Здравствуй, Джиль!ответил Баранов неторопливо. Откудова бог послал?
Шкипер оглядел комнату, покосился на мальчика-креола, вызванного Серафимой и сидевшего у очага, достал табакерку, сделанную из щитка черепахи, опустил туда два пальца.
Послал бог, а мешал дьявол,сказал он, морщась от понюшки,у Ванкуверова мыса совет твой вспоминал. Не ходить пролив.
Баранов усмехнулся.
В сию пору мои мореходы на два румба на вест отклоняются. Особливо когда берут парусом сюда. Давно ты, шкипер, не ходил тут... Из Колумбии идешь?
Из Колумбии.
Новым хозяевам служишь?
Джиль быстро глянул на правителя и, не зная точно, что тому может быть известно, промолчал.
Александр Андреевич отошел наконец от окна, сел к столу, указал на кресло гостю.
По какому делу? Рассказывай.
Он положил обе пухлые маленькие руки на край стола, вполоборота, чуть горбясь, смотрел на шкипера.
Джиль хотел было начать с прежней ворчливостью, подделываясь под непринужденный тон, но почувствовал, что ничего не выйдет. Он вынул из-за пазухи пакет, запечатанный двумя печатями, положил его перед правителем. Это было письмо одного из заправил новой Колумбийской компании Смита с предложением вести обоюдную торговлю в Восточном море, для начала чего он, Смит, посылает корабль под командой капитана Джиля с товарами Ново-Архангельску. Письмо было адресовано «господину губернатору Аляски, его превосходительству графу Баранову». В пакете находилась и инструкция Джилю для ведения дел. Мистер Смит хотел показать чистоту и деловитость своих намерений.
Обе бумаги прочитал и перевел звонким голосом смуглолицый, тонкий, как девочка, Николка. С десяток подростков обучал языкам на Кадьяке беглый француз. Самого способного из мальчиков забрал в Ново-Архангельск правитель.
Видишь, Николка, теперь я в генералы и в графы попал, сказал Баранов насмешливо. В губернаторы уже приходилось.
Тут так написано, Александр Андреевич!
Написанному не всегда верь.
В пакете лежала еще одна бумага. Письмо российского консула в Филадельфии. Господин консул извещал Баранова о политических отношениях компании с Соединенными Областями и представлял Смита как солидного негоцианта, близкого к американскому правительству.
Договор двух компаний вступал в силу. Нужно было его выполнять. Утешало лишь то, что бостонцы дело поставили сразу по-серьезному и послали корабль с товарами, в которых была такая нужда! Особенно в продовольствии.
Баранов отложил письма, повернулся всем корпусом к шкиперу. Тот сидел лицом к свету, склонив набок свою шишкастую голову, и наблюдал за хозяином. Водянистые выпученные глаза его слезились, время от времени он вытирал их свернутым в комок лоскутком холстины.
Что привез, шкипер?
Джиль вынул из бокового кармана еще одну бумагу; не глядя на нее, протянул правителю.
Опись товаров,сказал он коротко.
Александр Андреевич передал лист Николке.
Спишешь,приказал он мальчику.
Затем поднялся, туже затянул шейный платок, взял лежавший на подоконнике картуз, обратился к Джилю:
Ну, веди на судно.
Оставшись один, Николка не сразу принялся за работу. Ему часто случалось бывать в покоях правителя, однако еще ни разу не приходилось остаться одному. Книги, картины, органчик, камни и индейские сосуды на полках шкафа, какие-то еще непонятные предметы, глобус, а главное, большая цветная карта на стене привлекали необычайно. Он готов был разглядывать их часами, но до сих пор видел только издали.
Отложив бумагу, он некоторое время раздумывал, не зная, что осмотреть сперва. Затем осторожно прошелся по залу, попробовал поскользить по натертым воском половицам.
Сейчас комната показалась ему еще больше, картины еще красивее. Он решил с них и начать, но прежде всего перевести и переписать бумагу. Тогда до возвращения правителя будет сколько угодно времени.
Николка взял лист, перо и чернильницу и примостился у окна. В быстроте своей работы он не сомневался. Он уже целый год выполнял подобные поручения Баранова. Еще на Кадьяке пьяный французик Деголль умилялся его способностям, сравнивая их только со своими. Мальчик мог написать любое письмо по-английски и по-французски, читал книги из библиотеки, оставленной когда-то на острове Резановым. Правитель умел отбирать людей.
