— Так ты предал своего короля ради любви?
— Ради этой женщины, о великий король.
— Под твоей командой были люди?
— Много людей.
— И всех этих людей ты, получается, бросил?
Асал напрягся от этих слов, выбранных королем.
— Я привел своих людей ко многим победам. Я заботился о них. Но вы правы. Да, я оставил их. Индраварман вынудил меня сделать выбор между долгом и… и этой женщиной. Я выбрал ее. И если кто-то считает меня трусом из-за такого выбора, он делает это на свой страх и риск.
— Я полагаю, что сейчас ты имеешь в виду меня?
— Да, о великий король. Боюсь, что так.
Кхмеры вокруг недовольно зашумели, и кое-кто даже потянулся за саблей, но, несмотря на это, на лице Джаявара появилась улыбка.
— Твоя честность произвела на меня впечатление. Расскажи мне, что задумал Индраварман.
Асал предполагал, что ему зададут этот вопрос, и приготовил ответ заранее.
— Он очень осторожен, о великий король. Он не поведет армию в бой, пока не будет уверен в своей победе. Поэтому он будет ждать подкрепления.
— Когда оно прибудет? И каким оно будет по численности?
— Через пять дней на берегу Великого озера высадится три тысячи воинов. Там, на берегу, находится лагерь чамов.
— И сколько всего у него тогда будет воинов?
— Около семнадцати тысяч, о великий король.
Джаявар задумался и ничего на это не сказал. В ночи слышались лишь пение цикад и шелест крыльев летучих мышей.
Асал понимал, что для того, чтобы у них с Воисанной было будущее, ему необходимо помочь кхмерскому королю. Помощь эта должна быть действенной. Он снова поклонился:
— Индраварман силен, о великий король. Нельзя недооценивать его. Он силен, а его люди хорошо подготовлены. Но он убил всех своих соперников одного с ним уровня, и если он упадет, чамская армия лишится предводителя. А его законный наследник — человек слабохарактерный и остался на нашей родине.
— Выходит, если он упадет, то ваша армия — по крайней мере та ее часть, что находится здесь, — превратится в змею без головы?
— Убейте Индравармана, о великий король, и его люди будут лишены сердца. Это будет ваш день.
Джаявар кивнул и взглянул на Воисанну. Казалось, он изучал ее, прежде чем шепнуть что-то ей на ухо. В ответ она поклонилась и часто закивала головой. Асалу хотелось броситься к ней, но он заставил себя остаться на месте.
— Я бы хотел поделиться с тобой одной идеей, — сказал Джаявар, — и услышать, что ты об этом думаешь. Но если я сделаю это, ты останешься связанным и под стражей до окончания битвы. Подходит такой вариант?
— Я предлагаю вам свои услуги, о великий король, потому что, если победит Индраварман, тогда и я проиграю.
— Пожалуйста, называй меня «мой господин». В глуши джунглей нет нужды в соблюдении формальностей.
— Да… мой господин.
— Вскоре я хочу атаковать его лагерь на Великом озере, вывести из строя его воинов там, а затем, переодевшись чамами, мы поплывем встречать лодки с пополнением. Мои разведчики предупредили меня об этом подкреплении, и это подтверждает твои слова. Три тысячи воинов на лодках будут думать, что их встречают свои. Мы неожиданно нападем на них, разгромим на воде и вернемся на берег. Когда мы после всего этого пойдем на Ангкор, армия Индравармана будет серьезно ослаблена. Мы подойдем к городу, захватим слонов, которых держат за городской чертой, и одолеем оставшихся чамов.
Асал закрыл глаза, представляя себе, как все это будет происходить.
— Вы проведете три небольших сражения вместо одного большого.
— Да.
— И у него уже не будет преимущества в численности.
— Если все пойдет по плану.
Открыв глаза, Асал стал оценивать риск.
— Больше всего, мой господин, вы будете уязвимы, когда поплывете на лодках.
— Почему ты так считаешь?
— Потому что, если что-то пойдет не так, все ваше войско попадет в ловушку и будет истреблено.
— А что бы сделал ты, Асал, если бы был на моей стороне?
В глазах Джаявара Асал увидел твердую решимость, но выдержал этот взгляд и кивнул:
— Я бы использовал горящие стрелы, мой господин, — сказал он, хотя ему по-прежнему очень не хотелось участвовать в истреблении своих соотечественников. — Лодки ваших врагов будут перегружены воинами, но также там будет и другое — лошади, сено, оружие. Если вы подожжете лодки, в них начнется паника.
