Ознакомительная версия.
По прошествии многих лет, уже будучи взрослым человеком, я много раз вспоминал тот случай. И конечно, это происходило каждый раз, когда проезжал это же место в горах. Варнаутская долина, чем ты меня так притянула?
Вот и сегодня, как только автобус миновал ущелье Сухой речки и я увидел знакомые очертания гор, сразу же вспомнился тот крошечный эпизодик из далёкого детства. Подумалось: «А ведь эту загадку я так и не разгадал…» И тут же созрело решение.
Я резко поднялся со своего места и по узкому проходу подошёл к водителю и попросил остановить автобус. Я вышел и махнул рукой – езжай!
– Но у вас билет до Ялты, – возразил водитель.
– Я остаюсь!
Когда автобус отъехал, я увидел на противоположной стороне шоссе остановку с мозаичным панно – бегущими оленями. А сверху надпись: «Резервное». Так называется село, ближайшее от трассы. И тогда я понял, что надо идти именно туда.
Шёл я минут сорок или час. Шёл не спеша, оглядываясь по сторонам и пропуская проносящиеся мимо легковушки. Пару раз водители притормаживали, мол, не надо ли подвезти. Но я отказывался. Мне некуда было спешить. В Ялту я уже не попадал, а для осмотра крошечного села времени было в избытке. Тем более я не представлял, что именно меня интересует, где находится тот источник, который однажды возбудил во мне такой прилив радости.
Час или два у меня ушли на то, чтобы исследовать Резервное и его окрестности. Крошечное сельцо, никаких достопримечательностей и ничего такого, что могло бы пробудить мой интерес. Я влез на гору, которая возвышалась над селом, и полюбовался оттуда Варнаутской долиной и открывающейся перспективой главной гряды Крымских гор. Красиво, но не более…
Я спустился в село и исследовал балку, по которой можно было дойти до перевала, за которым открывалось море. И, уже порядком уставший, вернулся назад, в Резервное. Здесь, недалеко от двух колодцев, я и заприметил небольшой цветущий сад. Он вклинивался в лес, которым были покрыты близлежащие горы, и, наверное, правильнее было бы его назвать частью леса с цветущими деревьями. Я не знал, что это за сорта – груши, алыча, абрикосы, мне было безразлично. Просто здесь было хорошо, и сразу же возникло желание устроить привал именно здесь.
Лёжа на траве мне представились картины с горными долинами, неприступными вершинами, где всегда гуляет ветер, а где-то внизу о грозные скалы бьётся синью далёкое море. Наверное, я уснул, ибо совершенно не слышал шаги приближающегося ко мне человека. А его слова были как гром среди ясного неба. Как он сказал: «Апрель – лучшее время…» И что-то ещё по поводу чаира. Шутник… При чём здесь чаир? Кстати, а что это вообще? Слово знакомое, где-то я его уже слышал…
Я поднялся, напоследок послав воздушный поцелуй ближайшему от меня цветущему дереву, набросил на плечи слегка примятую куртку и двинулся в обратный путь. Проходя колодцы, которые я уже видел прежде, обратил внимание на местного жителя, который набирал в вёдра воду. Я попросил напиться, а он безропотно согласился. Вода была холодная и очень вкусная. Поговорили с минуту ни о чём, и я пошёл дальше. В этот момент в голове всплыло: «В парке Чаир распускаются розы, в парке Чаир та-та-та-та весна…». Это же песня такая или романс старинный! Я почти не помнил слов, но начало всё же в голове вертелось.
Распускаются розы… Кстати, когда они распускаются? Но там, где я только что отдыхал, никаких роз не было и в помине. Шиповник был, только он ещё не цвел, а вот роз – не было!
Резервное осталось позади, а я шёл по уже знакомой дороге в направлении шоссе, желая вернуться домой, в Севастополь. Неожиданно мои размышления прервал горный орёл. Он сидел на высоком дереве, рядом с дорогой, и при моём приближении тяжело соскочил с ветки и, махая своими могучими крыльями, полетел куда-то в сторону. Наверное, ему оттуда, сверху, сейчас видна вся долина и узкая просёлочная шоссейка, по которой неспешно бредёт одинокий человек. Это – я, тот, который неожиданно для самого себя изменил планы, предпочтя Ялте и беседе с другом общение с Варнаутской долиной и её жителями. И если сейчас спросит кто, зачем я сюда явился, я не отвечу. Никаких «позывов» со стороны долины я не ощутил, и чувство радости, однажды меня посетившее, мне вторично не явилось.
