«Положение серьёзное. В столице анархия. Правительство парализовано. Транспорт, продовольствие и топливо пришли в полное расстройство. Растёт общее недовольство.
На улицах происходит беспорядочная стрельба. Частью войска стреляют друг в друга. Необходимо немедленно поручить лицу, пользующемуся доверием страны, составить новое правительство. Медлить нельзя. Всякое промедление смерти подобно. Молю Бога, чтобы в этот час ответственность не пала на Венценосца».
О посылке этой телеграммы населению известно не было, так же как и о резолюции прогрессивного блока.
События продолжали нарастать, но резко активных выступлений толпы ещё не наблюдалось. Огромные массы народа устремлялись на Невский проспект. В этот день внимание публики обращалось на то, что казаков в центральных частях города не было видно. Как оказалось, казаки занимали посты на окраинах и предупреждали местное население, что не следует ходить в центр города. По сновавшей взад и вперёд толпе временами производились залпы одетыми в форму Волынского и Литовского полков людьми. Как установлено, это были не волынцы и не литовцы, а полицейские агенты, переодетые в форму этих полков по распоряжению градоначальника Балка. В этот же день особенно силилась стрельба «фараонов». В лазареты было доставлено много раненых, пострадавших от предательских выстрелов. Больше всего жертв было на Караванной улице и на углу Литейного и Бассейной. С наступлением темноты стрельба участилась и производилась даже в маленьких переулках. Несмотря на это, в продолжение всей ночи по всем улицам происходило оживлённое движение, достигшее наивысшего размера на Суворовском проспекте, куда уходили массы, теснимые с Невского, запруженного войсками, а на Знаменской площади уже открыто были установлены пулемёты.
Утром 27 февраля председатель Государственной думы обратился к царю со второй телеграммой:
«Положение ухудшается. Надо принять немедленно меры, ибо завтра будет уже поздно. Настал последний час, когда решается судьба родины и династии».
Утром было расклеено объявление генерала Хабалова[658], угрожавшее рабочим, которые не выйдут на работу, призывом в войска. Предупреждение генерала не произвело впечатления, и улицы были залиты толпами рабочих и народа. В городе образовалось несколько центров, где с особенной силой вздымались волны революции.
Одним из этих центров были казармы Волынского полка, расположенные у Басковой улицы, в Артиллерийском переулке. Казармы этого полка, присоединившегося в числе первых к народу, были окружены семёновцами, привёзшими с собой пулемёты. Осада продолжалась почти весь день и шла вяло. Осаждённые даже вступали в переговоры с семёновцами, приглашая их присоединиться к восстанию. Перестрелки между полками не произошло, и к вечеру «осада» растаяла. Семёновцы исчезли и присоединились к восставшим частям. Литейный проспект в этот день представлял поле сражения. Ближе к Невскому стояли цепи солдат, на углу Симеоновской улицы были помещены три пулемёта, прикрытые драгунским взводом. А у Бассейной «фараоны» почти беспрерывно обстреливали народ из пулемётов. Но на другом конце Литейного проспекта, на Шпалерной улице, уже показались части Преображенского и других полков, направлявшиеся с оркестрами и развевающимися красными знамёнами к Таврическому дворцу для представления членам Исполнительного комитета.
С этого момента во всех частях города заговорили о присоединении войск к восставшему народу. По улицам стали проезжать в большом количестве автомобили с вооружёнными солдатами, которые, стреляя в воздух, давали этим понять, что народ они расстреливать не будут. Автомобили солдатами «реквизировались» у их владельцев с «любезного» согласия последних.
В различных местах города народ вместе с войсками приступил к активным действиям. Был взят арсенал, причём убит генерал Матусов. Началось освобождение арестантов. Сожжено тюремное управление, подожжены дом предварительного заключения, окружной суд и Литовский замок. Из департамента полиции (со стороны Пантелеймоновской улицы) и из многих полицейских участков были выброшены на улицу документы и тут же сожжены.
