Девушка обрызгивала ткани изысканными благовониями, изготовленными во дворцовой лаборатории. Она старалась не допустить ни одной лишней складки, укладывая одежду в деревянные сундуки. С приближением ночи она должна будет вернуться сюда за старой шалью. Хозяйка любила накидывать ее себе на плечи, заканчивая дела.
Кровь отхлынула от лица служанки.
Шали не было на обычном месте.
«Невозможно, — подумала она, — я, наверное, ошиблась сундуком». Девушка посмотрела в другом сундуке, потом в остальных.
Напрасно.
Служанка опросила остальную прислугу, цирюльника. Но никто не мог дать ей вразумительного ответа.
Любимая шаль Нефертари была украдена.
В приемном зале дворца Пи-Рамзеса собрался военный совет. Военачальники, возглавлявшие четыре соединения армии, прибыли по приказу правителя, верховного военачальника. Здесь же был и Амени, делающий записи.
Все военачальники были зрелого возраста, образованные, владельцы больших поместий с хорошими управляющими. Двое из них под предводительством Сети побеждали хеттов, но бои тогда были короткими и носили частный характер. В действительности же никто из этих высших военных чинов не участвовал в полномасштабной войне с достойным противником. Чем ближе была тотальная война, тем больше портилось их настроение.
— Каково состояние боевого снаряжения?
— Хорошее, Ваше Величество.
— Производство?
— Не останавливается ни на минуту. По вашему приказанию жалованье кузнецов и изготовителей стрел удвоено. Но нам нужно иметь больше мечей и кинжалов для ближнего боя.
— Колесницы?
— Через несколько недель их число будет достаточным.
— Лошади?
— За ними хорошо ухаживают. К началу похода животные будут в прекрасной форме.
— Каково настроение людей?
— Это наше больное место, Ваше Величество, — признал самый молодой из военачальников.
— Ваше присутствие благотворно, но среди воинов продолжают ходить слухи о жестокости и непобедимости хеттов. Несмотря на то, что мы постоянно опровергаем эти глупые россказни, они оставляют глубокие следы в умах людей.
— Даже в умах моих воинов?
— Нет, Ваше Величество, конечно же, нет… Но по некоторым пунктам у нас существуют сомнения.
— Какие?
— Например… Будет ли враг действительно превосходить нас численно?
— Мы начнем с того, что восстановим порядок в Ханаане.
— Хетты уже там?
— Нет, их армия не отважилась продвинуться так далеко вглубь страны. Лишь отдельные отряды внесли смятение в наших провинциях, прежде чем вернуться в Анатолию. Они спровоцировали предательство местных царьков с целью разжечь войну и истощить наши силы. Но все это ничего не значит. Быстрое завоевание наших провинций воодушевит воинов, и мы сможем быстро продвинуться к северу, к решающей победе.
— Некоторых беспокоят… наши крепости.
— Напрасно. Позавчера и вчера десяток почтовых голубей прилетели во дворец, принеся ободряющие известия. Ни одна крепость не сдалась в руки врагу. Все они располагают необходимым продовольствием и оружием и смогут сдерживать вероятные натиски до нашего прихода. Однако надо поторопиться. Мы и так уже слишком опаздываем.
Пожелание, высказанное Рамзесом, имело силу приказа. Военачальники откланялись и возвратились в казармы с твердым намерением ускорить приготовления к выходу войск.
— Какие бездарности, — процедил сквозь зубы Амени, откладывая в сторону тонко отточенную тростинку, которую он использовал для письма.
— Ты слишком строг, — заметил Рамзес.
— Посмотри на них: они напуганы, слишком богаты, привыкли к легкой жизни! До настоящего момента они провели больше времени, отдыхая в садах своих поместий, нежели сражаясь на поле брани. Как они поведут себя в бою с хеттами, единственный смысл жизни которых — это война? Твои военачальники уже мертвы или отступают.
— Ты советуешь их заменить?
— Слишком поздно, да и зачем? Все твои воины одинаковы.
— Ты хочешь, чтобы Египет удерживался от всякого военного вмешательства?
— Это была бы смертельная ошибка… нужно действовать, ты прав. Но ситуация ясна как день: наша победа зависит от тебя, тебя одного.
Рамзес принял своего друга Аша поздно ночью. У Фараона и молодого дипломата очень редко случались моменты передышки. Напряжение в столице становилось все более ощутимым.
