Другой юный гений написал сонет про Комстока, назвав его бесполым клоуном. Еще один, это мой любимец, предложил зажарить его на сковороде. Только где они найдут такую большую сковородку, я не знаю.
Во мне благожелательности даже поменьше, чем в студентах. По мне, судьба поступит милостиво, если мой Враг неким чудесным образом окажется без гроша в кармане и глубоко беременным, пусть он выносит ребенка и родит его в страшных муках, как женщины рожают. Пожалуй, будет неплохо еще попросить наградить его фистулой. Но все это бесплодные мечтания. Моя месть состоит в другом – в том, как я еду в своем экипаже через парк, а солнце играет в бриллиантовых сережках. Время от времени в нью-йоркских газетах мелькает очередной слух, что меня видели в Бостоне или Париже и что в то апрельское утро нашли в ванной вовсе не меня. Первоапрельская шутка, можно сказать.
Но шутить мне совсем не хочется, особенно когда размышляю о том, что ее душа так и осталась для меня потемками. И я проклинаю те силы, что обратили ее жизнь в страдание и толкнули к смерти.
Разум отказывается мне служить, написала она в своем дневнике. Лучше я умру.
Господи, прими мою душу и прости мои грехи.
Это ее слова, но я могла бы написать то же самое. Мой грех в том, что я не спасла ее.
Ближе к вечеру я выпиваю чай, иногда рюмочку хереса с фунтовым кексом[107] и надеюсь, что сегодня внуки, эти две «сосиски Вилли», как мы их называем, дадут передохнуть моей подруге Грете и она заглянет к нам сыграть в вист. Или что моя замечательная Аннабелль привезет в гости своих деток. Их четверо, и каждого приняла бабушка. Я балую их сладостями, будто они пони. Самая маленькая забирается ко мне на колени и делится секретами. Если дети ведут себя хорошо, я позволяю им примерить свои драгоценности и разрешаю поиграть со стеклянными шариками. Аннабелль вечно ругает меня за это, боится, как бы ребенок не подавился.
– Ты проглотила пенни, когда была такая же малышка, монетка в конце концов нашла дорогу.
Но Аннабелль не любит столь плотских историй. Она настоящая английская роза. Замужем за Генри Саммерсом, симпатичным адвокатом. Правда, в суде, в своем длинном белом парике он смотрится болван болваном, но законник он высокого полета, я даже удивляюсь, что такой специалист оказался в моей семье. Очень удобно, знаете ли. Кроме того, Генри – лучший отец на свете, Джозефа, Сесилию, Эндрю и маленькую Лиллиан он обожает. Последнюю обычно все зовут Датчи.
– Датчи, иди ко мне, хорошая моя, – говорю я, и малышка забирается на мои колени, обхватывает за шею пухлыми ручками и гладит по щекам ласковыми пальчиками.
– Ох, Датчи, – шепчу я. – Моя прекрасная Датч!
Это имя до сих пор причиняет мне боль. Внучке еще и пяти нет, но она вылитая моя сестра. И, глядя на нее, я вспоминаю о том, что потеряла, об обещании, которое дала маме, о мужчинах, разрушивших нашу жизнь своими бесчеловечными и лицемерными законами. Я помню каждого из своих врагов. Я не простила их. И ничего не забыла. Эти записки я посвящаю моей маленькой сестренке Датчи, лежащей в холодной могиле, с чужим именем на надгробии, с нерожденным дитя во чреве. Если бы ее не терзали тайны, если бы не донимал стыд, она могла бы сидеть сейчас в этой комнате, у окна которой я сосредоточенно пишу в дневнике, за столом сидит мой муж Чарли, раздавшийся на английских сливках, а на полу, застеленном брюссельским ковром, играют дети. Солнце рвется в окна, дробится в хрустальных подвесках люстры, разлетается искрами – словно сильфиды и sheehogues резвятся в нашей гостиной. Не забыть бы налить им в блюдце молока да выставить на подоконник, пусть хранят нас от зла.
