Андрей Балабуха - Когда врут учебники истории. Прошлое, которого не было [без иллюстраций]

155

Незамедлительно по смерти Эдуарда IV маркиз Дорсет захватил арсенал и казнохранилище в Тауэре, а также привел в боеготовность флот на Ла-Манше. Был образован регентский совет, который он возглавили на пару с лордом Райверсом, братом королевы, – все указы названного органа подписывались этими двоими на правах avunculus Regis et frater Regis uterinus (то есть, в переводе с латыни, «дяди короля и единоутробного брата короля»).

При Эдуарде IV он был сперва лордом-хранителем печати, потом – лордом-канцлером, затем – послом в Бретани. Особа, как видите, высокопоставленная и в прежнее царствование никоим образом не обиженная, так что мотивировался его поступок, похоже, не корыстными интересами, а классическим: «Не могу молчать!» Но так или иначе, а приведенных им фактов оспорить никто не рискнул, хотя они и произвели эффект разорвавшейся бомбы.

В данном случае, с леди Элеонорой Батлер, дочерью первого графа Шрусбери, с коей означенный Стиллингтон самолично сочетал короля тайным браком.

Любопытная деталь – даже Мор, недоброжелатель из недоброжелателей, пишет: «Лорд-протектор, несомненно, очень любил его, и смерть лорда Гастингса явилась для него невосполнимой потерей».

Вот приблизительный перечень. Сын королевы от первого брака Джон де ла Поул, граф Линкольн; дети Эдуарда IV и королевы Елизаветы, в число коих помимо злосчастных «принцев из Тауэра» входили также пять их сестер – Елизавета, Сесилия, Анна, Екатерина и Бриджет. Двое детей Георга, герцога Кларенса – Эдуард, граф Уорвик и Маргарет, графиня Солсбери. Наконец, Джон, внебрачный сын самого Ричарда. И это лишь, так сказать, претенденты первой очереди…

Зато на ней женился впоследствии Генрих VII.

Битва при Босуорте состоялась 22 августа 1485 г. Армия сэра Уильяма Стенли странным образом пребывала в отдалении, на северо-западной возвышенности, а лорда Стенли – на юго-востоке; войска Ричарда III и Генриха Тюдора стояли на равнине между Саттон-Чени и Стентоном. Когда Ричард III приказал наступать, весь его левый фланг, которым командовал граф Нортумберленд, отказался двинуться с места. Одновременно армии братьев Стенли пристроились к войску Ланкастеров. В распоряжении Ричарда III оставалась буквально горстка самых верных сторонников; с ними он с криком: «Измена! Измена!» – энергично атаковал центр войска Ланкастеров, явно рассчитывая или пробиться к Генриху и выиграть сражение в единоборстве, или умереть, как подобает королю. Несмотря на столь доблестный порыв, отряд Ричарда III был раздавлен превосходящими силами противника, и Ричард III погиб. Его труп был выставлен на поругание толпы в Лейстере – лишь два дня спустя какие-то монахи отважились предать тело земле.

В результате в 1489 году объявился самозванец – как выяснилось впоследствии, некий Перкин Уорбек. Он выдавал себя за принца Ричарда, младшего из убитых сыновей Эдуарда IV. Заручившись значительным иностранным признанием и поддержкой, сей претендент предпринял несколько попыток высадиться в Англии и Ирландии, затем принял участие в неудачном восстании в Корнуолле, где был захвачен в плен и – после двух тщетных попыток бегства – казнен по приговору королевского суда в 1499 году. Причем верный своей методе Генрих VII первоначально простил Уорбека, дабы показать, что это всего лишь незначительный самозванец, а потом все-таки отправил на виселицу – на всякий случай.

Только в 1674 году строительные рабочие на глубине 10 футов (т.е. ок. 3 м) под фундаментом лестницы, ведущей в королевские покои Тауэра, нашли человеческие кости. Их собрали в кучу и долго не знали, что же делать дальше, пока слух о находке не достиг ушей короля Карла II, который предположил, что это и есть останки таинственно исчезнувших два века назад принцев, и приказал сложить кости в мраморный гроб и захоронить в Вестминстерском аббатстве. В 1933 году после долгих просьб общественности и под сильным нажимом властей монастырь разрешил вскрыть этот саркофаг. Проводивший исследование профессор Райт заключил, что останки принадлежат детям – вероятнее всего, мальчикам – в возрасте 10 и 12 лет. Более того, Райт счел достаточно обоснованным предположить, что покойные находились в родстве друг с другом и погибли насильственной смертью. Это заключение согласовывалось с канонической тюдоровской версией, а потому было сразу же принято в качестве окончательного аргумента.

