— Как-то ты… не так это сказал. Будто бы даже сейчас это для тебя не самое главное. Зачем хоть я тебе, а?
Он развел руками:
— Ну, как зачем… Ты хорошая девушка, нравишься мне. А мне уж скоро двадцать пять, пора обзаводиться семьей. В гарнизоне жена нужна. Без нее остается только службой заниматься или с молодыми стрекозлить, водочку с ними пить. Это для меня неподходяще.
Райка вдруг заплакала:
— Эх, ты! Ну хоть соврал бы, что ли: люблю, мол, тебя…
Павел сопел растерянно.
— Ладно, иди уж, увольнительная кончается…
— Так ты пойдешь за меня?
— Ступай, поговорим еще об этом, успеется…
Возвращаясь в училище, он думал: чего она хочет? Каждая девушка естественным образом должна стремиться выйти замуж. За нормального человека, с которым можно было бы жить без особенных тревог. Вот оцени с этой точки зрения человека, делающего тебе предложение, и принимай решение. Ну, любовь… Обязательно ли ей быть? Жизнь длинная, придет и любовь. А так Райка нравится ему, она простая, находчивая в разговоре, когда поет, ей хлопают многие люди, даже училищное начальство. Сколько курсантов хотело бы с ней дружить. Значит, ее выделяют среди других. Она и сама выделяется! Разве плохая жена для командира Красной Армии?
В субботу он пришел к ней на работу, в канцелярию.
— Ну как ты, что надумала?
— Что надумала… Бери завтра увольнение и пойдем ко мне домой. Эх, Паша ты, Паша, Пашенька… — тут же в коридоре, никого не стесняясь, она поднялась на цыпочки и поцеловала его. Он разволновался, до воскресного вечера все валилось из рук.
Жила Раиса вдвоем с отцом, заведующим райбанком. Афанасий Иванович встретил их в костюме, при галстуке.
— Знакомься, папа, это мой жених.
— Павел Мурашов… — он пожал короткую сухую ладошку. Райкин отец носил очки, редкие русые волосы зачесывал назад, к затылку. Роста он был одного с дочерью — Мурашову по брови. Квартира — кухонька, небольшая комнатка, и все. Зато отдельная.
За столом выпили немного; соблюдая приличия, поговорили о международных делах, затем Афанасий Иванович стал задавать разные вопросы.
— Вы… э… откуда родом? Ага. Так, так… Отец, мать кто, кем работают?
— Отец — токарем на заводе, а мать шьет дома. Швея, короче говоря.
— Так-так… Рабочий класс, да… Еще кто в семье?
— Сестра и брат.
— Яс-сно… Кладите вот селедочку… Рая, поухаживай за Павлом. А лет вам сколько, извините?
— Я с пятнадцатого года.
— О, порядочно… Поздно учиться пошли?
— Со срочной службы.
— Что, нравится военная профессия?
— Нравится, не нравится… Пока военные нужны, надо кому-то и служить.
— Ну да, ну да, какой разговор! А в перспективе на что рассчитываете?
— Какие могут быть перспективы у курсанта? — начал раздражаться Мурашов. — Стать комвзвода — вот для него самая ясная перспектива. А потом — кто его знает? — может, кривая и в генералы вывезет, а может, и до ротного с трудом дотянешься.
— Нет, вы меня правильно поймите, Павел: Раечка моя единственная дочь, и хочется, чтобы все у нее было нормально. Может быть, вам стоит подождать? Ты окончишь училище, прослужишь полгода, год, и тогда…
— Чего ждать? Хочет Рая — пускай сейчас за меня выходит. Мало ли что может случиться, если мы друг друга из виду потеряем.
Когда они вышли потом на улицу, Мурашов сказал:
— Вроде как папаша не очень доволен твоим выбором. Он, я так понимаю, хотел бы тебя за директора завода или хоть за майора отдать.
— Где их найдешь, таких-то, да неженатых! — хохотнула Райка. — Ничего, Паша, держи хвост морковкой, тебе не с ним жить!
Свадьба у них получилась довольно скучная: пришли двое то ли друзей, то ли сослуживцев Афанасия Ивановича с женами, какая-то дальняя родственница, тихая пьющая тетка; заведующая канцелярией — Райкина начальница; три подружки по самодеятельности. Ребят из мурашовского взвода пришлось пускать за стол по очереди, иначе не позволяла теснота. Рядом с новобрачными сидел, ворочая глазами и отпуская шуточки, грозный начальник курса бритоголовый подполковник Ахметшин. Так что со стороны все выглядело почтенно. Не было родителей Павла, они послали письмо: поздравляем, желаем счастья, целуем молодую, примите благословение; отца-де не отпустили с работы, их цех делает срочный заказ, мать жаловалась на простуду, что кашляет с зимы и боится еще больше заболеть. Приехала сестра Мурашова Верка, она работала учеником бухгалтера в заводоуправлении, уже начала невеститься, и ей свадьба брата была интересна. Он-то знал, в чем действительно дело, и носил печаль и обиду в себе, никому не показывал и не высказывал. Коснись дело той же Верки или младшего брата Васьки, отец с матерью наизнанку бы вывернулись, пошли бы на что угодно, забыли бы все болезни и рабочие заботы, — а приехали. Пашка же всегда был для семьи отрезанным ломтем, а когда ушел в армию — тем более. Может быть, все наладилось бы между ними, вернись он после службы домой, на завод, — так ведь и этого не случилось. Скорее всего, мать уговаривала съездить поглядеть на новую родню, на невестку, а отец сказал так: «Надо будет — сами приедут. Наглядишься еще досыта! У нас лишних денег на дорогу да на подарки нет».