«Моя нечестивая жизнь» – роман. Но в основе его лежит жизнь и смерть Энн Троу Ломан (1811–1879), известной также как мадам Рестелл, которая практиковала акушерство в Нью-Йорке в течение почти сорока лет. Для романа из жизни Энн Ломан позаимствованы кое-какие факты, судебные протоколы, газетные статьи, рекламные объявления, но жизнь моей героини сложилась по-другому. Я старалась быть предельно точной в передаче исторических реалий и фигур, таких как Ч. Л. Брейс и Энтони Комсток, но, если того требовал сюжет, позволяла себе вымышленные сцены, диалоги и обстоятельства, перекраивала события и меняла их хронологию.
Общество Таммани (Tammany Society) – сперва благотворительное, впоследствии политическое общество, основанное в 1789 г. Названо по имени легендарного индейского вождя. Имело громадное влияние на политические выборы всех уровней. В 1860-х превратилось в очень могущественную организацию, которая заправляла делами Нью-Йорка, а отчасти и штата Нью-Йopк с целью личного обогащения ее членов. – Здесь и далее примеч. перев. и ред.
Лург – баронство в Северной Ирландии.
Голуэй – город-графство в Ирландии, находится в графстве Голуэй.
Черри-стрит, или Вишневая улица, – улица в Нижнем Манхэттене, названная по вишневому саду, располагавшемуся на этом месте в 1660-х годах.
Патрик Генри (1736–1799) – борец за независимость Америки; Джеймс Мэдисон (1751–1836) – четвертый президент США, один из авторов Конституции США; Джеймс Монро (1758–1831) – пятый президент США, автор «доктрины Монро», провозглашавшей свободу от европейской колонизации и независимость от европейских стран; Александр Гамильтон (1755–1804) – один из лидеров Войны за независимость США, первый министр финансов США.
Имеются в виду претцели – крендели, которые станут одним из символов Нью-Йорка.
Одна из ирландских банд, терроризировавших Нью-Йорк вплоть до конца XIX века.
Любимая (ирл.).
Бесценная (ирл.).
Чарлз Лоринг Брейс (1826–1890) – реальное историческое лицо, американский филантроп и общественный деятель, изучал богословие, но отказался от церковной карьеры в пользу благотворительной и социальной деятельности; пристроил в приемные семьи более 50 000 сирот в рамках программы «Поезд сирот»; активный аболиционист и ярый сторонник теории Чарлза Дарвина.
Мотт-стрит – ныне неофициальная главная улица нью-йоркского Чайна-тауна.
Матфей, 19:14; Лука, 18:16.
Христианский гимн, написанный английским поэтом и священником Джоном Ньютоном (1725–1807), одна из самых известных песен среди христиан всего мира. Текст гимна пытались положить более чем на 20 различных мелодий, пока в 1835 году мелодия, известная как «Новая Британия», не утвердила свое превосходство.
Голконда – один из мусульманских султанатов Центральной Индии.
Богатый жилой район Бронкса.
Спасибо (исп.).
Псалтирь, 21:15.
Псалтирь, 21:22.
Иезекииль, 11:16
Псалтирь, 90:9.
Псалтирь, 21:2.
Псалтирь, 21:7–8.
Южное побережье Манхэттена. Сейчас там разбит Баттери-парк.
Имеется в виду мост, соединявший тюрьму Томбс и здание Уголовного суда Нью-Йорка.
Готэм – прозвище Нью-Йорка, данное городу Вашингтоном Ирвингом в рассказе «Сальмагуди», в котором он сравнил Нью-Йорк с деревней Готэм из английских сказок про дураков.
Район Нью-Йорка в Южном Манхэттене, где до 1902 г. помещался суд и арестный дом.
Дешевые ткани из восстановленной шерсти.
Английская колыбельная песенка на стихи поэтессы начала XIX века Джейн Тейлор. Мелодия была впервые опубликована во Франции в 1761 г. Автор неизвестен, но ее использовали в своем творчестве многие композиторы, включая Моцарта, Баха и Листа.
Ирландская народная песня Whiskey in the Jar о разбойнике, вернувшемся после удачного ограбления домой и обнаружившем, что возлюбленная ему изменила.
