Ознакомительная версия.
Пятунка Евсеич определил Бедослава в пастухи, дабы тот не чувствовал себя нахлебником в чужом доме. Кроме этого в хозяйстве Пятунки было немало и плотницкой работы, так как конюшни, амбары, клети и загоны для лошадей были срублены из дерева.
Семья у Пятунки Евсеича была большая, жена нарожала ему семерых детей. Двое старших сыновей были главными помощниками Пятунки в уходе за лошадьми.
На подворье у Пятунки жил еще кузнец Онисим, бывший холоп. Пятунка выкупил Онисима из неволи и взял к себе, понимая, что в его лошадном хозяйстве без кузнеца никак не обойтись.
Бедослав с самого начала пришелся по нраву Пятунке Евсеичу и всем его домочадцам, даже молчун Онисим и тот становился разговорчивее в присутствии Бедослава.
– Хочу предостеречь тебя, друже, – обмолвился как-то наедине с Бедославом Пятунка Евсеич. – Сподвижники у покойного Кривуши дюже отчаянные и злопамятные. Эти злыдни все села и погосты обшарят вокруг Новгорода, в каждую щель нос сунут, но рано или поздно они до тебя доберутся, молодец. Я тебя не гоню, ибо зима уже на носу, но по весне тебе лучше убраться отсюда куда-нибудь подальше.
– Не могу я уйти далеко от Новгорода, любимая женщина там у меня осталась, – сказал на это Бедослав. – Знаю, ждет она меня. Без нее мне и белый свет не мил!
– Так в чем же дело! Забирай с собой свою красавицу и бегите вместе хоть в Подвинье, хоть в Поднепровье, – сказал Пятунка Евсеич. – Русь велика! Найдется где-нибудь и для вас укромный уголок. Токмо в суздальскую и рязанскую земли не ходите, впусте там все лежит после татарского нашествия.
– Что ж, перезимую среди здешних лесов, а весной уговорю Василису двинуться со мной в дальний путь, – почесав в раздумье голову, промолвил Бедослав.
Однако вместе с первым снегом и первыми заморозками на жителей села Глядены свалилась нежданная напасть. В пятнадцати верстах к северу от их селения ливонские рыцари захватили Копорский погост, куда свозили дань чудские и ижорские князьки. На месте сожженного новгородского погоста немцы принялись возводить бревенчатую крепость. В этом дерзком вторжении вместе с ливонцами участвовали и датские крестоносцы.
На строительство крепости ливонцы сгоняли чудь и русичей из окрестных сел и деревенек, кто наотрез отказывался, того безжалостно убивали. Кроме этого, крестоносцы отнимали у смердов лошадей, скот, съестные припасы и любое железо, годное для изготовления оружия.
В Гляденах стали появляться группами и в одиночку беженцы из северных волостей, спасаясь от грабежей и притеснений крестоносцев. Кто-то задерживался в Гляденах на несколько дней, кто-то после краткой передышки следовал дальше на юго-запад в сторону Новгорода и озера Ильмень. Гляденские вольные смерды проводили в тревоге дни и ночи, наслушавшись рассказов беженцев о жестокостях и насилиях данов и ливонцев.
В середине декабря крестоносцы нагрянули и в Глядены. Ливонцев было около двух сотен, из них примерно полсотни верхом на конях, остальные пешцы. Немцы грубо врывались в дома, выискивая среди смердов прежде всего плотников и кузнецов. Добрались непрошеные гости с красными крестами на белых плащах и до займища Пятунки Евсеича.
Бедослав не стал отпираться, что смыслен в плотницком деле. Его вместе с Онисимом немецкий военачальник с орлиным носом и длинными до плеч светлыми волосами присоединил к двум десяткам гляденских мужиков, которых немцы гнали за собой. Еще ливонцам понравились кони Пятунки Евсеича, они бесцеремонно забрали у него троих жеребцов и пять кобыл.
Шагая по заснеженной лесной дороге в кучке таких же невольников, окруженных немецкими кнехтами, Бедослав с печалью сознавал, что он не просто еще дальше удаляется от Василисы, но движется навстречу опасной неизвестности.
«Похоже, мое имя сыграло со мной злую шутку, навлекая на меня тяжкие напасти одну за другой!» – размышлял Бедослав, закрывая лицо рукавицей от холодного встречного ветра.
* * *
Немецкого военачальника с орлиным носом звали Карл фон Ауэрбах. Он неплохо разговаривал по-русски, поскольку был дружен с Ярославом Владимировичем. Это был сорокалетний рыцарь, прошедший обряд посвящения в духовное братство Ливонского ордена. По предложению дорпатского епископа, ландмейстер ливонцев Андреас фон Фельбен назначил Карла фон Ауэрбаха комтуром строящейся Копорской крепости, которой надлежало охранять новую границу владений датчан и Ордена. От старой границы ливонцы и даны продвинулись в глубь новгородских земель на целых десять верст.
