— Скажите, пожалуйста — говорят — Как же так вышло, что вы провалили создание в Германии атомной бомбы? Как же получилось, что сорваны были мирные переговоры с западными «союзниками»? Как смогла улизнуть, порученная Вам русская радистка?
Улыбается Штирлиц стоя на трибуне. Объяснения у него давно готовы:
— Мы были так наивны… Не хватило твердости…
Глава 10. Генерал Корнилов, как зеркало русской революции.
Страшна не смерть, а позор и бесчестие.
Л.Г. Корнилов
Что это: глупость или измена?
П.Н. Милюков
— Александр Федорович ждет Вас!
Слова адъютанта вывели генерала Крымова из задумчивости. Он встал, поправил шашку и шагнул в дверь приемной главы правительства. Зачем он приехал, почему согласился на этот безумный шаг, наверное, он и сам не мог объяснить. Это был порыв — безотчетный и необъяснимый. Генерал твердо знал — страна катилась в пропасть, и Крымов не мог оставаться безучастным свидетелем наступающей катастрофы. Поэтому он и был вместе с Корниловым, и Лавр Георгиевич назначил именно его командовать войсками, отправленными навести порядок в столице и положить конец безобразиям, разваливающим армию и страну.
Когда Крымов зашел в кабинет, Керенский сразу оторвал глаза от стола, а точнее от бумаги, которую он внимательно разглядывал.
— Садитесь — твердым голосом произнес он — Я очень рад Александр Михайлович, что Вы приехали сюда, чтобы спокойно устранить все имеющиеся недоразумения.
И не давая Крымову вставить и слова, быстро заговорил дальше.
— Вот это текст моей телеграммы объявляющей главнокомандующего Корнилова изменником — в руке Керенского появился листок бумаги, который он внимательно рассматривал до этого — Вы с ней знакомы?
— Именно поэтому я и приехал к Вам, Александр Федорович. В ваших руках судьба России…
— Власть мне вручил народ. И я не позволю изменникам и предателям лишить нас всех завоеваний революции и устроить путч! — неожиданно резко прокричал Керенский — Корнилов изменник и предатель, стремящийся устроить военную диктатуру! И я хочу знать, на чьей стороне вы, Александр Михайлович? На стороне мятежника или на стороне народа?
В глазах Крымова потемнело. Он снова почувствовал это странное ощущение, будто почва уплывает из-под ног. Такое же, как тогда на станции Дно, когда ординарец принес ему текст этой телеграммы Керенского, где любимца армии главнокомандующего Лавра Георгиевича Корнилова, называли страшными словами «изменник» и «предатель». Именно в тот момент Крымов растерялся и остановил движение своих частей на Петроград. Тогда к нему прибыл начальник кабинета военного министра Самарин с предложением отправиться для переговоров к самому Керенскому. И он согласился, надеясь убедить правительство, что Корнилов не собирался никого свергать, что он действует в интересах страны, для прекращения той агитации, что как гниль расползается по всей России из столицы. Ведь для самого Керенского будет куда удобнее вести страну к победе в войне, если в ней будет наведен порядок!
— Александр Федорович, что Вы говорите! Главнокомандующий честнейший человек и патриот! Все его и мои действия направлены только на благо страны.
— Почему же Вы, генерал двинули войска на Петроград? Для блага страны? Судьба России сейчас решается на полях сражений, и в этот момент Вы пытаетесь разжечь пламя мятежа и гражданской войны в столице! Вы хотите свергнуть правительство, арестовать меня? Разве это не предательство?
— Александр Федорович, Вы обвиняете, даже не выслушав меня! На фронте такими словами не бросаются! — Крымов побагровел и судорожно стиснул рукоять шашки.
Керенский его не слышал. Он кричал все громче и громче, повторяя все то, что так хорошо срабатывало на многочисленных выступлениях. Завоевания революции, свобода, победа в войне, невозможность возврата к прошлому. Предатели и мятежники, сдавшие неделю назад немцам Ригу, которая успешно держалась практически два года …
— Это заговор, генерал, заговор! — кричал Керенский — И я еще раз спрашиваю Вас — Вы с негодяями, позорящими русскую армию или с народом, выбравшим свободу?
К горлу Крымова подкатил комок. По мере того, как говорил Керенский он, осознавал все яснее, что этот честолюбец не видит ничего, кроме своих собственных красивых фраз. И до страны главе Временного правительства дела никакого нет. Для него важнее абстракции: свобода слова, завоевания революции…
Крымов резко встал.
