Мужчина на каталке выглядел так, как будто был сделан из воска. Около раны виднелось множество маленьких ожогов — выстрел в упор. Оружие было малокалиберным, может быть, 22-й калибр. Рана была не сквозной. Пуля находилась в черепе, мозги превратились в кашу. Он был первым мертвым человеком на моей памяти, и, как обещал доктор Смерть, для меня это стало большим шоком.
В следующий понедельник мы отправились на большое полевое учение. Я сидел на своем рюкзаке на краю посадочной зоны и ждал прилета вертолета, когда внезапно появился капитан Новак, назвал мое имя и имена трех других офицеров. Мы быстро встали и подошли к нему, он повел нас к деревьям, чтобы оставшиеся не смогли нас ни увидеть, ни услышать.
— Джентльмены, когда вы вернетесь к своим, скажете, что мне пришлось поставить вас в известность о провале вашего последнего письменного теста.
Должно быть, я выглядел озадаченным.
— На самом деле вы его не провалили. У меня есть секретное задание для каждого из вас. На этой неделе ваши команды будут действовать независимо друг от друга. Начиная с завтрашнего дня, каждый из вас должен сделать так, чтобы максимально изолироваться от других. С вами должны меньше общаться, вы будете игнорировать друг друга и остальных. Кульминацией миссии станет ночная атака в четверг. Нападение будет запутанным, как сам ад. К тому времени все должны проникнуться к вам полнейшим негативным отношением.
Один из лейтенантов спросил, зачем нам нужно это делать.
— Инсценировка психической неустойчивости. Ваши кореша почувствуют хаос на вкус, исчезнет доверие друг к другу. Они будут думать, что вы полнейшие гондоны. В пятницу днем мы с доктором Смерть проведем инструктаж о сохранении тайны, и они поймут, что вы всего лишь играли свою роль. — Он посмотрел на приближающийся вертолет.
— А вот и птички прилетели.
Я сидел около двери; с одной стороны, мне нравился воздушный поток от винта, с другой — меня приводило в дрожь наше погружение обратно во влажный лес. Наш действующий командир отделения Ви Джей Джордж объявил о двухминутной готовности, и я вставил обойму в свой «М-16».
В первый раз я встретил Ви Джея у брусьев для подтягивания за «Грэйвс Холл», тогда мы еще обучались в ШОСП. Он был без футболки, руки работали на перекладине как гидравлические поршни. Лейтенант, стоящий рядом со мной, повернулся и прошептал:
— Этот парень самый лучший атлет роты «Альфа». Гордость наших войск.
Ви Джей был необычным морским пехотинцем. Его родители, иммигранты из Индии, хотели видеть его врачом, брат был программистом в «Силиконовой долине». В круг его интересов входила классическая музыка и экономическая программа либертарианцев. Сначала Ви Джей поступил в военно-морское учили-: ще, работал над изучением потенциала фиксатора револьвера и выработал отвращение к таким военным традициям, как коротко остриженные волосы и обращение к людям по званию. После КПО нас должны были зачислить в Калифорнии в один батальон, планировалось, что мы будем жить в одной комнате.
После нашей высадки на месте назначения в первые два дня дозора командовал Ви Джей. Шаг за шагом я медленно отстранялся от работы нашего отделения: брал в рюкзак меньше боеприпасов и воды, чем остальные, при организации оборонительных позиций копал вполсилы, не принимал участия в диалогах и обсуждениях. В среду, перед закатом, мы сделали привал у склона горы, чуть выше неасфальтированной дороги. Место для остановки ужасное: нас хорошо было видно с дороги, то есть нижней позиции, и с линии хребта, то есть верхней позиции. Голос внутри меня кричал о необходимости подняться выше, найти место, более удобное для обороны, где нас будет меньше видно и где мы могли бы лучше контролировать ситуацию.
— Ну, Нат, — так он сократил мое имя, — я планирую остановиться здесь и немного отдохнуть. Что ты думаешь?
Ви Джей присел рядом со мной, на голове у него была шляпа с широкими опущенными полями, поэтому глаз видно не было.
Я пожал плечами:
— Чувак, я спрашиваю твое мнение.
Он меня проверял. Месторасположение было отстойным. Он это знал. Я это знал. Он знал, что я это знал.
— Как скажешь. Это твой выбор.
Ви Джей выругался почти про себя и пошел назад, к остальному отделению, а я продолжал сидеть в одиночестве рядом с упавшим деревом. Я слышал, Как они говорили вполголоса. Обо мне. О том, каким гондоном я стал. На меня нельзя положиться. Я эгоист. Мертвый груз. Ви Джей повел отделение на другую, более выгодную позицию, и я молча последовал за ними.
На рассвете дня финального нападения дистанция между мной и остальной командой стала более чем явной. Готов поспорить, все спрашивали себя, как могли так во мне ошибаться, — ведь все были уверены, что на флоте нас зачислят в один батальон. Команда остановилась для проверки возможности безопасного продвижения, все тихо легли на землю и следующие пятнадцать минут лежали смирно: нужно было убедиться, что за нами нет «хвоста»: И тут я отказался идти дальше. Остальные встали и были готовы продолжить движение, а я остался лежать на животе.