Первые строчки Николка сразу же переписал по-русски, не вникая в смысл бумаги. Но следующие заставили его отложить листок. Шкипер сказал, что это опись товаров, а о товарах тут не было даже упоминания. Мальчик еще раз прочитал строчки, перевел дальше и, вдруг бросив перо, недоуменно поднял голову. Смуглое худенькое лицо его от волнения покрылось пятнами. Он оглянулся, словно ища свидетелей своему открытию, потом с лихорадочной поспешностью начал читать до конца. Шкипер по ошибке дал Баранову не ту бумагу. Она раскрывала истинные замыслы бостонцев.
Это была тайная инструкция Джилю, в которой поручалось ему произвести полное описание крепостей Ново-Архангельска и Росса, установить количество людей, оружия, пушек, выяснить способность колоний к защите, разведать, в какой мере русское правительство дорожит самим Барановым и нет ли русских фрегатов в Восточном океане... Сведения немедленно доставить в Филадельфию, а все касательно колонии Росс особому доверенному в Монтерее... Подпись под инструкцией стояла иная, чем под первыми бумагами, иной был и почерк.
Некоторое время Николка сидел испуганный и бледный, а затем принялся торопливо переписывать инструкцию. Помогая правителю разбирать дела, он понял хорошо, что могла означать такая бумага. Он в полчаса скопировал английский текст, написал перевод и, не подождав даже отлучившейся куда-то Серафимы, выскользнул из дворца.
Но сообщить Баранову о своем открытии ему не удалось до самого вечера. Правитель долго пробыл на шхуне, откуда вместе с Джилем отправился на верфь, в литейню, на склады. Вернулся он домой уже с темнотой, и только тогда озябший, набегавшийся Николка смог передать бумагу.
Выслушав мальчика и прочитав перевод, Баранов долго молча ходил по залу. Пламя двух свечей и отблеск огня из камина освещали его согнутую невысокую фигуру, лысую голову, седые нахмуренные брови. Приход корабля в эту пору, наполовину ненужные товары, привезенные Джилем, выгодные условия новой компании все становилось теперь понятным.
Иди спать, Николка,сказал он наконец своему маленькому помощнику.И не болтай. Чужого добра нам не надобно, а до нашего будем живы, не пустим.
Утром Александр Андреевич вернул бумагу Джилю. Ни тот, ни другой при этом не сказали ни слова, но шкипер все понял и больше не съезжал на берег, а на палисаде чуть- чуть передвинулись жерла пушекв сторону корабля.
Через два дня шкипер Джиль выгрузил все товары, даже те, которые не собирался продавать. Баранов отпустил положенное количество тюков с пушниной. В полном молчании, без единого выстрела колумбийская шхуна покинула гавань Ново-Архангельска. Кричали только чайки.
А за день перед этим одномачтовый бот, годный лишь для плавания по окрестным проливам, вышел по направлению к Калифорнии. Четверо смельчаков взялись доставить Кускову письмо правителя.
Уже не одну неделю «Вихрь» шел курсом на юг. Попутный ветер и ясная погода благоприятствовали мореходам. Никто не сказал бы, что наступил январь. Только изредка тучи укрывали небо, шел дождь. Но он налетал, короткий и теплый, свежий ветер быстро сушил паруса. Штормов почти не было, зато непрекращающаяся сильная зыбь причиняла мучительное беспокойство.
За все время пути от Ферлонских камней ничего примечательного не попадалось. Лишь один раз в начале перехода увидели на горизонте стадо морских котов. Животные плыли на ближайшее лежбище. Да уже около тридцатой параллели встретили двух тропических птиц. Здесь, по старым испанским картам, должен был находиться остров. Но никакой земли со шхуны не приметили. Все же на всякий случай Петрович велел убавить паруса, ночью идти самым малым ходом.
Из-за таких открывателей на банку напорешься,сказал шкипер сердито. Кожаная зюйдвестка и длинный острый нос делали его похожим на птицу. Алексей все дни, когда не стоял на вахте и качка хоть немного уменьшалась, переписывал английскую книгу, найденную в сундучке с мореходными инструментами. Английский язык он изучал в ново-архангельской школе у крестника правителя Павла и умел объясняться с заходившими в порт корабельщиками. Шкипер Петрович сказал, что на Сандвичевых островах бывают бостонцы, часть местных жителей болтает на их языке. Нужно вспомнить многие слова, забытые за полтора года.
В книжке описывалось путешествие в Китайские земли, двор богдыхана, пагоды, монастыри. Множество слов было незнакомо, Алексей сердился, закрывал книгу и шел на мостик к Петровичу. Но вычитанное окрыляло воображение, представлялось, как он сам скоро будет в новых местах, увидит земли, о которых столько велось разговоров еще в Ново- Архангельске, а потом в Россе. Он расспрашивал шкипера, бывавшего на островах, просил рассказать о короле Томеа-Меа.
