Значит, лагерь уже существовал тут в августе 1943 года, а мой неизвестный корреспондент утверждал, что лагерь начал действовать с осени 1944-го. Вторая группа имен принадлежала эсэсовским охранникам. Однако остается неясным, несли ли эти фашисты свою службу здесь в конце войны или эти охранники из Бухенвальда были тут еще до того, как создали этот лагерь смерти в верховьях Влтавы. Этот вопрос так и остался без ответа.
Позднее я попытался при помощи советских коллег-журналистов найти хотя бы одного из тех, кто оставил на стене этого загадочного лагеря свое имя, но и здесь меня постигла неудача. Вероятно, военнопленным было известно лишь, что они находятся на Шумаве, а конкретно местонахождение лагеря они не знали.
Однажды я познакомился с рабочим лесоразработок по фамилии Клостерманн, жившим во время войны в районе Квильды. Вот что он мне рассказал:
— По всей видимости, я — единственный из местных жителей, кто имел контакт с пленными лагеря в верховьях Влтавы. Мне выдали специальное разрешение на проезд к этому лагерю, подписанное эсэсовцем Штейном. Не могу с полной уверенностью утверждать, но кажется, именно этот Штейн был начальником лагеря. В 1945 году ему было около 35 лет. Из разговора с ним я узнал, что он родом из Мангейма. Разрешение он выписал для того, чтобы я мог возить продовольствие из Квильды в лагерь. Продукты я каждый раз подвозил только к зданию — дальше меня не пускали. Как-то раз ко мне подошел один из заключенных и сунул в карман какие-то бумажки. На ломаном немецком он просил сохранить эти документы, чтобы после войны люди узнали, что тут происходило. Я действительно спрятал те бумажки, но, к сожалению, во время пожара они сгорели.
Дом Клостерманна по странной случайности сгорел в то же время, когда был сожжен лагерь военнопленных у Борове-Лады. Трудно доказать, что этот пожар был делом рук «вервольфа». Официально причиной пожара считается молния. Во время пожара дома никого не было, поэтому все сгорело до основания.
Загадка лагеря в верховьях Влтавы — не последняя на Шумаве. До сих пор, например, неизвестно, куда делось похищенное золото, вывезенное в конце апреля из Праги. Франк скрупулезно расписал, какие материалы и документы должны быть спрятаны в секретных укрытиях, однако об остатках золотых запасов национального банка Чехии и Моравии забыл. Зато об этом помнили его подчиненные. В архивах был обнаружен документ, в котором заместитель директора банка Штурм просил дать инструкции, куда спрятать золотой запас банка, составлявший 1005 килограммов, а также различные драгоценности. Сам он предлагал Франку укрыть эти ценности в Регенсбурге или в Нюрнберге. Но ни в один из этих городов золото из Праги не привозили. Произошло это, видимо, потому, что уполномоченный Франка доктор Барч на полях документа наложил резолюцию: «Ждать моего личного приказа!»
Штурм ждал до конца апреля 1945 года, когда ценности уже не могли быть вывезены в «Альпийскую крепость» или в укрытия в Баварии. В результате этого фашисты перевезли золотой запас банка в какие-то укрытия, построенные по приказу Франка на юго-западе Чехии. Надо полагать, в данном случае Франк прежде всего думал о своем личном благополучии. Где конкретно были спрятаны 1005 килограммов золота, бывший рейхсминистр Чехии и Моравии не сказал даже тогда, когда вынужден был предстать перед чехословацким судом в Праге. Интересно, он не мог или не хотел об этом говорить?
