Чтобы не возвращаться к теме о флагах нужно добавить, что в расположении у Самарского ОМОНа висел огромный черный флаг с черепом и скрещенными костями. «Веселый Роджер». Когда у них кто-нибудь из бойцов погибал, флаг снимали. Но через положенных три дня он опять развевался над их располагой. До следующей потери.
Между делом Геркон выяснил во дворе у местной безработной учительницы, которая его угостила огромной, еще горячей, свежей лепешкой и бутылкой парного молока, откуда есть-пошло название поселка Курчили. Чили, по легенде, красивая чеченская девушка, Кур — значит гордая. Все замуж не выходила. И вот джигит с соседней горы взял все-таки ее в жены. Каким образом он ее «взял» не уточняется. Вот поселок и называется Курчили.
Когда колонна двигалась обратно, буквально на каждом километре стояла небольшая толпа женщин, высматривавших в машинах своих задержанных соплеменников. Вот почему фэйсы их и спрятали в бэтр — меньше шума. Когда БТР проезжал мимо «Озера за речкой под скалой», экипаж стал деловито грузить водяной насос на борт. Резонно решив — не пропадать же добру. Но местные тетки подняли шум. Не дали совершиться преступлению со стороны госорганов. Откуда эти тётки появились — так и осталось тайной. Так что фэйсам и в дальнейшем, по хозяйству, пришлось пользоваться якутским насосом.
В располаге, куда прибыли к семи часам вечера, измученные жарой и пешей ходьбой бойцы, не раздеваясь, плюхаются на кровати. Нет сил поднять конечности. Это выглядит довольно забавно. Операция по раздеванию утомленного тела выглядит так:
Минут через десять стонов, охов и матов, вспоминая традиционную маму, будто она ему поможет, кто-то первым начинает принимать сидячее положение. С помощью обеих рук одна нога закидывается на другую, развязываются шнурки на ботинках, остальные в это время наблюдают за ним и ржут. Высокие грязные ботинки с великим трудом снимаются. С опорой, опять же двумя руками, на спинку кровати, принимается вертикальное положение. Смех усиливается. Тряхнул плечами — на пол падает разгрузка. Как в замедленной съемке снимается одежда — утомлённое тело, с матами, но со счастливой улыбкой на лице, опять плюхается на кровать. Только после этого бесплатного представления начинается шевеление остальных.
Вечер прошел как обычно. На севере от Дарго слышны звуки боя. Но на это никто не обращает внимания. Сказывается привычка засыпать под звуки канонады. Позже стало известно — наши военнослужащие подверглись обстрелу. Двое — ранены, трое — погибли.
Пять часов утра. Где-то рядом прогремел взрыв и тут же началась пальба. В палатке, без команды, все вскакивают на ноги. Во время обстрелов необходимо как можно дальше уйти от видимых больших целей и укрыться. Геркон в тапочках, трусах и с автоматом в руке уже в окопе, будто там и ночевал. Рядом быстро возникают еще несколько человек, тоже в трусах, но кроме автоматов в руках еще и разгрузки. Близорукий Саша Опер, надев свои очки, со словами:
— Сон алкоголика краток, но крепок! — Пытается попасть ногой в ботинок. Все-таки попал, цепляет разгрузку, бежит в окоп. Охотник не спеша и со вкусом одевается, вооружается и, бросив в пустоту палатки:
— Без паники! — в полный рост, так же не торопясь, направляется в укрытие.
По периметру группировки явно происходит сражение. Опять непонятно кто с кем воюет. Видно только, что у самарцев снова большая суета. Позевывая, из своей палатки выходит Котовский, одетый, но без оружия. Глядит по сторонам:
— Откуда стреляют? Пойду к самарским — они знают. — Уверенно говорит он.
Минут через десять все затихает. Командир возвращается, как после чаепития:
— С Белготоя обстрел. Два вэвэшника ранены, один в ногу, другой в плечо.
Белготой — это поселок, как раз на противоположном от самарцев склоне.
Ну, раз такое дело, можно идти досыпать. Все двигаются в сторону палатки. Антоша Слепков, радостный и весь, как обычно, упакованный в броню, проходя мимо ограждения из мешков с песком, легко подпрыгнув, ударил двумя ногами по огромной чурке, лежащей на мешках: «Война кончилась!»
Кто-то пошел досыпать. Некоторые, у которых сон отшибло, пошли помогать тем, кому делать нечего. Геркон обращает внимание на отсутствие на «тумбочке» любимого вентилятора. Саша Опер признается:
— Да я уже в окопе его заметил, прицепился к разгрузке. Потом принесу, не переживай!