После разгрома оружейных складов вооружённые толпы направились к Таврическому дворцу. Ждали известий из Государственной думы. Скоро народ узнал о роспуске Думы.
Утром 27 февраля председатель Думы получил следующий указ, подписанный Николаем II 25 февраля:
«На основании ст. 99 основных государственных законов повелеваем: занятия Г. Думы и Г. Совета прервать 26-го февраля сего года и назначить срок их возобновления не позднее апреля 1917 г., в зависимости от чрезвычайных обстоятельств.
Правительствующий Сенат не оставит к исполнению сего учинить надлежащее распоряжение».
На подлинном Собственной Его Императорского Величества рукою подписано:
НИКОЛАЙ
В Царской Ставке, 25 февраля.
Скрепил: председатель Совета министров
кн.Николай Голицын».
С этого момента между народом и Государственной думой устанавливается самое тесное сношение. В ожидавшей на улице толпе скоро замелькали листки с фамилиями членов временного комитета. Начались митинги с речами ораторов различных направлений. Организовался Исполнительный комитет Совета рабочих депутатов, выпустивший своё первое воззвание. Между тем беспрерывно шло присоединение новых войсковых частей к народу, который бурно приветствовал всякую подходившую к Таврическому дворцу колонну. Особыми овациями встречались эшелоны, высланные для действий против народа, но немедленно перешедшие на сторону революции.
26 февраля Совет старейшин, собравшийся в экстренном заседании и ознакомившийся с указом о роспуске, постановил:
«Государственной думе не расходиться.
Всем депутатам оставаться на своих местах».
27 февраля, в половине третьего дня, в полуциркульном зале под председательством М. В. Родзянко состоялось совещание членов Государственной думы. На обсуждение был поставлен вопрос об организации временного комитета для поддержания порядка в Петрограде и для сношений с различными учреждениями и лицами. Ввиду многолюдности собрания выбор временного комитета поручено произвести Совету старейшин.
По окончании совещания Думы в кабинете Родзянко состоялось заседание Совета старейшин, на котором состоялись выборы членов временного комитета Государственной думы.
Ровно в полночь 27 февраля окончательно организовался временный комитет Государственной думы в следующем составе:
М. В. Родзянко, А.Ф.Керенский, Н.С. Чхеидзе, В. В. Шульгин, П. Н. Милюков, М. А. Караулов, А. И. Коновалов, И. И. Дмитрюков, В. А. Ржевский, С. И. Шидловский, Н. В. Некрасов, В. Н. Львов, Б.А.Энгельгардт. Затем сюда же вошёл Ф. И. Родичев.
27 февраля в помещении Думы собрались представители рабочих, солдат и несколько общественных деятелей был организован Совет рабочих депутатов, постановивший обратиться к населению с воззваниями:
Граждане!
Заседающие в Государственной думе представители рабочих, солдат и населения Петрограда объявляют, что первое заседание их представителей состоится сегодня в 7 часов вечера в помещении Государственной думы. Всем перешедшим на сторону народа войскам немедленно избрать своих представителей по одному на каждую роту.
Заводам избрать своих депутатов по одному на каждую тысячу. Заводы, имеющие менее тысячи рабочих, избирают по одному депутату.
Временный Исполнительный Комитет Совета Рабочих Депутатов Граждане!
Солдаты, ставшие на сторону народа, с утра находятся на улице голодные. Совет Депутатов, Рабочих, Солдат и населения прилагает все усилия к тому, чтобы накормить солдат. Но сразу организовать продовольствие трудно.
Совет обращается к вам, граждане, с просьбой кормить солдат всем, что только у вас есть.
Временный Исполнительный Комитет Совета Рабочих Депутатов 27-го февраля 1917 года.
27 февраля в помещение Государственной думы около пяти с половиной часов вечера под сильным конвоем революционного народа был доставлен председатель Государственного совета, министр юстиции И. Г. Щегловитов.
По доставлении его в Таврический дворец к нему вышел А. Ф. Керенский.
– Вы Иван Григорьевич Щегловитов? – спросил он.
– Да, – последовал ответ.
