Поскольку он, казалось, все еще пребывал в дымке восторга, она продолжила:
— Вы вдохнули в меня новую надежду. Когда я услышала салют и узнала, по какому он поводу, то испытала глубокое отчаяние. Амбициозные люди посадили ребенка на трон, чтобы править самим. Но вы поможете мне. Мы разработаем план вместе…
— Вместе… — в экстазе пробормотал он.
— Послушайте, — произнесла она.
Она услышала звуки сердитых голосов и торопливых шагов.
Сэр Вильям говорил:
— Дурак! Как ты смел покинуть свой пост?
Мария шепнула:
— Будет лучше, если они не увидят, что мы разговариваем с вами… мой друг.
Она быстро вошла в свою комнату, закрыв за собой дверь.
Сэр Вильям, с побагровевшим от гнева лицом, предстал перед своим братом. За ним с виноватым видом следовал солдат.
— Что это значит? — закричал сэр Вильям.
— Парню очень хотелось присоединиться к пирующим. Я решил дать ему небольшую передышку, — ответил Джордж.
— Ты — юный идиот! — воскликнул сэр Вильям. — Ты рассуждаешь так, как будто мы по ночам охраняем какого-нибудь пьяного солдата. Ты что, не понимаешь, кто наша узница и почему… в такой момент она могла попытаться убежать? И ты отослал часового развлекаться!
— Пока я постою вместо него.
— Ты просто юный филантроп! — пробурчал сэр Вильям. Он открыл дверь комнаты королевы и, заглянув, увидел узницу с двумя ее фрейлинами, смотревшими сквозь окно с решеткой.
Мария сказала:
— Добрый день, сэр Вильям.
Сэр Вильям ответил на приветствие и закрыл дверь.
— Стражники, покинувшие свой пост, расплачиваются за это жизнью, — предупредил он солдата. Тебе повезло, что у меня сегодня хорошее настроение.
Солдат молчал, стоя по стойке смирно.
— Пойдем со мной, — сказал Вильям брату.
Он поднялся с ним на этаж выше в маленькую комнату. Там сэр Вильям очень строго заговорил с ним, напомнив о важности охраны королевы, о попытках, которые вполне могут быть предприняты, чтобы помочь ей бежать. Джордж поступил глупо. Как, он считает, поступил бы с ними сводный брат Морэй, если бы по их глупости Марии удалось бежать? Их жизни не стоили бы ни гроша.
Джордж не очень-то прислушивался. Он вспоминал о том, как королева стояла, улыбаясь ему. Ее длинные каштановые волосы ниспадали ей на плечи. Ее глубоко посаженные глаза, чуть темнее ее волос, были меланхоличными и печальными, когда он увидел ее разговаривающей с солдатом. И как они засверкали от удовольствия, когда он сказал ей о своей преданности! Он думал об этом утонченном лице, совершенной овальной формы, с прямым носом, подвижным ртом и белыми зубами, которые виднелись, когда она смеялась.
Он влюбился. Эта мысль заставила его содрогнуться от восторга. Быть влюбленным для него означало совсем иное, чем для Рутвена. Он жаждал доказать свое рыцарство; он хотел отдать свою жизнь за нее. Она стала его первой любовью, и он был уверен, что и последней.
— Ради бога, не веди себя больше так глупо, — сказал сэр Вильям.
— Нет, брат, — ответил он, не думая о том, что говорит, а мечтая только о ней.
— Тогда уходи и запомни это, — рявкнул сэр Вильям.
Джордж вышел из комнаты брата и направился к себе. Он бросился на кровать и стал перебирать в уме все случившееся. Он помнил каждое слово, сказанное ею. Скоро — очень скоро — он отставит эти восхитительные воспоминания и должен будет приступить к разработке плана.
Дверь его комнаты тихонько отворилась; вошел Вилли и встал у края постели.
— Ваше величество, — передразнил он, — я бы с радостью отдал жизнь, чтобы исполнить ваше желание.
Джордж с тревогой уставился на дерзкого сорванца.
— Где ты был?
— Какие слова! — Вилли изобразил глубокий поклон. — С того момента, как вас привезли в замок, я мечтал служить вам.
Джордж вскочил с постели, но Вилли оказался проворнее.
Он уже выбежал из комнаты, и до Джорджа донесся его удаляющийся издевательский смех.
Не было смысла преследовать его. Никто никогда не мог угадать, куда направится Вилли. Но что именно он успел подслушать? И как он поступит, зная их разговор?
Джордж вернулся в комнату и бросился на постель. Он не верил, что ему стоит опасаться Вилли. Между ними всегда существовала невидимая связь. Они были друзьями. Он часто помогал Вилли избежать наказания. Они никогда не говорили об этой связи, но она была, и они оба знали это.
