Тогда я через сестру нашла этой девочке одну бездетную семью в Броде, и мы ее туда отправили.
Магдалка же носилась по деревне как безумная, бросалась на каждого, кто мог что-то знать, но все только плечами пожимали. Люди думали, будто ребенка загрызли лесные звери. Но если бы даже кто о чем и догадался, болтать бы точно не стал: Магдалку тут не любили. Не знаю, как, но Сурмена дала ей понять, что она должна держаться подальше от наших мест, и Магдалка уразумела, что если она посмеет косо взглянуть на кого-то из Сур-меновых, то ее наследнице несдобровать. После этого Йосифчена сюда и носу не казала.
Однако все изменилось, когда девочка подросла и узнала, что она не родная дочь тем людям, у которых она жила в Броде. После этого с ней сладу не было, и в конце концов она сбежала из дому. Это мне рассказала сестра, а я передала ее слова Сурмене — клянусь, только ей одной! Не понимаю, как об этом могла пронюхать Магдалка, но как-то до нее донеслось, что Сурмена уже не имеет власти над ее преемницей. И тут началось! И года не прошло, как зарубили Ирену. А через несколько лет несчастье настигло и саму Сурмену. Незадолго перед тем, как ее вызвали в суд, откуда она уже не вернулась, сестра написала мне, что эта девочка, то есть уже молодая женщина, спустя годы поумнела и дала о себе знать. И что будто бы она осела тут, у нас, в Копаницах! У меня тогда чуть сердце из груди не выпрыгнуло: так все-таки она нашла путь домой, подумала я, и еще успела рассказать об этом Сурмене. Видели бы вы ее в тот момент! Это известие совсем ее подкосило: вот беда, забормотала она, теперь, значит, мой козырь превратится в орудие того самого проклятия, с этим что-то делать… Только она уже не успела, рез пару дней после этого ее посадили. Так она не смогла вмешаться, и эта мерзость подобралась и к Доре. Слава Богу, что у нее не было детей. По крайней мере на ней все закончилось.
Я сидела и, затаив дыхание, слушала старухины излияния. Ничего подобного мне бы и во сне не могло привидеться!
— Жаль только, что Дора умерла, так и не издав свою книгу. Как раз о ведуньях. Материалы о них она собирала всю жизнь и знала о них больше всех. И жила среди них, и годами их изучала. Вам бы после этого и делать было нечего, прочитали бы ее книгу — и все! Но что же вы молчите, как в рот воды набрали? Ни о чем не спрашиваете? Ловите момент, пока я хорошо себя чувствую, а то порой к вечеру, как давление понизится, мне так плохо бывает, что ложиться приходится. Так что спрашивайте!
Чуть не задыхаясь от волнения, я достала диктофон и блокнот, в котором нашла страницу, густо исписанную вопросами. Какое-то время я беспомощно смотрела на нее, не зная, с чего начать.
Ушла я только около пяти вечера. Старушка сама меня выставила со словами, что если я вдруг заблужусь, то из леса мне надо успеть выбраться до темноты.
Я медленно шла вниз по Рокитовской пустоши, на которую надвинулась тень от деревьев, после того как солнце зашло за гребень горы… Итак, Дора Идесова умерла. Последняя в роду ведуний — и к тому же еще этнограф! — была убита.
Случайность?
Или проклятие?
По спине у меня пробежал холодок.
Передо мной уже тихо шумел лес, и длинные лапы елей покачивались, словно заманивая: иди к нам! Как-то коварно это выглядит, подумала я и тут же поймала себя на мысли: а почему, собственно, они шевелятся, ветра-то нет?! Трава на лугу, который я как раз пересекала, нимало не колыхалась. Над гребнем горы взмыл ястреб, и его беспокойный крик разнесся по округе. Меня охватила сильнейшая тревога…
ПРИМЕЧАНИЕ АВТОРА
Хотя в основе этой книги лежат реальные судьбы жительниц Житковой, не все в ней напрямую соответствует действительности. Из уважения к героиням и к чувствам членов их семей, которые и поныне живут в Житковой, Старом Грозенкове и Дриетоме, я сохраняла настоящие имена лишь в отдельных случаях. Ряд судеб и эпизодических историй я приписала другим лицам, а некоторые являются целиком вымышленными.
Вымышлены также используемые в книге документы, однако они опираются на подлинные материалы, каких в чешских и словацких архивах можно найти немало.
Речь над покойником (стр. 342–345) — вольный пересказ соответствующего места из книги Йозефа Гофера (Kopani&tfskd povfdky, Olomouc 1923). История Катержины Сганелки и Катержины Дивокой (стр. 98-113) заимствована с видоизменениями из публикации Verbik A. (ed.) Krevnf kniha mestecka Bojkovic (Uherskd HradiSte 1971). Материалы к картотеке ведьм (стр. 400–410) я почерпнула из книги Lorenz S. (ed.) Himmlers Hexenkartothek. Das Interesse des Nationalsozialismus an der Hexen-verfolgung (Bielefeld 2000).
Информацию о деле Магдалены Млквы (стр. 369–377) я нашла в Государственном районном архиве г. Угерске Градиште; имена и названия населенных пунктов изменены. Статья на стр. 206–207 заимствована из журнала Prazsky ilustrovany zpravodaj, 1938, гос. 19, с. 34 (Государственный районный архив г. Угерске Градиште; фонд архива муниципального образования Житковая); статью на стр. 559 предоставило MAFRA, a. s. (газета Mlada fronta Dues для Восточной Моравии от 12.01.2001, гос. 12, с. 10). Протокол на стр. 212 взят из Словацкого национального архива в Братиславе; имена и названия населенных пунктов изменены.
Многими сведениями я обязана работам Иржи Плика Zitkovske bohyne (Alcor puzzle 2005) и Zitkovske carovani (Alcor puzzle 2006). Благодарю также моих многочисленных информантов, а также музейных и архивных работников, особенно г-на Ивана Бергманна из Государственного районного архива г. Угерске Градиште, г-жу Анну Борову из Валашского музея под открытым небом, г-жу Дану Клемпову из Словацкого национального архива в Братиславе и г-на Стефана Олейничака из Картотеки процессов о колдовстве Государственного архива в Познани. За идею книги и консультирование по вопросам истории благодарю доктора Давида Коваржика, который в ходе моего исследования сообщил мне ряд важных сведений, за консультации в области психиатрии — д-ра медицины Либора Гронского и д-ра медицины Норберта Голуба, а в области права — магистра Владьку Ябуркову.