Джаявар снова улыбнулся:
— Я подумал о том же, Асал. И я рад, что тебе в голову пришла та же мысль. Так знай же: если твои слова окажутся правдой, если мы победим, ты будешь свободен. Ты сможешь вернуться к своему народу или же остаться с нами.
— Благодарю вас, мой господин.
— А еще я хочу, чтобы ты знал, что сам я не считаю тебя трусом за то, что ты сделал. И я был благословлен большой любовью и хорошо знаю, что сила ее не имеет себе равных. — Джаявар встал и вышел из круга.
Тихо потрескивал хворост в костре. К Асалу направился кхмерский воин, но Воисанна попросила его дать им возможность хоть чуть-чуть побыть наедине. Поразмыслив, воин кивнул и отошел в сторону, а она подскочила к Асалу и обняла его. Она прижималась к нему всем телом, шептала, что все будет хорошо, обещала, что будет заботиться о нем, как он заботился о ней, говорила, что теперь они всегда будут вместе.
Асал знал, что на войне любые обещания умирают так же легко, как и люди, но, несмотря на это, поцеловал ее в лоб и позволил ей окутать его своими мечтами. А себе позволил поверить, что они сбудутся.
* * *
Прошло много времени с тех пор, как кхмеры покинули внутренний двор Цитадели женщин, и уже близился рассвет, когда маленький человек начал отвязывать себя от нижней части поднятого над землей каменного мостика на колоннах, который вел к главной башне храма. Шпион прятался там всю ночь. Он до этого несколько дней караулил в этом месте, надеясь, что кхмерские командиры выберут для совещания находящийся рядом внутренний двор храма. И прошлой ночью усилия его были вознаграждены.
Он потряс руками, которые затекли и мучительно болели вследствие долгой обездвиженности. Кривясь от боли, он закончил отвязывать себя и медленно опустился на землю все там же, под поднятым над землей каменным переходом. Колени его подогнулись, и он, упав, остался лежать в траве между двумя рядами колонн, поддерживавших мостик.
Постепенно к его конечностям начала возвращаться чувствительность. Он сжал кулаки, подвигал пальцами ног, поджал к животу колени. Небо уже начало светлеть, и ему следовало отправиться на юг как можно скорее. Недалеко от храма его дожидалась лошадь, там же он спрятал съестные припасы.
Хотя шпион слышал не все, о чем говорили король и перебежчик, но и того, что ему удалось разобрать, было достаточно, чтобы понять, где кхмеры будут атаковать и где у них слабое место.
Шпион медленно поднялся. Вокруг храма горело несколько костров, и до него доносились обрывки разговоров часовых. Держась подальше от костров, он выбрался из-под мостика и направился в сторону выхода из храмового комплекса. Он двигался, словно тень.
За последние несколько лет этот шпион раскрыл немало секретов кхмеров, которые готовы были умереть, лишь бы их не выдать. Однако то, что он узнал сегодня, затмевало все остальное.
Помня о том, чему его учил По Рейм, шпион сдерживал жгучее желание броситься в темноту и продолжал двигаться медленно, стараясь сливаться с местностью.
Только когда храм остался далеко позади, он бросился бежать, торопясь поделиться этой тайной и порадоваться грядущему поражению врага.
К северу от Великого озера, середина сухого сезона, 1178 год
Следуя по знакам, оставленным надежными разведчиками, кхмерская армия двигалась через джунгли, словно гигантская многоножка, огибая деревья, пересекая водные потоки и повторяя контуры рельефа. Впереди колонны шли люди с длинными саблями, которые вырубали подлесок, расширяя проход для остальных. Это была изнурительная работа, и люди эти часто менялись, переходя в конец головного отряда и уступая свое место собратьям. Позади этой передовой группы ехало на лошадях несколько лучших воинов Джаявара, вооруженных копьями и щитами. В случае нападения чамов эти всадники должны были задержать врага, чтобы дать кхмерам время на то, чтобы перестроиться и организовать оборону.
Далее, посматривая по сторонам и обходя кучи еще теплого навоза, оставленного лошадьми, шли двадцать пять сотен пеших солдат. В середине колонны следовали запряженные буйволами деревянные повозки, каждая из которых была доверху забита провизией и охранялась парой лучников. Более четырнадцати сотен детей и женщин приняли решение выступить с армией, и теперь они шли позади продовольственного обоза. Хотя в обычных условиях Джаявар настоял бы на том, чтобы все они остались в лагере, он объяснил свое решение людям очень просто: если он уведет всех воинов на битву, некому будет защищать их семьи.