Шесть часов утра. Где-то рядом прогремел взрыв и тут же началась стрельба. В палатке, уже привычно, все вскакивают на ноги. Разница от предыдущей суеты только в том, что выбегающие бойцы сталкиваются лбами с забегающими за оружием. Рост у всех разный, но высота входного проема всегда стабильная. Тут хоть пригибайся, если высокий, хоть иди в полный рост, если мал, лбы обязательно встретятся. При этом встретившиеся бритые головы, машинально, взаимно охаивают родивших их матерей и заодно, какую-то «ту Люсю».
На больших скоростях, при столкновениях, бывает довольно больно. Представить страшно, что было бы, если бы кто-нибудь одел каску. Но, к счастью, про каски в такие моменты начисто забывается. К слову, если уж надел каску, то застегивать ремешок под челюстью нежелательно. Бывали случаи, когда осколок от снаряда или выстрел из подствольника сносил, при попадании в застегнутый шлем по касательной, башку. Минут через десять все затихает.
Кто-то кричит:
— Война кончилась?
— Кончилась! Потерь нет!
Ну, раз такое дело, можно опять идти досыпать. Все двигаются в сторону палатки. Довольный Опер, куражась, услужливо протягивает Геркону вентилятор:
— Вот, Гаврила, принес! Гы-гы-гы!
— Спасибо, Сашенька, — говорит Геркон, беря в руки простреленный вентилятор, — огромное тебе человеческое спасибо! — И, состроив недовольную физиономию, передразнивает, — И-го-го!
Ближе к обеду прибыли два вертолета. Пока МИ-8 принимал раненых под шумок деловых спецов, решивших с оказией слетать в Грозный, второй, «крокодил», летал над группировкой и поселком, прикрывая первого и отстреливая тепловые ракеты.
(Через несколько лет подполковник милиции Саша Опер закончил высшую академию МВД. Антон Слепков по настоянию супруги перевелся в другое, более мирное, подразделение. И осенью 2008 года трагически погиб в автокатастрофе. Остался годовалый ребенок.)
…А, посадил его на бочку с порохом, — пущай полетает!
(Фраза из х/ф. «Иван Васильевич меняет профессию».)
Глубокий вечер. На улице, если это можно назвать улицей, густая темень. В палатке светло, тепло и уютно. Все смотрят видео «Иван Васильевич меняет профессию». Кто-то сидит на скамейках перед телевизором, кто-то смотрит лежа на кровати. Фразы из фильма все знают наизусть. И в этом весь смак. Например, кто-нибудь, опережая артиста, говорит: «Ключница водку делала», артист, смачно закусывая, повторяет: «Ключница водку делала», — всем, как малым детям в детском садике, становится радостно и весело, хочется похлопать в ладошки.
Вот произносится крылатая фраза: «А, посадил его на бочку с порохом, — пущай полетает!», как вдруг…
Где-то совсем рядом прогремел взрыв и тут же началась густая пальба.
Все вскакивают на ноги. Проснувшийся близорукий Саша Опер пытается обнаружить на «тумбочке» свои очки, которые Геркон заблаговременно прикладом своего автомата смахнул под его кровать. Нацепляет очки дальнозоркого Геркона, хватает ботинок. Внезапно, вспомнив матушку Гаврилы, швыряет его очки вместе со своим грязным ботинком на постель своего боевого товарища (друг называется), хватает автомат с разгрузкой и бежит босиком.
Самые раздетые уже сидят в окопах и потирая свои лбы, с видимым трудом, как сговорившись, опять начинают вспоминать, что же на самом деле произошло с той мамой и Люсей.
Охотник, как всегда, не спеша и со вкусом одевается, вооружается, и бросив:
— Без паники! — В полный рост, так же, не поспешая, направляется на выход. На «улице» он с удивлением смотрит на группу не укрывшихся товарищей, стоящих совершенно спокойно, и на вооруженных братцев в семейных трусах под звуки баталии в полный рост выходящих из укрытий, — Не понял?
Выясняется, что войну устроили вованы. Почти каждый вечер или через день они долбят по поселкам «для профилактики» из зениток и тяжелых стодвадцатидвухмилиметровых минометов, батарея которых стоит примерно в ста метрах от отрядной палатки. От выстрела такого миномета палатка ощутимо содрогается, как будто рядом произошел взрыв. И когда это происходит без предупреждения, у бедного Геркона, человека немолодого, от неожиданности сердце на мгновение останавливается, затем начинает мелко вибрировать и хочется превратиться в нечто маленькое и забиться в неприметную щелочку.
