросили мудрецы у конунга. — Ты застрянешь здесь, увязнув в наших каналах, и потеряешь больше, чем приобретешь, великий вождь. У нас нет золота, у нас есть торговля и торговый флот. Спеши во Францию — там много золота и всякого добра, которое французы захватывают в Крестовых походах. Мы накормим твоих людей, викинг, и дадим вам еды в дорогу.
Голоса мудрецов звучали негромко и убедительно, но викинг уловил в их речах легкую усмешку.
Конунг не разгневался, а призадумался. «Так разговаривают с детьми. Так разговаривают с подростками, уже созревшими для убийства, но пока не понимающими, зачем и во имя чего им следует отнимать чужие жизни. Золото уплывает из рук куда быстрее, чем попадает в руки… Добыча без цели…»
Он встряхнулся и помотал головой.
— Добыча без цели!..
Кажется, он сказал эти слова вслух. Мудрецы, странно посмотрев на него, переглянулись меж собой.
— Какая цель, викинг?
— Должна быть цель, иначе все будет бессмысленным. Всё — решительно.
Мудрецы вновь недоуменно переглянулись.
— Цель! — воскликнул конунг.
И вновь старики промолчали. Только один повторил неуверенно:
— Какая цель?
— Я должен найти свою цель. Цель, ради которой не жаль и собственной жизни.
Конунг вздохнул и неожиданно низко поклонился мудрецам.
— Примите мою благодарность, мудрые старцы. Вы подсказали мне путь, по которому следует идти, чтобы достигнуть цели.
— Ты не идешь во Францию, викинг? — растерянно спросил один из мудрецов.
— Я иду за целью. Я найду ее, а потом поступлю так, как она укажет.
— И покинешь Нидерланды?
— Немедленно.
И викинг уговорил своих людей уйти из Голландии с миром. Несогласные тут же наткнулись на его меч.
Держась океанского берега, норманны вторглись в Северную Францию. Французские рыцари были в походе, освобождая Святой Господний крест и беспощадно грабя местное население. И конунг норманнской шайки Гильом решил выждать время, а заодно короноваться герцогской короной. То и свершилось. Вчерашний бандит возложил на себя корону и стал герцогом Вильгельмом.
Титул Завоевателя ему присвоит сама История.
Бежавшие с Запада монахи рассказывали о герцоге Норманнском Вильгельме, кровью затопившем Европу. О многих тысячах убитых и искалеченных, о жестоких мучительных пытках стариков, невинных женщин и детей. О поголовных грабежах и издевательствах солдат норманнской армии.
— Дьявол!
В ужас приходили бояре и дворяне, зачастую и ведать не ведавшие, где она находится, эта самая Европа, в которой всегда неспокойно. Хмурились мужчины, утирали слезы женщины…
Мягонько русское сердце, с болью оно воспринимает чужую беду. И пошли по Руси слезы и причитания — за чужое горе горькое.
— Несчастные дети, несчастные матери!.. — вопили женщины. — Дьявол! Сам Дьявол спустил с цепи своего кровавого пса!..
— То предрекали! — грозно возвещали священники, не обретшие собственных церквей. — Предрекали святые провидцы и святые пророчицы!
Шумели мужчины. Женщины царапали себе щеки, бились в истерике.
— Дети…
— Норманны!..
— Дети! Безвинные дети!..
Великий князь Киевский Всеволод принимал в великокняжеском дворце всех странствующих монахов и иных беглецов из Европы. Принимал в обязательном порядке. Ему не нужен был переводчик, так как он свободно владел шестью языками, обучив им и сына Владимира, и Владимир постоянно присутствовал при его беседах с европейскими беглецами.
— Норманны — это варяги, батюшка?
— Нет. Норманны — из Норвегии, их еще викингами зовут. А варяги — из Швеции. Норманны грабят европейские страны, а наши варяги — речные разбойники. Но речных пиратов больше нет. Ты не застал их, сын. Они ушли, разграбив наши приднепровские княжества.