Стоя рядом, они оба созерцали из окна кабинета Фараона ночное небо, усыпанное тысячами звезд.
— Что нового, Аша?
— Ситуация ясна: с одной стороны — восставшие, с другой — наши крепости. Противники ждут твоего вмешательства.
— Я сгораю от нетерпения, но не имею права рисковать жизнями моих воинов. Неподготовленность, нехватка оружия… Слишком долго мы жили в состоянии иллюзорного мира. Пробуждение слишком резкое, но спасительное.
— Как я хотел бы, чтобы твои слова дошли до богов!
— Ты сомневаешься в их помощи?
— Сможем ли мы победить?
— Те, кто будет сражаться под моим командованием, будут защищать Египет до последнего вздоха. Если хеттам удастся победить, настанет царство тьмы.
— Ты думал о том, что можешь погибнуть?
— Нефертари установит регентство, а если понадобится — она сама будет править.
— Как прекрасна эта ночь… Почему люди думают только о взаимном уничтожении?
— Я мечтал о мирном правлении. Но судьба распорядилась иначе, и я не буду уклоняться от того, что мне предначертано.
— Судьба может быть враждебна по отношению к тебе, Рамзес.
— Ты больше не веришь в меня?
— Наверное, я, как и каждый, просто боюсь.
— Ты напал на след Моисея?
— Нет. Он словно исчез.
— Нет, Аша.
— Почему ты так уверен?
— Потому что ты и не приступал к поискам.
Аша остался невозмутимым.
— Ты отказался послать людей по следу Моисея, — продолжал Рамзес, — потому что не желаешь его ареста и смертельного приговора.
— Но ведь Моисей наш друг, не так ли? Если я верну его в Египет, он будет приговорен к смертной казни.
— Нет, Аша.
— Ты Фараон, но даже ты не можешь преступить закон!
— У меня и нет такого намерения. Моисей сможет свободно жить в Египте, так как правосудие его оправдает.
— Но… Разве он не убил Сари?
— Это была самозащита. Так свидетельствуют очевидцы.
— Фантастическая новость!
— Займись поисками Моисея и найди его.
— Это будет непросто… В ситуации нынешних волнений он, может быть, прячется в недоступном месте.
— Найди его, Аша.
В плохом настроении Серраманна направился в квартал каменщиков. Четверо молодых евреев, прибывших из Центрального Египта, не задумываясь, обвинили Абнера в шантаже и вымогательстве. С его помощью им удалось получить работу, но какой ценой!
Государственная служба предпринимала жалкие попытки расследования. Сари был подозрительной личностью, но обладал достаточным влиянием, Моисей также стеснял следствие. Смерть первого и исчезновение второго были на руку следствию.
Может, была допущена небрежность к важным показаниям? Серраманна, прежде чем снова вторгнуться в жилище Абнера, задавал повсюду множество вопросов.
Жуя хлеб, натертый чесноком, каменщик рассматривал табличку, испещренную цифрами. Увидев Серраманна, он тотчас спрятал табличку в складках одежды.
— Итак, Абнер, ты занят подсчетами?
— Я не виновен!
— Если ты опять возьмешься за старое, то будешь иметь дело со мной.
— Фараон защищает меня!
— Не зарывайся.
Воин взял сладкую луковицу и съел ее.
— У тебя есть что-нибудь выпить?
— Да, в сундуке…
Серраманна открыл крышку.
— Боги мои, вот чем можно отметить прекрасный праздник пьянства! Амфоры вина и пива… У тебя хороший заработок.
— Это… подарки.
— Как прекрасно, когда тебя любят.
— Что ты от меня хочешь? Я ведь дал показания!
— Это сильнее меня, я люблю твое общество.
— Я сказал все, что знал.
— Не верю. Во времена, когда я был пиратом, мне частенько самому приходилось допрашивать пленных. Многие из них забывали место, где спрятали деньги. Но благодаря силе… убеждения, они в конце концов вспоминали.
— У меня нет богатств!
— Меня не интересуют твои деньги.
У Абнера отлегло от сердца, он, казалось, испытал облегчение. Пока Серраманна открывал сосуд с пивом, еврей засунул табличку под циновку.
— Что ты написал там, Абнер?
— Ничего, ничего…
— Спорим, что это суммы, полученные путем вымогательства у твоих еврейских братьев. Прекрасное доказательство для суда!
Ошеломленный каменщик не протестовал.
— Но ведь мы можем договориться, мой друг; я ведь не судья.