— Эй, Нат. — Чей-то изношенный ботинок слегка ударил меня по спине.
Я повернулся, посмотрел, но ничего не ответил.
— Давай, чувак. Нам нужно идти.
Я молчал. Подошел Ви Джей, его рюкзак был настолько тяжелым, что ему приходилось очень сильно наклонять корпус.
— Какого хрена, Нат? Ты что, заболел? — Я покачал головой. — Тогда почему ты ведешь себя как сука? Я, б…, думал что ты морской пехотинец, пехотный офицер, б….
С этого момента для меня перестали существовать и капитан Новак, и мое персональное задание. В и Джей затронул меня за живое, он воззвал к моему долгу и моей гордости. Я не мог подвести своих друзей, не хотел быть слабым звеном, даже зная, что все закончится в пятницу днем. Усилия воли уже не действовали.
«Я играл роль. Доктор Смерть приказал мне стать для вас психически слабым звеном. Я должен был замкнуться в себе, чтобы вы почувствовали на своей шкуре, каково иметь дело со сломавшимся человеком. Но я так больше не могу».
Все посмотрели на меня, как будто совсем не верили моим словам. Эх, нужно было поступать на актерский.
— Черт возьми. Я говорю правду. Я могу нести больше батарей и воды. Дайте мне того и другого. — . Я открыл рюкзак, чтобы уложить туда все, что принесут. — И, кстати, Ви Джей, та позиция, про которую ты меня спрашивал вчера, — полнейшая хренотень.
На лице Ви Джея, измазанном черной краской, показалась белая улыбка: — Хорошо, что ты к нам вернулся, чувак.
Но энтузиазма от этого во мне не прибавилось. Чем больше я думал об этой ситуации, тем больше она меня беспокоила. Капитан Новак дал мне приказ. Я его понял, осознал и не выполнил. Поступая таким образом, я предпочел свой кратковременный эмоциональный комфорт, а не долговременный комфорт в душах своих друзей. Мы с ними больше никогда не разговаривали об этом, но все поняли, чего не нужно упоминать в докладе. И все же проблема грызла меня изнутри. После года, проведенного в Квантико, я все еще поддавался сиюминутным импульсам.
В сентябре, в пятницу утром, мы официально закончили обучение в КПО. Мой отец приехал в Квантико на торжественный завтрак, я гордился тем, что он сидел рядом. На столах вместо скатертей были камуфляжные пончо. Мы ели вареное мясо и яйца, традиционный завтрак перед десантированием. Встав в медленную очередь, каждый из нас, двадцати восьми человек, пожимал руку капитану Новаку, получал заслуженный и долгожданный диплом с военно-учетной специальностью 0302, - пехотный офицер, затем поворачивался лицом к присутствующим, чтобы произнести военный лозунг.
Я выбрал кредо спартанских пехотинцев: «Если ты возвращаешься после сражения, ты должен либо нести свой щит, либо быть покрытым им».
Ви Джей выбрал изречение бывшего военного секретаря и пехотного офицера Джеймса Вебба: «Я бы не перешел дорогу, чтобы посмотреть, как Джейн Фонда режет свои запястья».
После кофе капитан Новак встал. Он поздравил нас с окончанием одних из самых трудных курсов в мире — курсов руководителей подразделения, и поделился советом.
— Ваши солдаты будут ожидать от вас четырех вещей: компетентности, отваги, постоянства и сочувствия. Принимая во внимание историю статистических данных, примерно четверо из вас дослужатся до подполковника, а ноль целых пять десятых станут генералами. — Новак сделал паузу, посмотрел на незанятое место во главе стола. В столовых морской пехоты всегда есть одно свободное место — это дань памяти морским пехотинцам, погибшим в боях. — Один из вас умрет, выполняя свой долг. С этого момента больше никаких холостых боеприпасов, джентльмены, — продолжал он. — С этого момента, если в этой стране набирают 911 — то это зовут вас.
СМОТРЯ НА СВОЕ ОТРАЖЕНИЕ в стекле машины, я выровнял значки за отличную стрельбу, висевшие на груди, и стер отпечатки пальцев с золотых нашивок на плечах. Эту форму я надевал только один раз — в швейной мастерской. После окончания КПО я на машине поехал в Кэмп-Пендельтон, он находится к северу от Сан-Диего. Вместе с Ви Джеем мы сняли на двоих дом рядом с океаном и были готовы представиться первому батальону Первого полка морской пехоты, известного как 1/1. «Первый среди первых» звучало очень хорошо, но в душе была тревога. Теперь мы не собираемся на учебу еще куда-нибудь. Мне предстоит в первый раз в Своей жизни командовать на флоте. Я надеялся, что знал достаточно много, мне нельзя было ошибиться и допустить гибель своих солдат.
