Олег Смыслов - Житейская правда войны

Ознакомительная версия.

Если открыть словарь Ожегова, то слово «житейский» там имеет следующее значение: «обыденный, свойственный повседневной жизни». В толковом словаре русского языка Кузнецова «житейский» означает: «связанный с жизнью, с действительностью; жизненный. Житейский опыт, расчет. Житейская мудрость. Житейские наблюдения».

«Правда» по Далю, точнее и не скажешь, — «истина на деле, истина во образе, во благе; правосудие, справедливость».

«Война», как известно, это вооруженная борьба, боевые действия…

Эта книга — всего лишь попытка заглянуть сквозь призму истории в годы Великой Отечественной войны и посмотреть на ее житейскую правду. В книге всего двенадцать историй, но каждая из них, по сути, документальна. В ней нет вымышленных персонажей, а все факты основаны на свидетельствах очевидцев и документах.

Житейская правда войны потому и житейская, что в ней присутствуют точно такие же ситуации и проявляются точно такие же человеческие качества, как и в мирной жизни. Но ведь все это происходит на войне, где, как известно, есть место для подвига… Однако и там воевали самые обыкновенные люди, и неважно, кем они были. Важно другое. Несмотря на жуткие и поистине не человеческие испытания, которые не только закаляли, но и достаточно сильно сплачивали людей, человек все равно оставался самим собой. Командир стрелкового полка мог запросто струсить, а потом по букве закона стать Героем Советского Союза. Угодивший не по своей вине в штрафную роту солдат получал счастливый билет на долгую жизнь. Легендарный летчик-истребитель, сбивший немало самолетов противника, погибал не в воздушном бою, а в пьяном угаре самоубийцей. Командир авиаполка из-за банальной зависти пытался отдать под трибунал лучшего летчика полка, а потом, когда это не удалось, всю оставшуюся жизнь с гордостью рассказывал и писал, что именно он воспитал национального героя.

На войне было все, что должно и не должно было быть там: любовь, мечты, литературные таланты, бездарные военачальники, несправедливые расстрелы и полное исчезновение сотен тысяч бойцов и командиров как без вести пропавших. Собственно, такова и есть ее житейская правда, сотканная из противоречий, но дающая мудрость.

В 1943 году И. Сталин, как Верховный Главнокомандующий, приказал разработать критерии награждения командиров за успешное форсирование рек. А вскоре вышла и соответствующая директива Ставки ВГК за № 30178:

«9 сентября 1943 г 02.00 м.

В ходе боевых операций войскам Красной Армии приходится и придется преодолевать много водных преград.

Быстрое и решительное форсирование рек, особенно крупных, подобных рекам Десна и Днепр, будет иметь большое значение для дальнейших успехов наших войск. В связи с этим Ставка Верховного командования считает необходимым довести до сведения командующих армиями, командиров корпусов, дивизий, бригад, полков, понтонных и инженерных батальонов, что за успешное форсирование крупных речных преград и закрепление за собой плацдарма для дальнейшего развития наступления командиры названных соединений и частей должны представляться к высшим правительственным наградам.

За форсирование такой реки, как Десна в районе Богданово (Смоленской области) и ниже, и равных Десне рек по трудности форсирования, представлять к наградам.

1. Командующих армиями — к ордену Суворова I степени.

2. Командиров корпусов, дивизий, бригад — к ордену Суворова II степени.

3. Командиров полков, командиров инженерных, саперных и понтонных батальонов — к ордену Суворова III степени.

За форсирование такой реки, как Днепр в районе Смоленска и ниже, и равных Днепру рек по трудностям форсирования, названных выше командиров соединений и частей представлять к присвоению звания Героя Советского Союза.

Военным Советам фронтов и армий в течение суток с момента получения настоящей директивы ознакомить с ней командиров соединений и частей, названных в настоящей директиве…»[1]

Итак, Днепр — третья по величине река в Европе после Волги и Дуная. Ее правый берег намного выше и круче, чем левый. Переправа такой реки, ширина которой в низовьях могла достигать трех километров, дело непростое, и особенно, когда на той стороне закрепился за преградами и в специальных сооружениях сильный противник.

