И. Ликстанов
Малышок
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Глава первая
ГОЛУБЫЕ АВТОБУСЫ
Положив узелок на колени, мальчик сидел под колоннами вокзала и смотрел… Подъезжали красивые автомобили, хлопали дверцами и уступали место другим машинам, еще красивее. Вагоны трамвая уходили от вокзала переполненные. Громкий голос радио время от времени раздавался над головой мальчика. Такой же голос, но потише, он не раз слышал на руднике, в клубе старателей.
В другое время все это было бы очень занятно, но не сейчас. Холодный ветер срывал с туч капли дождя, короткий бушлатик и брюки из легкой серенькой материи защищали плохо, и мальчик съежился, соединив рукава муфточкой, стараясь согреть озябшие руки. Едва ли он спрашивал себя, что делать: делать было нечего.
Радио сообщило, что поезд отправился дальше. Как только привокзальная площадь успокоилась, к мальчику подошел милиционер. Он уже знал, что случилось, и был недоволен поведением маленького путешественника.
- Как же это ты так опростоволосился, коли не врешь? - сказал он укоризненно. - Едешь к дяде на ура, деньги и документы по-глупому в чемодане держишь. Дядю не застал, чемодан пропал, и вот ты в пиковом положении, коли не врешь… Ладно, посиди здесь, а потом сержант сведет тебя куда надо. - И, сделав налево кругом, милиционер зашагал дальше по мокрому блестящему асфальту.
Если бы маленький путешественник был смелее, он спросил бы, что означает туманное «куда надо», но в этот день он потерял смелость, и его лицо было ничуть не веселее сумрачного неба, с которого все сыпалась и сыпалась мелкая холодная водяная пыль.
Вдруг он встрепенулся. К вокзалу один за другим подкатили три автобуса, голубые, как чистое летнее небо. В ту же минуту из-за угла хлынула шумная волна ребят с чемоданами, баулами и рюкзаками. Многие были одеты в черные шинели, а были одетые совсем по-домашнему. Все они суетились, будто каждый хотел сразу сесть в два автобуса. Распоряжался посадкой полный высокий старик в черном бушлате и маленькой кепке.
- Галчата, галчата, всем места хватит! Не толкайся, галчата! - весело покрикивал он.
- Порядок, эй, порядок! - помогая ему, солидно повторял милиционер.
Когда посадка благополучно кончилась, милиционер взял под козырёк, сказал старику несколько слов, кивнул в сторону нашего маленького знакомого, и старик подошел к мальчику.
- Сколько лет?… Грамотный?… Хочешь на завод, чем так болтаться? - быстро спросил он и, не дожидаясь ответа, схватил мальчика под руку и подсадил на ступеньку автобуса.
Ребята в автобусе зашумели: «Этот не из нашей группы!» - но старик второпях ответил: «Ладно, подойдет без группы», дверца сама собой закрылась, машина качнулась, и новый пассажир, потеряв равновесие, опустился на мягкое кожаное сиденье. Вокзал со своими колоннами плавно завернул за автобус и стал удаляться. За окнами, покачиваясь, плыли большие дома, навстречу катили трамвайные вагоны. Беспокойные пассажиры автобуса протирали рукавом запотевшие стекла и смотрели.
- Однако большой городишко! - одобрительно заметил паренек в черной шинели.
- Ничего подобного, - тотчас же возразила девочка, сидевшая впереди. - Наш Днепропетровск гораздо больше.
- А ты чем его мерила - своей косичкой? Воображаю, сколько лет возилась! - усмехнулся паренек и тут же спросил у своего неподвижного соседа: - А ты тоже эвакуированный или с неба свалился?
- Уральские мы, из Румянцевки, - хрипло ответил мальчик, напряженно глядя прямо перед собой.
- «Мы» в единственном числе или во множественном? - поинтересовался подросток и не получил ответа, так как его попутчик не разобрался в этой премудрости. - Как тебя зовут?
- Малышев Константин Григорьевич, - внятно проговорил мальчик, не изменив направления взгляда.
- Какой ты Малышев! Ты Малышок, ростом с вершок, да и то по большим праздникам! - И веселый сосед дружески толкнул Костю локтем.