Комтуров в Ливонском ордене было больше двадцати, они управляли укрепленными замками и городами. По сути, это были начальники гарнизонов и главные орденские судьи на местах. Главный комтур был третьим по важности лицом после ландмейстера и маршала, он управлял городом Венден, где находилась резиденция главы Ливонского ордена.
Крепость Копорье возвышалась на холме, господствуя над низиной, где пролегали две дороги, идущие от морского побережья к Ладоге и Новгороду. Бревенчатые стены крепости были почти достроены, образуя в плане вытянутый треугольник, одна сторона которого была обращена к одноименному новгородскому погосту, прилепившемуся к северо-западному подножию холма. Две другие стороны протянулись по краю отвесного обрыва, это были южная и восточная стены крепости, идущие под острым углом от северной стены и соединившиеся возле угловой башни, образующей некую вершину этого треугольника. Другая башня возвышалась на стыке северной и южной стен, третья – на стыке северной стены с восточной. Эта третья башня была сложена из камня, в ней находился единственный проезд в крепость.
Внутри крепостных стен все жилые постройки также были из дерева, кроме католического храма, прямоугольный остов которого ливонские зодчие из Риги и Вендена возводили из белого известняка и желтого песчаника. Камень для строительства подвозили на санях из двух каменоломен, расположенных в нескольких верстах от Копорья.
Всех согнанных на строительство крепости работников немцы разделили на четыре отряда. В самом большом из этих четырех отрядов было около семидесяти русских смердов, на них была возложена задача возводить из бревен крепостные стены и две угловые башни. Воротную каменную башню, как и храм, возводили немецкие каменщики.
В другом отряде, состоящем примерно из полусотни работников, чуди было больше, чем русичей. Этот отряд занимался валкой деревьев в лесу и доставкой уже готовых бревен к крепости. Бревна подвозили волоком, используя тягловую силу лошадей.
Самая тяжелая работа была в каменоломнях, там тоже трудились в основном чудины, а русичей было мало.
Наконец, самый маленький отряд подневольных работников, состоящий из тридцати человек, был занят на возведении построек внутри крепости. В этом отряде были собраны самые умелые плотники из русичей, а также кузнецы, которые были заняты изготовлением гвоздей, железных скоб, клиньев, топоров и пил.
Руководил этим отрядом датчанин Гутторм, хорошо говоривший по-русски, так как он часто бывал в Новгороде и Пскове по торговым делам.
Под начало Гутторма угодили и Бедослав с Онисимом.
На ночь немцы загоняли всех работников в два больших неотапливаемых амбара, возведенных внутри крепостных стен рядом с конюшнями. Утром невольников кормили кашей и ржаным хлебом, затем распределяли по отрядам и отправляли на работу, которая длилась без передышек до наступления сумерек. Вечером работников еще раз кормили опять же кашей, давали вдоволь воды и медовой сыты, после чего запирали в амбарах до рассвета.
Кто получал увечье на работе, того отводили к лекарю-дану, который лечил пострадавшего. Если увечье требовало длительного лечения, тогда немцы отпускали этого работника на все четыре стороны. Если пострадавшему длительного лечения не требовалось, то его переводили на более легкую работу.
Вместе с мужчинами-невольниками в крепости пребывали и женщины-невольницы, их было около сорока. Они готовили пищу работникам, растапливали бани в дни отдыха, латали невольникам одежду. Помимо этого, самые молодые из невольниц были вынуждены ублажать немецких и датских рыцарей на ложе. Тех из женщин, кто бурно протестовал против этого, отдавали на потеху наемникам-кнехтам.
Среди наемников было немало эстов, что жили на подвластной Новгороду земле, но переметнулись на сторону ливонцев, перейдя из православия в католичество. Эти наемники-эсты служили надсмотрщиками при невольниках, оруженосцами и конюхами при немецких и датских рыцарях, несли стражу на стенах крепости. Кроме этого, наемники-эсты занимались поимкой беглых невольников. В этом деле они были поистине незаменимы для ливонцев, так как хорошо знали здешние места и умели ориентироваться в глухом лесу при любой погоде.
Когда Копорская крепость только-только начинала обретать контуры укрепленного поселения на холме, тогда побегов среди невольников и невольниц было очень много. Первое время немцы содержали работников и женщин в землянках и шалашах, откуда при желании вполне можно было ускользнуть в темное время суток. Немцам не хватало стражников, поскольку большая часть их воинов рыскала по соседним деревням, сгоняя местных жителей на постройку крепости. К тому же в осеннем лесу затеряться было намного легче, чем в зимних, занесенных снегом дебрях.
Ознакомительная версия.
