И Лакапин, неспособный произнести ни слова, повторял про себя: «Селвек! Селвек!» Длилось это бесконечно долго, и он поверил, что его имя Селвек, что он украл у своего дината овцу и за то наказан постригом в монахи.
Прошло четыре дня плавания. Лакапин эти дни много спал. А когда просыпался, то ему подносили кубок вина с зельем, давали большой кусок хлеба. Он пил вино, ел хлеб, и у него не было никаких других желаний. Раз в день его выводили из каюты и возвращали. Он вновь засыпал.
Так за четыре дня плавания исчез из мирской жизни император Роман Лакапин, соправитель императора Константина Багрянородного, и появился на свет стратиот Селвек, укравший у своего господина овцу. Пиратская памфила за это время приплыла к небольшому островку Протэ в Мраморное море, там в глубокой бухте пристала к берегу. Был уже поздний вечер, стояла непроглядная тьма. Лакапина, который находился всё в том же невменяемом состоянии, свели на берег. Руки его были связаны верёвкой, и вёл его за верёвку пират Фармурий. Они долго шли по лесу, петляли вокруг поросших лесом холмов, наконец пришли к монастырю, который стоял за высокой каменной стеной.
В монастыре пиратов ждали. При первом же стуке в ворота их открыли. Феоктиста среди пиратов уже не было, и вёл разговор о монахами Фармурий. От ворот Лакапина повели к храму, белеющему на небольшой площади. Храм был освещён, в нём шла вечерняя служба. Десятка три монахов молились. Пришедших встретил игумен.
- С чем явился, Фармурий? - спросил игумен, подойдя к пирату.
- Вот бедняка привёл. Он украл у господина овцу, и тот наказал его постригом. Исполни обряд, святой отец, и получишь вклад.
- Я вижу, что он болен. Чем страдает? - спросил игумен.
- Страдает величием. Говорит, что он римский император. Его господин долго дивился этому и решил: пусть он будет у вас императором. За то и шлёт богатый вклад. А зовут его Селвеком. Сам господин приехать к тебе не может, но велел привезти пук волос Селвека. Так ты уж исполни, что прошу. - И Фармурий подал кошель с деньгами.
Игумен взял кошель, пощупал его, взвесил и тяжело вздохнул.
- Милосердный, прости меня, грешного! Чего не сделаешь ради ближнего. - Сказал Фармурию: - Служба минует, и свершим постриг.
Феоктист возвратился в Константинополь после того, как на одном из больших Принцевых островов, в торговом городке, где у него был свой дом, он рассчитался с Фармурием. Отдохнув три дня, Феоктист сел на свою скедию и благополучно доплыл до бухты Золотой Рог. К этому времени вернулись с охоты Стефан и Константин. Феоктист попытался встретиться с ними, но ему это не удалось.
В тот день, когда братья вернулись в Магнавр, их пригласил к себе император Багрянородный. Он был не один. Рядом с ним сидел логофет дрома Василий Фока, молодой, но умный и деловитый премьер-министр, сын потомственных сановников. Братья вошли, слегка поклонившись, осмотрелись по сторонам, ища, на что бы сесть. Но два свободных кресла были лишь за спиной Багрянородного, и возле них стоял Гонгила.
- Слушаем тебя, Божественный, - сказал Стефан.
- Это я вас должен слушать. Где вы были две недели?
- Мы охотились в горах за Никеей на гепарда. Но нас обманули, никакого гепарда ни в горах, ни в лесах за Никеей мы не нашли.
- А вы знаете, что пропал ваш отец?
- Матушка только что рассказала. Мы спрашиваем тебя, Божественный, куда он мог пропасть? Она поведала, что он поехал в Никомидию, а большего мы не знаем.
- Ваш отец не был в Никомидии. Там побывал логофет дрома Василий, и он может это подтвердить. К тому же ваш отец не брал императорского судна. Его посадили на чужую памфилу. Чьё это судно?
- Мы этого не знаем, - пожимая плечами, ответил Стефан.
- Но кто же приходил за отцом во дворец? Это должен быть знакомый вам человек.
- Мы не знаем, что это был за человек, и ты, Божественный, напрасно подозреваешь нас в чём-то, - с неким вызовом ответил Стефан.
- Я буду рад, если вы невиновны в исчезновении отца. Но следствие мною назначено… Идите, вы свободны, - сухо произнёс Багрянородный.
Расспрашивая братьев, как они провели две недели, сообщив об исчезновении отца, Багрянородный заметил, что судьба отца их вовсе не волнует. И всё-таки их безразличие к судьбе Лакапина не только поразило Багрянородного, но и побудило его сделать выводы, какие ему не хотелось делать. Он был убеждён, что братья причастны к исчезновению отца, и оставалось лишь доказать их виновность.