После Курской битвы Гитлер приказал своим войскам стоять на Днепре насмерть и отдал приказ о строительстве Восточного вала. Советское командование в свою очередь приняло решение форсировать Днепр с ходу по всему участку фронта, что, безусловно, вело к огромным потерям, но в таком случае у противника не оставалось времени на укрепление своей обороны и возможности перегруппировать свои силы и средства…

Изрядно поредевшие в предыдущих боях части 38-й стрелковой дивизии в двадцатых числах сентября 1943 года остановились буквально в трех километрах от Днепра. Из села под названием Городище очень хорошо был виден его противоположный берег, на котором тесно жались друг к другу украинские хатки села Григоровка. Именно там и предстояло захватить плацдарм 48-му полку этого соединения.

Незадолго до этого недавно назначенный командиром дивизии полковник Богданов на привале собрал офицеров полка и кратко рассказал о предстоящих действиях:

— Наша задача состоит в том, чтобы форсировать реку с ходу, не ожидая прибытия табельных переправочных средств. Нужно действовать быстро, использовать фактор неожиданности, не дать противнику опомниться. — Ив конце лишь добавил: — Учтите, на этом участке правый берег довольно крутой и, как сообщают разведчики, сильно укреплен[2].

Позднее комдив отдаст командованию полка следующий устный приказ: «форсировать Днепр, захватить высоту севернее села Григоровка, затем совместно с другими частями овладеть им, закрепиться и удержать плацдарм до переправы на правый берег главных сил дивизии»[3].

И командование не на шутку растерялось. В своих воспоминаниях помощник начальника штаба по оперативной работе старший лейтенант Лебединцев объяснит почему: «Видимо, угнетали их и сложность задачи, и отсутствие переправочных средств.

Советские саперы строят переправу через Днепр северо-восточнее Киева

К тому же в полку к тому времени был только один батальон из трех положенных по штату. Командовал им старший лейтенант Тихон Ламко. В саперном взводе налицо имелось всего лишь три человека: лейтенант, сержант и ездовой с повозкой, на которой везли саперные мины»[4].

Командир полка майор Кузминов, как видно из его мемуаров, больше всего переживал за недавно прибывшее в полк пополнение: «Я лежал на плащ-палатке, смотрел в небо, видневшееся в просветах между верхушками деревьев, и снова, в который уже раз, задавал себе одни и те же вопросы.

Беспокоило меня и недавно прибывшее в полк пополнение — молодые солдаты, прошедшие ускоренный курс обучения и еще не нюхавшие пороху»[5].

Но судя по всему, переживал он больше всего за взятие и удержание плацдарма на том берегу. Михаилу Яковлевичу попросту не хватало ни знаний, ни боевого командирского опыта. Тридцать три года от роду (1910 г.р.). Крестьянское происхождение. За спиной начальная средняя школа, после которой плотничал. В Красной Армии с 1932 года, а в 1938-м окончил курсы младших лейтенантов при Бакинском пехотном училище. На фронте с января 1942 года как исполняющий должность начальника штаба стрелкового полка. До этого старший адъютант отдельного батальона охраны Управления фронта, командир отдельной роты охраны. В июле 1942-го Кузминова назначают командиром батальона охраны штаба фронта. И только в мае 1943-го заместителем командира 48-го стрелкового полка. В должности командира полка он утвержден накануне событий: 15 сентября 1943 года. А 23 сентября ему присваивают звание майора[6].

С молодым пополнением и переправочными средствами все было куда проще. Как утверждает А.З. Лебединцев, полковой инженер лейтенант Ф. Чирва буквально загорелся выполнением задачи: «Грядущее форсирование настолько раззадорило полкового инженера, что он забыл об обеде и со своими двумя помощниками немедленно принялся обходить дворы Городища, выясняя, у кого есть спрятанные рыбацкие лодки. Селяне их затопили в заводях, чтобы немцы не уничтожили. Когда набралось восемь “посудин”, Чирва построил владельцев в шеренгу, зачитал текст военной присяги и заставил это сделать всех стоявших в строю. Потом они поставили свои подписи в блокноте лейтенанта, и тот поздравил “рекрутов” с зачислением в саперы 48-го стрелкового полка. В заключение Чирва сказал, что самым главным оружием новобранцев, которых даже не переодели в красноармейское обмундирование, будут их собственные лодки и весла на время переправы. С наступлением темноты плавсредства перевезли на повозках к берегу реки и замаскировали в кустах»[7].

Ознакомительная версия.