«Товарищ Жизнь» вполне подходило и к Гале Кислицыной. Особенно ей благодарны были афганские солдаты и офицеры. Уже после разгрома банды храбрая девушка перевязывала многих из них, делала им уколы, давала необходимые медикаменты.
Она мне потом рассказывала, что работала в Гомеле, в областной клинике. В Афганистан приехала добровольно. Пришла в военкомат и с порога заявила: «Я там нужна». Едва успела прибыть в подразделение, сразу же попросилась в район боевых действий. Как раз шла очистка Панджшера от бандитов. А потом Галя участвовала в боевых операциях часто. Ее мужество и храбрость отмечены медалью «За отвагу».
Таких, как эта смелая девушка, в составе нашего ограниченного контингента немало. Знаю Любу Епифанову, осетинку Мадину Кантемирову, чье беззаветное служение медицине вызывает уважение и любовь солдат и офицеров.
Да, на земле Афганистана, где идет необъявленная война, случается, и гибнут воины-интернационалисты, и получают ранения. Но наши медики творят тут чудеса. Ведь сюда направлены лучшие силы нашей военной медицины, доктора наук, кандидаты, прекрасные врачи без ученых званий и отличий. Мне рассказывали, что сюда поставлено самое лучшее оборудование. Раненых в госпиталь доставляют, как правило, самолетами и вертолетами. Не было такого случая, чтобы в любой боевой операции среди воинов не находился бы дипломированный военный медик.
В Кабуле в советском военном госпитале познакомился с прекрасными специалистами полковниками медицинской службы Владимиром Федоровичем Даниличевым, Александром Анатольевичем Артемьевым, Сергеем Викторовичем Литвинцевым, Владимиром Николаевичем Филимоновым, подполковником медицинской службы Александром Владимировичем Лукьяненко. Все они имеют ученую степень доктора или кандидата медицинских наук. Они не жалеют сил, знаний, времени, чтобы сохранить здоровье воинов.
Любая война, по выражению знаменитого русского хирурга Н. И. Пирогова, «травматическая эпидемия». Если судить по количеству раненых, поставленных на ноги, то вполне можно сказать: наши медики сводят последствия эпидемии к минимуму.
Надо учитывать, что нагрузка на наших медиков в Афганистане двойная, а то и тройная. Приходится ведь лечить и афганское население. Мало, очень мало сейчас в республике врачей. А разве могут советские люди пройти мимо чужого горя! Днем, ночью, в часы смертельной опасности спешат они на помощь заболевшим или получившим ранения афганцам.
Помню, в провинции Парван из кишлака Чайкал пришел в подразделение старейшина Израэль: двое детей кишлака опасно больны.
— Едемте, — сразу же засобирался старший лейтенант медицинской службы Александр Пчелкин, или просто, как зовут его афганцы, доктор Пчелка.
Через несколько минут наш «броник» уже мчался в кишлак. Дело было под вечер. Дорога тревожно извивалась у подножья каменистых гор. Где-то вдали дробно ударил крупнокалиберный пулемет, в ответ залаяли длинные автоматные очереди. Наш бронетранспортер, не сбавляя скорости, шел вперед. Только щурились в напряжении глаза пулеметчика рядового Александра Залесского, веселого неунывающего парня. Он был готов в любое мгновение на огонь ответить огнем. Но все обернулось благополучно.
Осмотрев больных, доктор дал им лекарства и через переводчика рядового Фахриддина Анорбаева сказал, что завтра будет у них снова. А в это время на прием к нему выстроилась большая очередь. Солнце давно уже закатилось за горы и темнота взяла кишлак в плен. Пришлось для освещения приспособить фары бронетранспортера. Прием больных продолжался. А потом аксакалы угостили приехавших чаем. Отпивая из пиал ароматный напиток, они качали головами и через определенные промежутки времени произносили, глядя на Пчелкина: «Большой человек».
— Советские медики — чудесные люди, как у вас говорят — кудесники, — делилась со мной своей признательностью Сухейла Седдык. — Сколько они для нас делают! И все это бескорыстно.
Сухейла — человек удивительный. Она — первая в Афганистане женщина — кандидат медицинских наук и первая женщина — генерал-майор. Училась в Советском Союзе в медицинском институте имени Сеченова. Несколько лет работала в московских клиниках. Теперь она — ведущий хирург республики. Говорить с ней легко: прекрасно знает русский. Но не только поэтому. Просто Сухейла очень интересный собеседник со своим взглядом на жизнь, с твердыми убеждениями.
— Все начинается с малого, — заметила она. — Любое большое дело. Приезжайте лет эдак через десять, не узнаете моего родного Афганистана.
