— А как мне поддерживать связь с вами? Вы останетесь здесь?
— Нет, я в Стамбуле проездом. Связь будете вести по радио. У вас в самолете есть передатчик?
— Конечно. И еще две запасные рации на аэродроме в Эскишехире. Недавно специально привезли из Берлина, а то здесь с радиоаппаратурой плохо.
— Что ж, тогда вы сможете выходить в эфир, когда один совершаете пробные полеты. Движущийся передатчик запеленговать практически невозможно. Вторую рацию хорошо бы установить в машине, если она у вас есть, и вести передачи, выехав из города.
— С машиной дело сложнее, но я постараюсь, что-нибудь придумать.
— Хорошо, Вилли, только еще раз предупреждаю: будьте предельно осторожны. В любых мелочах. Не исключено, что шефы могут установить за вами негласное наблюдение. Да и сами они достаточно опытные разведчики. Один неосторожный вопрос, даже простое любопытство, и вы попадете под подозрение. Теперь второе. Вот вам расписание радиосвязи. — Гаранин достал из кармана листок и протянул Шнелю. Потом взглянул на часы. — А теперь давайте прощаться, мне пора уходить. Надеюсь, мы еще встретимся. Желаю вам успеха.
По дороге в гостиницу майор несколько раз проверял, нет ли за ним наблюдения, но ничего подозрительного не заметил. Никто не ожидал его и вблизи гостиницы.
В номере Гаранин включил приемник и поймал Москву. Как раз передавали сводку Совинформбюро для периферийных газет, и диктор отчетливо повторял по два раза встречавшиеся в ней цифры немецких потерь и названия населенных пунктов. Неожиданно распахнулась дверь и в номер торопливо протиснулись трое мужчин. Двоих из них Гаранин узнал сразу — Янычар и Ушастый. Третий блондин с небольшой бородкой был в европейском костюме, но в каракулевой папахе.
— Кто вы такие? Что вам надо? — вскочил со стула Илья Ильич. «Видно, решили устроить провокацию. Обозлились, что потеряли днем», — почти спокойно подумал он.
— Не стоит поднимать шум, господин Гаранин, — по-русски обратился к нему блондин. — Давайте сядем. Предстоит длинный и серьезный разговор.
— Я категорически протестую! Ваше вторжение незаконно. Требую, чтобы вы покинули номер. Иначе я вызову полицию, — Илья Ильич направился к двери.
— Свяжите его! — рявкнул незнакомец своим подручным.
В руках Янычара свистнула веревочная петля и, словно лассо, обвилась вокруг Гаранина, намертво прижав его руки к туловищу. Все произошло настолько быстро и внезапно, что он на мгновение растерялся. Янычар и Ушастый рывком бросили его в кресло и затянули еще одну веревку на ногах.
— Теперь мы побеседуем в спокойной обстановке, — сказал человек с бородой.
Илья Ильич пристально разглядывал непрошеного гостя, силясь вспомнить, где он мог его видеть. И вдруг Гаранина осенило: «Да это же Штендер!» Темные очки закрывали глаза, но все остальное сходилось с описанием Вилли: курчавая бородка, нос с горбинкой. Итак, это не полиция, а абверовцы. Майор решил проверить свою догадку.
— Что вам угодно, герр Штендер? Я вас слушаю, — спокойно спросил Гаранин, наблюдая, какое впечатление произведет это на «журналиста».
— Откуда вы меня знаете?! — дернулся Штендер, словно получил удар хлыстом.
— Видел вашу фотографию в турецком журнале.
Немец недоверчиво уставился на Гаранина, потом продолжал с откровенной угрозой.
— Тогда буду с вами откровенен. Нам необходимо знать, с каким поручением вы ездили в Каир. С Египтом у вас дипломатических отношений нет. Совершенно очевидно, что целью вашей поездки был штаб английских войск. Если хотите вернуться домой, вам придется полностью ввести нас в курс дела. Решайте, даю вам десять минут. Запомните, вы покинете Стамбул только после того, как расскажете нам все. Мы вас хорошо отблагодарим, и никто не узнает о нашем разговоре. В противном случае…
— Догадываюсь, — усмехнулся Гаранин.
— Вряд ли. Но я не скрою от вас, что в противном случае через час вас найдут задавленным грузовиком у салона мадам Фифи — так здесь называют самый фешенебельный публичный дом. Не совсем подходящее место для русского офицера, посланного с ответственной миссией за границу. Не правда ли?
— У вас фантазии ни на грош, Штендер, слишком грубо работаете. Как и ваши подчиненные, — Гаранин кивнул в сторону Янычара и Ушастого.