Вилли хотел только поиздеваться. Он никому не скажет о том, что слышал разговор между Джорджем Дугласом и королевой.
Дверь снова отворилась, и появилось насмешливое лицо Вилли.
— Вилли, — окликнул Джордж, не вставая.
Вилли был начеку, готовый убежать.
— Да, Джордж Дуглас?
— Ты никому не скажешь о том, что слышал?
Вилли приложил палец к губам и принял глубокомысленный вид.
— Это важно. Это действительно важно.
Вилли состроил одну из своих гримас и сказал:
— Да, но она — красотка. Джордж Дуглас, ты не единственный, кто так думает.
Затем исчез, насвистывая.
На Вилли можно положиться. Джордж вновь погрузился в восторженные мечтания.
Настал один из счастливейших дней для Марии с момента ее заточения. В то утро прибыл большой сундук, присланный по приказу сэра Роберта Мелвиля.
Леди Дуглас и сэр Вильям пришли в ее комнату посмотреть, когда его станут распаковывать, испытывая подозрения насчет его содержимого.
У Марии поднялось настроение, пока она читала сопровождавшее посылку письмо от сэра Роберта Мелвиля, в котором говорилось, что, будучи уверенным в том, что она испытывает недостаток в удобствах, к которым привыкла, он высылает ей коё-что из Холируда.
Улыбаясь от удовольствия, Мария позвала Джейн Кеннеди и Мари Курсель.
— Посылка может означать только, что Мелвиль сожалеет о том, как обращался со мной, — объяснила она. — Он стремится дать мне понять, что не связывает себя с этим жестоким Линдсеем. Это хороший знак.
В этот момент вошла леди Дуглас. Она не могла скрыть своего любопытства по поводу содержимого сундука. Если бы она не знала, что заточение Марии так много значит для ее любимого сына Морэя, то все ее симпатии были бы на стороне королевы.
— Прошу вас, садитесь, леди Дуглас, — сказала Мария. — Я вижу, что вас не меньше, чем меня, интересует содержимое посылки.
— Я покорно прошу, ваше величество, простить меня за вторжение, — прошептала леди Дуглас, — но…
— Я понимаю, — сказала Мария. — Вы, как и все в замке, должны подчиняться приказам тех, кто правит нами.
Леди Дуглас с покорным видом пожала плечами. Она наслаждалась жизнью, но наиболее восторженным периодом для нее стал тот, когда она была любовницей отца Марии. После его смерти она вышла замуж за Дугласа Лохлевенского, и жизнь продолжала оставаться прекрасной.
У нее была большая семья, которой она посвящала себя целиком. Ей не грозило одиночество, и жизнь никогда не утратит для нее смысла, потому что всегда рядом окажется кто-нибудь из сыновей или дочерей, на ком ей можно сосредоточить свои помыслы. Она родила тринадцать детей — шестерых Джеймсу V и семерых Дугласу. Самым любимым для нее был Джеймс Стюарт, граф Морэй, человек великой судьбы; но с другими, вроде ее дорогого Джорди, жить было приятнее.
Что касается Марии, то от ее сходства с отцом у леди Дуглас теплело на душе всякий раз, когда она смотрела на нее, и к ней возвращались воспоминания, от которых она вновь чувствовала себя молодой.
Джейн Кеннеди склонилась над сундуком и вытащила черные бархатные туфли, отделанные мехом куницы.
Мария вскрикнула от восторга:
— О, как я рада снова видеть их!
Мари Курсель достала мантию из красного атласа, также отороченную мехом куницы.
Мария подхватила мантию и завернулась в нее.
— Я чувствую, что вновь оживаю, — объявила она.
Сэр Вильям, присоединившийся к матери, с сардоническим видом смотрел на это. Ему очень хотелось уйти, но как знать, что могло быть спрятано среди всей этой мишуры!
Леди Дуглас подошла к женщинам. Она заглянула в сундук и воскликнула:
— Сэр Роберт Мелвиль отобрал все со вкусом.
Мария взяла серое бархатное платье и приложила его к себе.
— Как давно я его не носила! — смеясь, сказала она. — Но теперь, надевая его, я буду испытывать большее удовольствие, чем когда-либо прежде. Что там еще, Джейн?
Роясь в сундуке, Джейн и Мари издали восторженный возглас, вытащив пару темно-красных рукавов, отделанных золотой каймой. Джейн возбужденно произнесла:
— Их можно прикрепить к этому камлоту… О, посмотрите! Вот еще один, с аксельбантами. Как мы будем великолепны!
— Дай мне посмотреть, Мари. — Мария взяла рукава и натянула их. Она захлопала в ладоши. — Как мне благодарить Мелвиля за то, что он так все продумал? — спросила она со слезами на глазах.