На остановке я долго разглядывал мозаичных оленей. Автобуса не было, и я не знал, сколько времени мне придётся здесь проторчать. Неожиданно из-за ближайшего поворота вынырнул человек, явно направлявшийся на остановку. Скорее всего, это был местный житель, знавший расписание автобусов. Интуиция меня не подвела. Это был, действительно, житель Резервного. Именно тот высокий мужчина с рюкзаком, который так некстати потревожил мой сон в цветущем весеннем саду.
Мы поздоровались, как старые знакомые. И тут же я узнал, что автобус на Севастополь будет минут через десять. Алексей поинтересовался, понравилось ли мне Резервное. А я ответил в том духе, что долина очень красивая и те, кто живёт в ней, настоящие счастливцы. Он хмыкнул: «Так и есть». Но мне показалось, что Алексей хотел ответить по-иному. Впрочем, я ведь тоже хотел сказать другое…
В автобусе мы разговорились. И первым делом я напомнил ему слова из песни, в которой говорится о чаире. Алексей рассмеялся. Ему понравилось сравнение цветущего сада, где я спал, с розарием чаира из песни.
– Конечно, это разные места! – воскликнул он.
Я и без его слов это отлично понимал. Но мне было интересно знать, почему он обратился ко мне именно с этим.
– Чаир находится на Южном берегу, – сказал Алексей, – есть такой уголок в Мисхоре, точнее – в Гаспре.
И тут меня как прошибло: «Чаир!» Как я мог забыть! Действительно, там находится, точнее находилось, имение Чаир, принадлежавшее когда-то одному из великих князей династии Романовых. Кажется, его построил архитектор Краснов. Я долгое время интересовался биографией этого человека, и в моей памяти отложились многие факты его жизни. Среди них был и такой – связанный со строительством великокняжеского имения Чаир.
– Кажется, его построил Краснов, – сказал я.
Алексей с удивлением посмотрел на меня.
– Да… Но откуда…
Я рассказал своему знакомому, что интересуюсь и как строитель, и как просто интересующийся историей и архитектурой южнобережных дворцов Крыма.
– И давно?
– Давно.
Алексей задумался, а затем протянул мне руку.
– Приятно познакомиться с человеком, который близок мне по духу. Я ведь тоже давно интересуюсь…
– Южным берегом?
– Вообще – Крымом…
Алексей на секунду задумался, а затем сказал:
– Теперь мне понятно, почему именно ты лежал в чаще. Ведь это – моя «точка». Я там привык отдыхать.
– Насиженное место, – нашёлся я.
– Да, – подтвердил он, – насиженное… Когда я впервые появился в Резервном, то отдыхал именно там, как ты сегодня. И тоже был апрель. И так же цвёл сад… Правда, интересное совпадение?
– Согласен…
Я хотел рассказать о давнем случае из моей юности и чувстве радости, но передумал. Это слишком личное. Да и не сработал данный эффект вторично. «Холостым» получился мой приезд в Резервное.
Алексей воспринял паузу в разговоре по-своему. Очевидно, он подумал о том, что меня сейчас интересует место, в разные годы притягивающее нас к себе. Он стал рассказывать об этом уже слегка одичавшем саде. Оказывается, это сливняк. Летом он сюда ходит за сливами и собирает плоды вёдрами. Кроме того, здесь есть деревья кизила, черешни и яблони. Но яблоки выродились, остались лишь дички. Очевидно, они были «внуками» ранее росших здесь яблонь хороших сортов, но те деревья давно пропали. А новые – либо поросль от корней, либо проросшие зёрна падалицы.
Честно сказать, родословная здешних яблонь меня совершенно не заботила, тем более истории с вёдрами, полными слив. Летом сюда на сбор урожая приезжать не собирался. Но Алексей говорил с таким упоением, что я не решился его перебить.
Оказалось, что этот сад еще татарский. В том смысле, что посажен ещё до Великой Отечественной войны. Татары практиковали высадку фруктовых деревьев не на своих усадьбах, а за селом, где было много свободного места. Алексею повезло, что его собственный земельный участок оказался в непосредственной близости от сливняка, который он считает своим вторым садом. Впрочем, сюда любой может прийти. Как, например, я…
В этот момент в автобус вошла большая группа людей, которая отделила меня от Алексея, и мы оказались в разных частях автобуса. А я так и не успел у него спросить, почему ж в чаиры надо ходить в апреле. И какая связь между сливняком, где я отдыхал, и великокняжеским имением Чаир.
На конечной остановке Алексея я не увидел. Либо он затерялся в толпе людской, либо вышел раньше. Так что вышла у меня такая нечаянная встреча с человеком, влюблённым в цветущий сливовый сад.
На следующий день в Ялту я всё-таки поехал. И встретился со своим знакомым. Звали его Станиславом, или Стасом – для своих. Был он настоящим краеведом и знатоком Крыма. С ним можно было сидеть часами и слушать, слушать…
Ознакомительная версия.