— Приеду, — пообещал я. — И в самом деле очень хотелось бы побывать здесь через несколько лет.
Генерал Сухейла Седдык работает в Центральном военном госпитале афганской армии. Это красивое многоэтажное здание стоит в центре Кабула. В нем мы, советские журналисты, встретили многих наших специалистов, передающих опыт друзьям. Один из них — полковник медицинской службы Александр Иванович Грицанов. Он с трудом нашел время, чтобы поговорить с нами: ему приходится делать наиболее сложные операции, консультировать афганских врачей, решать массу других проблем.
— Госпиталь этот уникален. — Грицанов шел по отделениям большими шагами и на ходу рассказывал. — В мире другого нет. Вот здесь, на седьмом этаже, лечились раненые душманы. — Он посмотрел на нас, как бы спрашивая, разве не так? И продолжил: — Для всех условия одинаковые, правда, на седьмом этаже у дверей стояли часовые. Но без этого, как вы сами понимаете, нельзя.
О чем еще подумалось во время знакомства с нашими медиками? А подумалось о том, что хочется увидеть памятник их бескорыстному, благородному подвигу, совершенному по велению сердца на земле Афганистана. Об этом не раз говорили и руководители республики, и простые жители. Да он уже есть, этот памятник, в сердцах афганцев.
Говоря о мужестве милосердия, не могу не вспомнить еще двух военных медиков. Санинструкторов сержанта Александра Орла и младшего сержанта Владимира Штрака.
На поле лежал раненый — под ним взорвалась противопехотная мина. Санинструктор сержант Орел увидел его издали. Броситься на помощь? Но ведь вокруг — тоже мины. Ждать саперов? Раненый умрет от потери крови. Смертельно рискуя, Орел поспешил к солдату. По минному полю. Он не дошел буквально трех-четырех метров, когда под ногами рванула еще одна мина. Сержант рухнул на землю, а придя в себя, перевязал раненые ноги и пополз на выручку товарищу.
Несмотря на собственное ранение, вытаскивал из-под обстрела раненого офицера и санинструктор младший сержант Штрак. Силы покидали его, но он упорно шел и шел вперед. Владимир позволил себе упасть только тогда, когда товарищи подхватили на руки офицера. Позже я узнал: Штрак награжден орденом Ленина.
Словно о них, военных медиках, написал поэт: «Люди, люди — высокие звезды!»
В Афганистане нет пока своих нефтеперерабатывающих предприятий. А техника без горючего, понятное дело, что человек без крови: не взлетит самолет, не сдвинется с места трактор, автомобиль... Все топливо сюда доставляется из Советского Союза, в основном наливниками и по трубопроводу.
Я видел, как душманы охотятся за наливниками. На моих глазах афганский бензовоз от прямого попадания гранаты вспыхнул факелом. Он затрещал, застонал, словно живой. Чтобы очистить дорогу колонне, машину тотчас оттащили в кювет. По всему Афганистану эти следы зверств — десятки, сотни остовов сожженных автоцистерн.
Бесконечны и попытки врагов вывести из строя трубопровод. Две его нитки, подобно кровеносным артериям, пересекают пустыню, горные перевалы, стремительные ручьи и крутые распадки. Горючее идет по ним бесперебойно. Воины-трубопроводчики (их здесь называют солдатами магистрали мужества или коротко — «трубачи») стойко защищают трубопровод от бандитских налетов.
...О диверсии первым дал известие «телевизор» (застекленное в трубе отверстие, в которое наблюдают за давлением горючего) — упругость струи резко уменьшилась. Пока рядовой Александр Коваль, харьковчанин, готовил к выходу бронетранспортер, а на это потребовалось всего лишь минуты, сержант Владимир Соколов по рации доложил командованию о случившемся.
Прекрасный водитель Саша Коваль. «Броник» с комплектом запасных труб — издали чем не многоствольная артиллерийская установка! — рванул, как говорится, с места в карьер. Каждая секунда — десятки литров топлива, каждая минута — сотни. И совсем «трубачам» не отводится времени на то, чтобы произвести разведку местности вокруг аварии. Бандиты, совершив диверсию, нередко устраивают засады. Каждую складку местности, каждый валун, способный укрыть человека, изучил Владимир и точно определял, где можно ожидать засаду. Но всего, к сожалению, не предусмотришь.
Сразу за крутым поворотом трассы, вдоль которой тянутся трубы, первым выстрелом из гранатомета была прошита корма бронетранспортера. Тяжелое ранение получил рядовой Коваль, несколько осколков вонзилось в руку Соколова.