— Куда ушли, батюшка?
— В Средиземное море, в Византию. А уж куда потом подевались, про то не ведаю. — И, помолчав, великий князь добавил: — А может, то даны ушли в Средиземное море, а не шведы, сын.
— Значит, из-за них смоленские дворяне попросили отсрочки, — задумчиво сказал Смоленский князь. — Значит, поступили честно: шведов не хотят пропускать на Киевскую Русь.
— Какой отсрочки, сын?
Сын помолчал немного, подумал. Сказал убежденно:
— Дворянскую честь не запятнали…
Купцы, странствующие монахи, вдовы и дети-сироты, беглецы из европейских стран, всё шли и шли, всё тянулись к Киеву, к гостеприимному великому князю Киевскому Всеволоду. После европейских потрясений здесь можно было отдохнуть, узнать новости, а то и просто отсидеться в спокойной стране.
Но и в Киеве всё чаще и тревожнее говорили об отчаянном конунге викингов, возложившем на себя герцогскую корону под именем Вильгельма.
— Нахально, самостоятельно…
— Я бы сказал: самостоятельно и нахально…
— Слухи шли, что законно. Кто-то из князей церкви благословил…
— Силой заставили…
— Золотом награбленным купил…
Беглецы часто говорили все сразу, вразнобой, перебивая друг друга. Но великий князь Киевский слушал их терпеливо.
— Куда он дальше-то?
— Может, и на восток…
— Ну, это вряд ли, — великий князь усмехнулся. — У нас снега да вьюги — не французские вина в тепле, ласке да уюте. Затопчется.
И — как в воду глядел.
Без особых трудов ворвавшись в Северную Францию, Вильгельм в полной растерянности так и застрял в ней, потому что рыцари-крестоносцы вернулись раньше предполагаемого срока. Не решился Вильгельм со своим случайным сбродом идти на юг, навстречу хорошо вооруженным и обладающим навыками боя рыцарям, и по-прежнему сидел в Нормандии, утратив цель, но все еще на что-то надеясь. То ли на то, что рыцари сами уйдут, то ли на то, что сам при нужде успеет унести ноги.
Словом, затоптался, как то и предполагал великий князь Киевский.
А не видя поживы, его ватага начала помаленьку расползаться. Отряды таяли с каждым днем, и конунг ничего уже не мог с этим поделать.
Оставалось одно: устремиться в Англию.
И, спасая свою на глазах исчезающую армию, конунг Вильгельм повелел готовиться к вторжению в не тронутую грабежами и насилиями Англию. Он силой забрал весь флот, какой только мог сыскать поблизости, посадил на него берсерков и приказал им завоевать восточное английское побережье.
— Там ждут вас богатство, безнаказанность, женщины и добыча!..
Теперь и об этом с ужасом рассказывали многочисленные беглецы из Европы — монахи, бродяги, люди, которым надоело сидеть на месте в ожидании чего-то необыкновенного: то ли всеобщей гибели, то ли нового пришествия Иисуса Христа.
— Селенья жгут!..
— Города разрушают!..
— Детей продают в рабство!..
— И женщин!..
— В турецкие гаремы!
— Селища сжигают дотла!..
И опять каждый рассказывал о своем, не слушая, а то и перебивая соседа, такого же бедолагу-беглеца. Но великий князь понимал, что его гостями правит пережитый ужас.
Переполненная слухами, один страшнее другого, Европа уж и не надеялась на собственные силы. Оставалась одна надежда: на собственные ноги. И вся эта перепуганная и многообразная людская масса оседала при дворе гостеприимного великого князя Киевского Всеволода. Здесь бурлили страсти, вспенившиеся на дрожжах общеевропейского горя, страха и ненависти.
— У короля Англии Харальда малая армия, да и та раздроблена на две части. Он не может снять войска с севера, где даны грабят его города и села, продавая женщин и детей в рабство.
Ознакомительная версия.