Причем, надо сказать, делал он это не только с размахом, но и с изощренной фантазией. Так, например, Генрих VII издал эдикт, согласно которому первым днем его царствования являлся не следующий после битвы при Босуорте, т.е. 23 августа 1485 г., а ее канун – 21 августа 1485 г. Таким образом, всех, кто до последнего дня сохранял верность законному государю Ричарду III, он автоматически записал в изменники – со всеми вытекающими последствиями. Каково, а?

Его роман «Замок Отранто» переведен и на русский язык. Очень рекомендую.

Джайлс Флетчер (ок. 1549–1611), английский дипломат, бывший в 1588–1589 годах послом в Московии, в своем сочинения «О государстве Русском» так рисует портрет этого государя: «…росту малого, приземист и толстоват, телосложения слабого и склонен к водянке; нос у него ястребиный, поступь нетвердая от некоторой расслабленности в членах; он тяжел и недеятелен, но всегда улыбается, так что почти смеется… Он прост и слабоумен, но весьма любезен и хорош в обращении, тих, милостив, не имеет склонности к войне, мало способен к делам политическим и до крайности суеверен».

Как отмечает «Российский энциклопедический словарь», «…точное число жен Ивана Грозного неизвестно, однако вероятно, что он был женат семь раз».

Факт известный, но как бы полузабытый, стыдливо не вспоминаемый. Показательная деталь: даже прекрасный историк Андрей Буровский в своей исключительно интересной книге «Русская Атлантида», вскользь поминая Даниила, называет его великим князем, хотя загляните в тот же «Российский энциклопедический словарь», и прочтете: «Даниил Александрович (1261–1303) – князь московский (с 1276 г.), сын Александра Невского. Получил по завещанию Переяславль-Залесский, присоединил Коломну и тем положил начало росту Московского княжества. Канонизирован Русской православной церковью».

Лествичное право – то есть лестничное, ступенчатое. Смысл его сводился к следующему: правящему великому князю наследовал не его старший сын, как в последующие времена, а следующий по старшинству брат, затем – следующий, и так до самого младшего. Однако за этим последним наступал черед старшего сына старшего брата – и так далее; на графике подобный переход наследования и впрямь напоминает лестничные ступени. Система, как видите, сложная, запутанная и потому порождавшая, естественно, великое множество споров, распрей и кровопролитий.

Прародителем Романовых был Андрей Иванович Кобыла (ум. ок. 1350/51), «выехавший из Прусс», как выражаются древние родословные. До начала XVI века они звались Кошкиными, затем – Захарьиными-Кошкиными и Захарьиными-Юрьевыми. Родоначальником собственно Романовых явился боярин Никита Романович (откуда и фамилия – по отцу) Захарьин-Юрьев (ум. 1586 г.). Его сын Федор Никитич Романов (ок. 1554–1633) – будущий патриарх (в 1608–1610 гг. при Тушинском воре и затем с 1619 г.) Филарет, отец первого царя из династии Романовых, избранного в 1613 г. Земским собором Михаила Федоровича (1596–1645), и при нем – фактический правитель страны. Сами Романовы, фактически основавшие совершенно новую династию, предпочитали именовать себя домом Романовых династии Рюриковичей, хотя вся их связь с последними ограничивается браком Ивана Грозного с Анастасией Захарьиной-Юрьевой. Но коли Иван Грозный возводил свой род к императору Августу, так почему бы и нет?

Или членов Верховной думы, долженствовавшей помогать Федору в управлении государством.

Впрочем, известный историк Сергей Федорович Платонов (1860–1933; академик РАН с 1920 г. и АН СССР с 1925 г., председатель Археографической комиссии в 1918–1929 гг., автор «Очерков по истории Смуты в Московском государстве XV – XVII вв.»; погиб в сталинских лагерях) в своем «Полном курсе лекций по русской истории» говорит о «…ребенке Дмитрии, рожденном в седьмом браке [курсив мой. – А.Б.] Грозного с Марией Нагой».

Уже упоминавшийся Д. Флетчер считал его годовой доход равным 100 000 рублей и утверждал, что со своих земель Борис мог бы выставить в поле целую армию.