В связи с так называемой «штеховицкой аферой» высказывались различные предположения. Согласно одной из версий секретный вклад у Штеховице содержал совсем не те материалы, которые впоследствии, после многократных протестов чехословацкого правительства, нам возвратили американцы. Об этом еще в марте 1946 года в Национальном собрании говорил депутат Йозеф Давид: «Что касается содержания ящиков, которые верховное командование американской армии 2 марта вернуло в Прагу, то необходимо подчеркнуть, что, хотя там имеются ценные материалы, есть серьезные основания предполагать, что нам вернули совсем не то что вывезли из Штеховице. Были возвращены архив министерства Франка, службы безопасности и часть личного архива президента республики. Но совершенно точно установлено, что эти материалы во время Пражского восстания были увезены немцами в западном направлении через Рокицани, Пльзень, Клатови и переданы американским войскам. Укрытие же у Штеховице было заминировано многими тоннами взрывчатки, и вряд ли это было сделано для того, чтобы скрыть часть личного архива президента и архив министерства Франка…»
Это подтверждается и показаниями самого Франка, который заявил, что его архив находился в Пражском Граде до начала Пражского восстания, поэтому не мог быть 20 апреля закопан у Штеховице. Дальнейшее расследование показало, что ящики, запрятанные под Штеховице, по весу оказались значительно тяжелее папок с архивными материалами. Есть предположение, что там находилась часть клада Эйхмана, включавшего в себя золото и драгоценности, отобранные у заключенных фашистских концлагерей. Существовала версия, что у Штеховице было спрятано и золото из национального банка. Но, учитывая то обстоятельство, что американцы вывезли оттуда всего 32 ящика, можно сделать вывод о несостоятельности этой гипотезы. То есть золото из национального банка наверняка было вывезено и спрятано на Шумаве. Согласно еще одной версии там находились материалы научного центра, в котором нацисты разрабатывали новое оружие.
До сих пор неизвестна судьба регалий и ценных документов Карлова университета в Праге. Выполняя директивы Франка, фашисты уже в марте 1945 года готовили их к эвакуации. В подвале философского факультета в тридцать один ящик поместили королевские и университетские уставы 1392–1739 годов, книги записей актов гражданского состояния XVII–XIX веков, личные дела известных университетских профессоров, работавших в Праге, различные научные труды.
Двадцать шесть ящиков из этого числа были перевезены поездом в середине апреля 1945 года из Праги, по всей вероятности, в Инсбрук. Однако туда этот эшелон не прибыл. Можно предположить, что где-нибудь у Паосау его разгрузили и на машинах перевезли ящики в подготовленные укрытия. По другим данным, этот эшелон подвергся бомбовому удару американской дальней авиации и был уничтожен в районе Рокицани. Известно, что в подвале философского факультета в Праге оставалось пять ящиков с самыми ценными историческими материалами. Сохранилась копия описи содержимого этих ящиков. Так, в ящике, который был помечен как «КУ-1», были сложены пять подлинных университетских жезлов, шесть новых регалий, золотая ректорская цепь, восемь печатей, семь настольных медалей, несколько миниатюр, рукописи 1784 и 1825 годов. В ящик «КУ-2» фашисты поместили буллу папы римского и золотую буллу Карла IV.
Все пять ящиков до 3 мая 1945 года оставались в склепе философского факультета. В результате расследования, проведенного после войны, было установлено, что рано утром 4 мая все эти ящики были погружены на автомобиль и вывезены фашистами из Праги. До сегодняшнего дня, однако, никто не знает, где они спрятаны.
Где-то в подземельях Шумавы до сих пор лежат также архивы отделов гестапо, часть архива войск СС, который нацисты вывезли в конце марта 1945-го. А может, все эти документы спрятаны в районе Новоградских гор, где в последние месяцы войны фашисты тоже строили тайники?
Сотрудники чехословацкой службы безопасности узнали о самом большом укрытии в том районе от женщины, бывшей любовницы эсэсовца, принимавшего участие в его строительстве. Им стало известно, что кроме документов там складировали вооружение для целой дивизии и различные архивные документы. По окончании работ входы и прилегающую местность обсадили деревьями. Несмотря на все усилия, этот подземный склад до сих пор также не обнаружен…
Я сижу на косогоре недалеко от селения Срни. Где-то внизу бежит Видра. Я любуюсь этим красивейшим уголком и не перестаю думать о неразгаданных тайнах второй мировой войны, скрытых в недрах Шумавы. Будут ли они когда-нибудь раскрыты? Задаю себе этот вопрос, но ответа на него нет. Одно я знаю точно: раскрытие этих тайн было бы полезным и важным делом.
Шумава, сентябрь 1966 года. Петр Черник.
* * *
Редакционная машина к этому времени достигла шумавских предгорий. Петр Черник все еще перебирал в памяти свой материал о Шумаве. А Антонин Вондрачек излагал свои бесконечные истории, не замечая, что его давно никто не слушает.
Воспользовавшись паузой, Власта Бржезина обратился к Чернику:
— Какая у нас, собственно, на сегодня программа?
Вопрос заставил журналиста отвлечься от своих мыслей.
— Да-да, программа… В первую очередь заедем в штаб дивизии. Надо уточнить, как будут проходить учения, кто в них примет участие. Ну а дальше, как говорится, будем действовать по обстановке.