— Опять ошибаетесь, господин, или, если угодно, то-ва-рищ, — это слово Штендер произнес с расстановкой, — Гаранин. В карманах у вас будет крупная сумма в английских фунтах, а вскрытие покажет, что вы попали под машину в состоянии алкогольного опьянения. Укол диамина, и через пять минут вы будете пьяны до потери сознания, а через десять уснете мертвым сном. Навсегда. Мы позаботимся, чтобы газеты не преминули обыграть это как следует. Чтобы никто не заподозрил инсценировку, — продолжал Штендер, — шофер, — немец показал на Янычара, — сам явится в полицию с повинной. Два свидетеля, один из них перед вами, второй дежурит в коридоре, подтвердят, что пьяный угодил под машину по неосторожности. Шофер отделается небольшим наказанием. Что вы на это скажете?
— Ничего. Больше вы от меня не услышите ни слова, — Гаранин закусил губу.
— Не будьте идиотом, — Штендер заметно нервничал. — Неужели вам безразлично, что подумают на Родине, когда станет известно об обнаруженной при вас крупной сумме в английских фунтах? В том, что вас завербовали англичане, не будет сомнений.
Штендер еще пытался убеждать Гаранина, но тот уже не слушал.
Штендер поднялся и сказал:
— Действуйте, как наметили. Они выведут вас через служебный ход, — с мстительной улыбкой пояснил он Гаранину, — через него обычно выпроваживают опьяневших посетителей ресторана. Укол, и вас примут за пьяного. Германия здесь ни при чем… — последние слова Штендер произнес уже в дверях.
Ушастый достал шприц и прямо через пиджак с силой вонзил иглу в спину Гаранину. Через несколько минут его развязали. Илья Ильич чувствовал, как голова наполняется каким-то вязким туманом. Мысли путались. Он еле держался на ногах и почти ничего не соображал. Его вывели из гостиницы и втолкнули в машину. В кабину влез рослый парень и уселся рядом с Гараниным на заднее сиденье, придерживая его за плечи. Ушастый сел за руль.
— Езжайте к салону мадам Фифи и ждите меня там, — приказал Янычар. — Я забегу в гараж Дадашева и возьму грузовик.
Ушастый кивнул и нажал на акселератор. Старенький «форд» медленно двинулся по переулку.
Очнулся майор на пустынной улочке. То ли подействовал свежий воздух, то ли сказалось нервное напряжение, когда организм мобилизует последние силы, чтобы не сдаться. Ушастый и третий молодчик, которого звали Гуго, держали его под руки, прижав к стене какого-то дома. Гаранин не сразу сообразил, где он и что с ним. Во рту был отвратительный вкус спиртного, словно он пьянствовал весь день.
Усилием воли Илья Ильич попытался заставить себя выпрямиться, но ставшее вдруг ватным тело не слушалось его. «Только бы опять не впасть в беспамятство», — мысленно твердил он, до крови кусая губы, чтобы удержать меркнущее сознание. Ушастый и Гуго старались приподнять Гаранина и не обратили внимание, что из особняка, стоявшего в глубине густого парка, вышла компания молодежи, человек семь, двое — в военной форме. Они были уже близко, когда бандиты заметили их. Подхватив русского под руки, они потащили его за угол, где остался «форд».
Гаранин никак не мог разомкнуть налитые свинцом веки, но отчетливо слышал смех и голоса.
— Хильфе, хильфе![56] — прохрипел он.
В следующую секунду от сильного удара в солнечное сплетение Гаранин потерял сознание.
— Быстрей, вытащи у него из кармана бумажник с деньгами! В случае чего мы ведем нашего друга домой, — прошипел Гуго Ушастому.
Тот поспешно выдернул из кармана Гаранина бумажник и не обратил внимания, что выпал лежавший отдельно паспорт. Один из военных, привлеченный непонятной возней, заметил, как в блеклом свете уличных фонарей что-то упало на тротуар. Он опередил остальную компанию и поднял небольшую книжицу в твердых корочках.
— Что случилось с господином? — строго спросил он.
— Ничего особенного, эфиндим, этот ахмах[57] хватил лишнего, вот хотим отвезти его домой, — угодливо залебезил Ушастый, торопясь оттащить Гаранина в сторону.
— Э нет, постой-ка. Это, кажется, иностранец, — вмешался второй военный, разглядев в темноте, что в руках у его товарища иностранный паспорт. — Гасан, ты же без пяти минут врач, посмотри, что с этим господином…
Вся компания моментально очутилась у лежавшего на тротуаре Гаранина. Гасан с озабоченным видом опустился на колени и стал осматривать Гаранина, стараясь прощупать пульс.
— Это не опьянение, — поднял голову Гасан. — Больше всего похоже на обморок. По-моему, он нуждается в медицинской помощи.