— Вы слепец, вы погубите Россию! — в ответ выкрикнул он — Я докажу Вам, что наши помыслы чисты!
Он смотрел прямо в лицо Керенскому и потому хорошо видел, как глаза главы правительства округлились, и в них неожиданно появился ужас. Крымов расстегивал кобуру медленно, так медленно, как никогда этого не делал. Его рука словно ватная двигалась к стальной рукояти пистолета, а пальцы Керенского медленно продвигались по поверхности стола к звонку.
— Я докажу Вам, как Вы ошибаетесь! — вновь прокричал Крымов, ощутив в ладони привычный стальной холод.
Он резко развернулся и с пистолетом в руке выбежал в приемную. Пальцы Керенского повисли над звонком. Из приемной раздался звук выстрела …
Это случилось 30 августа (12 сентября) 1917 года. Генерал Деникин описывает дальнейшие события так: «Крымов оказался обманутым. Уйдя от Керенского, выстрелом из револьвера он смертельно ранил себя в грудь. Через несколько часов, в Николаевском военном госпитале, под площадную брань и издевательства революционной демократии, в лице госпитальных фельдшеров и прислуги, срывавшей с раненого повязки, Крымов, приходивший изредка в сознание, умер».
Что произошло в душном августе злополучного для России семнадцатого года, и почему генерал Крымов вел свои войска на Петроград? Начнем с самого конца — с ответов.
Разложение армии было наиглавнейшим условием будущего уничтожения страны. Именно в августе 1917-го Александр Федорович Керенский, «союзная» марионетка, устранил последнее препятствие на пути к власти Владимира Ильича Ленина. Этим препятствием была русская армия. Преданная, оплеванная, обманутая — она, как щит прикрывала родную страну. Пока была в России армия, страна погибнуть не могла. Следовательно, ее и надо было извести авторам плана Революция-Разложение-Распад.
Руководство армии, ее элита, как мы знаем, с радостью поддержали Февральский переворот. Они тешили себя иллюзиями и надеждами, которые вскоре стали быстро испаряться, как лужицы июльского дождя на ярком летнем солнце. Командир Уссурийской казачьей дивизии генерал Александр Михайлович Крымов был одним из тех, кто связывал успешное победоносное завершение войны с переменами в высшем эшелоне русской власти. В мемуарах Родзянко описывается встреча у него на дому в январе 1917 «многих депутатов» Государственной Думы с генералом Крымовым. Боевой генерал, умница, тогда говорил так: «Настроение в армии такое, что все с радостью будут приветствовать известие о перевороте». Речь шла о смещении Николая II и замене его наследником Алексеем под регентством брата царя Михаила. Именно этого хотела военная верхушка и самые умеренные заговорщики, типа Родзянки. (Они же самые не информированные!).
Но вот переворот случился, и все неожиданно зашло значительно дальше того, как планировали русские генералы. Поэтому первой реакцией патриотов-военных на творящиеся безобразия, стала попытка «открыть глаза» Временному правительству. Объяснить умным и образованным министрам, те очевидные вещи, которые может понять любой школьник:
— что в условиях войны, армия — это самая важная часть государственного механизма;
— что после разнообразных «приказов», страна может армию потерять;
— что следом за распадом вооруженной силы страны, произойдет распад и самой России.
В голове военных не могло даже зародиться сомнение, что все «странности» и «глупости» делаются не случайно, а сознательно и специально! Крымов стал настойчиво стучаться в двери военного ведомства, а вскоре отправил в столицу барона Врангеля. Разговор Милюкова с Врангелем ничего не дал. Правительство по-прежнему ничего не делало для спасения армии от быстро разлагающей ее «революционной демократии». Наконец, 14(27) марта военный и морской министр Александр Иванович Гучков соизволилвызвать в столицу самого генерала Крымова.
Не так себе представлял Крымов те грядущие изменения в стране, о которых говорилось далеким январским вечером с депутатами-демократами, в числе которых был тогда и Гучков. Поэтому он предложил Временному правительству за два дня очистить Петроград силами одной своей дивизии. Прими Временное правительство его предложение — вся история России могла бы пойти по-другому, и через неделю(!) Ленина на вокзале встречали бы не почетный караул, а полиция и уссурийские казаки с нагайками. Но «союзные» кукловоды знали, кого они поставили у власти и свои гарантии немцам давали спокойно. Гучков в ужасе отклонил предложенную Крымовым столь «недемократическую» помощь; генерал вернулся на фронт, а процесс разложения армии активно продолжился. Как и планировалось …