Багрянородный помнил день исчезновения Лакапина. Это случилось 16 декабря. Сама по себе эта дата ничего не говорила. Но незадолго до этого дня служители в секрете Диодор и Сфенкел поделились с ним своими наблюдениями. Они выследили то, что давало повод для размышлений. Стефан и Константин в последнее время были частыми гостями торговца Феоктиста. После одного из посещений братьями особняка на проспекте Меса Диодор видел Феоктиста в гавани Суд. Там Феоктист пробыл достаточно долго на одной из памфил. Когда он уходил, то до берега по сходням его провожал могучий чернобородый египтянин. Диодор подумал, что это хозяин памфилы. Оказалось, что нет. После наблюдений Диодор зашёл к знакомым портовым чиновникам и спросил одного из них, чья памфила стоит сразу за причалом и кто её хозяин. Чиновник сходил к причалу, осмотрел памфилу, вернулся и сказал:
- Это купеческая из Солуни.
- А могучий египтянин служит на ней или он хозяин памфилы?
- Хозяин с двумя работниками уехал во Фракию покупать шерсть.
Попросил бы Диодор в тот раз береговых приставов последить за этой памфилой, может быть, не случилось бы несчастья с императором. Наутро 17 декабря, когда Диодор пришёл в гавань, памфилы уже не было. А вскоре он узнал об исчезновении Лакапина, и что-то побудило его побывать в особняке Феоктиста на Месе. Диодор взял торговый лоток, получил у казначея драгоценные украшения и отправился к особняку Феоктиста. Вот и большой мраморный дом за каменной оградой. Диодор постучал подвешенным молотком в ворота, появился привратник.
- Твой господин просил меня показать его супруге украшения из Микен, - сказал с поклоном Диодор.
- Но ни господина, ни его супруги нет дома. Госпожа Раиса уже много дней пребывает у родителей.
- Но я вчера встречался с господином Феоктистом, и он просил…
- Вчера он был, да в ночь уехал по торговым делам.
- Ах, какая досада, - посетовал Диодор и ушёл.
Встретившись с Сфенкелом, Диодор сказал ему:
- Нам, дружище, придётся присмотреть за домом купца Феоктиста.
- Будем смотреть. Он дома?
- Уехал по торговым делам.
Диодор и Сфенкел, сменяя друг друга, следили за особняком Феоктиста пять дней. За это время ловкий Сфенкел сумел побывать в доме, на чердаке и в подвале. Днём, когда Диодор пришёл на смену Сфенкелу, тот предупредил его:
- Сегодня в ночь я вернусь к Феоктисту в дом и буду сидеть на чердаке до той поры, пока он не вернётся.
- Ты считаешь, так нужно?
- Да. Я нашёл отдушину, через которую слышен весь разговор в доме.
- Это хорошо. Ты уйдёшь в дом, а я буду в гавани. Дичь где-то близко. Мы вышли на её след.
Началась охота. На шестой день Диодор стал свидетелем того, как вернулся из плавания Феоктист, но на скедии. Памфила так и осталась для Диодора загадкой. Он проводил Феоктиста от скедии до особняка, сам поспешил во дворец. Ещё в гавани Суд он увидел, как вернулись с охоты братья Стефан и Константин, счёл нужным последить за их поведением. Через Гонгилу Диодор узнал, что Багрянородный приглашал братьев на беседу, но ничего интересного об этой беседе он от Гонгилы не услышал. Да так и должно было быть. А в ранних сумерках декабрьского дня Стефан покинул дворец Магнавр, и Диодор начал охотиться за ними. Из дворца Стефан направился не к главным воротам, а в парк, прошёл по аллее и скрылся на хозяйственном дворе. По нему он проследовал до ворот, ведущих в восточную часть города, скрылся за ними. И Диодор чуть не упустил его: страж не хотел выпускать Диодора за ворота, говоря ему: «Иди через главные». Диодору пришлось выложить стражу то, чему все они подчинялись беспрекословно:
- Я служитель в секрете. Иду с государевым делом.
Калитка перед Диодором распахнулась. Он поспешил к дороге, ведущей ближайшим путём на проспект Меси. Диодор догнал-таки Стефана, когда тот подходил к особняку Феоктиста. Затаившись неподалёку, Диодор принялся ждать возвращения Стефана. Его ожидание затянулось надолго и без результата. Наступил поздний вечер, когда Стефан покинул особняк, и Диодор вынужден был последовать за ним. В Магнавр он прошёл через главные ворота и поспешил к покоям Багрянородного. Гонгила отвёл его в опочивальню, ни о чём не спросив. Багрянородный ещё не спал. Он сидел за столом и писал «Историю Руси».
- Что случилось, славный Диодор? - вставая навстречу, спросил император.