Когда гости стали расходиться со свадьбы, Верка ушла к тихой родственнице; исчез и Афанасий Иванович. Молодые остались вдвоем. «Ну что, будем убирать посуду?» — Павел кивнул в сторону стола. «Сейчас бегу, муженек! Может быть, мы с тобой, Пашенька, всю эту ночь будем посуду мыть да на полки ставить? Иди сюда, красный командир!»
«Слушай, — сказал он ей утром. — А дальше как? Я — в казарму, ты — сюда? Будем вприглядку друг с другом жить? Нет, я в принципе не возражаю, до выпуска два месяца, можно и потерпеть…» «Еще чего! Эту-то квартиру ты куда девал? Подавай рапорт начальству как женатый человек, и обоснуемся здесь». «Так ведь отец…» «Отца пока не будет». Она обрисовала ситуацию: оказывается, у Афанасия Ивановича была сожительница, и он мог уйти на время жить к ней. «Если хочешь знать, квартира вообще может стать нашей. И жили бы как короли». «Небось, ты уже и короны заказала?» «Не шути, Паша, это серьезно».
Что это серьезно, Мурашов убедился в вечернем разговоре с Афанасием Ивановичем. Тот пришел домой («Заскочил на минутку!» — объяснил он), расположился на диване, упер кулаки в колени:
— Павел! За последнее время я имел кое-какие контакты и навел кое-какие мосты. Все это — ради тебя и Раечки. В училище о тебе отзываются неплохо. Ударник учебы, недавно вступил в партию, командир отделения… Скажи: где ты сам намерен служить?
— Дело военное — куда пошлют.
— Я слышал: ты дал согласие на Дальний Восток? Там же тайга, тяжелый климат, далеко от центров.
— Все равно служить надо. Что там, что в другом месте. И потом — люди же живут! Мы их не лучше.
— Пускай туда едут несемейные. Зачем семью-то туда тащить?
— Я не люблю пустые разговоры.
— Есть возможность оставить тебя здесь, в училище, командиром взвода. Все-таки большой город, я буду вам помогать, и с жильем никаких проблем. Такая квартира на первых порах — это ведь мечта!
— Велика ли честь — из училища да снова в училище? Такому командиру доверия мало. Курсанты любят тех, кто приходит из войск. Нет, это не для меня. Сначала надо послужить.
— Да тебя, гляжу, еще уламывать надо. Что ж, Раиса, дочь, тогда за тобой слово!
И вдруг Райка поддержала мужа:
— Надоело мне здесь. Ты старый, папка, привык к одному месту, а нам свет хочется увидеть. Нет, поедем, Паш, я согласна. Только не на Дальний Восток, ну его совсем. Куда-нибудь на Украину. Где яблоки. Хочу пожить гарнизонной дамой.
— Так квартира…
— Что ты пристал со своей квартирой! Живи в ней вместе со своей Натальей Петровной. Мы свою получим.
Из этого разговора Мурашов сделал вывод, что тесть у него — мужичок хитрый и деловитый. Подъедет к кому надо и добьется своего, несмотря на скромную должность. Да, не повезло ему с мужем для дочери! Подстегнуть бы к нему такого же шустрягу, чтобы было с кем разводить шу-шу-шу. И делать дела. Ладно, хоть Райка не лезла в эту мелочевку, слушала только Пашу.
Однако получилось так, что Мурашов поехал служить в Киевский Особый округ. Павел был уверен: или это тесть умаслил кого-то, или сама Райка сходила к училищному начальству тайком от мужа. Она же знала всех в училище и могла найти такую лазейку. Но он не трепыхался особенно на этот раз, рад был, хоть отвертелся от жизни под боком у тестя.
23 июня 1940 года они с Раисой приехали в полк, расположенный в зеленом украинском городке, и только он принял взвод — полк подняли в ружье и двинули к молдавской границе. Сначала слилась воедино и обозначилась ранее рассредоточенная живая плоть дивизии, затем они вошли в большие массы войск, пересекшие Днестр и идущие дальше, к Пруту. По дороге часть подразделений выходила из потока, оставалась в селениях. И полк, где служил Мурашов, встал гарнизоном в небольшом уездном городке. Вскоре к командирам поехали семьи; примчалась Раиса. «Ты теперь, Пашенька, бывалый воин, — заявила она. — Надо же, после училища — и сразу такой поход! И самое главное — без боев, вот это славно!» «Хорошо, если дружественный народ, есть соглашение между государствами, а если нет?» «Ну, что об этом думать! Пусть всегда будет только так…» Они сняли комнату у добрых, порядочных старичков-молдаван и стали жить.