На Костю смотрели узкие смеющиеся глаза, освещавшие худощавое загорелое лицо с немного расщепленным носом, и он в ответ невольно усмехнулся своему новому товарищу.
- Однако мы, наверное, никогда не приедем! - спохватился подросток и крикнул: - Ребята, наш автобус заблудился!
Ребята засмеялись, кто-то мяукнул лучше настоящей кошки, а девочка из Днепропетровска презрительно отметила:
- Миша Полянчук продолжает глупо острить.
- Кажется, она намекает на меня! - обрадованно догадался сосед Кости. - Миша - это я. Полянчук - определенно я.
Так Костя Малышев узнал имя и фамилию своего соседа, который ему сразу понравился, потому что держался не гордо, хотя был года на три старше Кости.
«НУ И ВОРОНА!»
Автобусы остановились возле белого двухэтажного дома на окраине, и приезжие набились в большую натопленную комнату. Шум, смех, толкотня. Но в этой суматохе Миша чувствовал себя как рыба в воде. Он пробрался в угол, поставил на пол зеленый сундучок и оглянулся.
Всем своим видом Костя показал, что он очутился возле Миши случайно, хотя это было вовсе не так - он не решился упустить из виду своего единственного знакомого. Миша без лишних слов оказал ему великодушное покровительство.
- Сядь на сундучок и сиди как приклеенный, - сказал он. - А я посмотрю, что тут делается.
В комнате было шумно. Время от времени из дальнего угла доносился женский голос:
- Тише, тише, ребята! Вот навезли шуму-то!
Костя продолжал смотреть прямо перед собой, будто все это не имело к нему никакого отношения. Вдруг он сглотнул слюну. Рядом на фанерном бауле сидел мальчик ненамного старше Кости, с продолговатым бледным лицом и темными задумчивыми глазами. Он завтракал, откусывая от толстого ломтя хлеба и тонкой пластиночки сала. Только сейчас Костя почувствовал, как он голоден и как неопределенно его будущее. К счастью, из толпы вынырнул Миша.
- Пошли оформляться, Малышок! - озабоченно проговорил он, достав клеенчатый бумажник. - Дай-ка твои документы.
- У меня нет, - с трудом ответил Костя.
- Как это «нет»? Нужны документы, понимаешь, чтобы было написано, кто ты. А то, может быть, ты кто-нибудь другой.
- Я не другой, - возразил обеспокоенный Костя. - У меня метрика была в чемодане… Я в вагоне заснул… а он пропал.
- Поздравляю! Ну и ворона! Кто же документы в чемодане держит? Чудак! - Миша призадумался и решил: - Все равно пойдем. Скажешь, что документы потерял в пути. Ты ведь хочешь устроиться на завод? Вот и скажи. Может быть, примут.
За деревянным некрашеным барьером сидели две женщины. Та, что постарше, отыскивала в списке фамилии приезжих и говорила женщине помоложе: «Выдайте этому», и «этот», другой, третий получали все, что полагалось.
- Держи крепче, - повторяла женщина. - Хлебная карточка, продуктовая карточка, талоны на добавочный хлеб, пропуск в столовую. Распишись. После бани и обеда пойдешь устраиваться в общежитие. Следующий! Держи крепче…
- А этот все документы потерял, - сказал Миша, поставив своего подшефного возле барьера. - Он к нам в пути пристал и не отстал. Его к нам тот старый человек посадил, который эвакуированных ребят на вокзале встретил.
- Бабин Герасим Иванович, - подсказала женщина. - Ну, тогда все в порядке… Постой, постой, а почему этот мальчик такой маленький? - удивилась она, так как Костю почти не было видно за барьером. - Сколько ему лет?
- Он не маленький, он только коротенький, - с самым серьезным видом объяснил Миша. - Ему исполнилось неполных пятнадцать лет в прошлый вторник. Я точно знаю. - И он подмигнул ребятам, стоявшим в очереди.
- Не дурачься, - сказала женщина, невольно улыбнувшись. - Здесь не цирк, а отдел кадров… Ты, мальчик, аккуратно заполни эту анкету и отдай мне.
