Ознакомительная версия.
— Не стреляйте, — сжимающая револьвер рука Сатанты опустилась. Он понял, что проиграл.
Это, однако, вовсе не разрядило ситуацию. И белые, и краснокожие были напряжены до предела. Малейшее неверное движение с любой стороны, и начнется кровопролитие. Никто из индейцев не хотел отдавать троих лидеров в руки американского правосудия — все они знали, что «закон белых людей» даже невинных краснокожих отправляет на виселицу. Известный своим миролюбием Пинающая Птица оказался самым решительным из кайовов. Он был зол на лидеров, втягивающих кайовов в бессмысленную войну. Пинающая Птица хотел лишь одного — чтобы его народ жил в мире.
Прежде Одинокий Волк, Сатанк и Сатанта насмехались над ним, говорили, что его сердце размякло. Однажды Оратор Прерий снисходительно заметил, что Пинающая Птица, хотя и великий воин в прошлом, теперь «будет скорее ковыряться в земле, чем сражаться». Многие кайовы отвернулись от вождя, авторитет его стремительно падал. Соплеменники обвинили его в том, что он хочет дружбы с белыми по причине трусости, обозвали бабой и отказались прислушиваться к его советам. Все больше и больше его последователей уходило к Одинокому Волку и Сатанте. Но Пинающая Птица никогда не был трусом. Дабы доказать свою храбрость, летом 1870 г. он собрал «последний военный отряд», покинул резервацию и направился в рейд на Техас. Вблизи станции Рок-Стейшн воины Пинающей Птицы атаковали почтовый дилижанс. Из форта Ричардсон в погоню за ними был выслан отряд из 56 кавалеристов во главе с капитаном Кервином Макклелланом. Солдаты наткнулись на небольшую группу кайовов, но к индейцам подоспело подкрепление. Кайовы окружили кавалеристов, и Макклеллан дал приказ отступать. Двигаясь на юг, они отбивались от наседавших кайовов четыре часа. Одного из кавалеристов убил сам Пинающая Птица. Согласно Макклеллану, его солдаты убили 15 кайовов, но это, как нередко случалось с армейскими рапортами, было откровенной ложью. Если бы отряд Пинающей Птицы понес такие потери, он не только не смог бы восстановить свой авторитет, но утратил бы его навсегда. В бою вождь проявил такое хладнокровие и воинские способности, что даже заслужил слова уважения командующего силами противника. По возвращении в резервации Пинающая Птица снова начал говорить о мире с белыми, и соплеменники, убедившиеся в бесстрашии вождя, стали прислушиваться к его аргументам и в большинстве случаев следовать его советам. Теперь же действия прежних острословов снова ставили под удар зыбкий мир.
Сатанта (Белый Медведь), вождь кайовов
Пинающая Птица обратился к Шерману, уговаривая не отправлять троицу в Техас, настаивал, что впредь они будут жить в мире, но генерал оставался непреклонен. Вождь не хотел отдавать своих людей. Заметив поодаль восседавшего на коне Одинокого Волка, вождь окликнул его:
— Твое место среди твоего народа!
Это был вызов. Пинающая Птица мог уйти, его бы никто не остановил, но сейчас, рискуя собственной жизнью, он в который раз преподал урок мужества лидерам «враждебной» части племени, ведь говорить о войне, нападать на поселенцев легко, сложнее оставаться мужчиной, когда на тебя нацелены десятки ружей. Если секундой раньше Одинокий Волк решал, встревать в сложную ситуацию или нет, то теперь Пинающая Птица не оставил ему выбора. Ускакать прочь означало навсегда покрыть себя позором. Одинокий Волк ударил коня пятками, галопом поскакал к веранде. Когда он спрыгнул на землю и скинул с плеч одеяло, глазам присутствующих предстал целый арсенал: два ружья «Спенсер», револьвер за поясом, лук с полным стрел колчаном за спиной. Револьвер он сунул в руку ближайшему воину, лук со стрелами передал Спотыкающемуся Медведю, сам взвел затвор «Спенсера».
Спотыкающийся Медведь не отрывал взгляда от ходящего взад-вперед по веранде Шермана, боевой дух затмевал его разум. Привычным движением наложив на лук стрелу, он до упора натянул тетиву, нацелился в генерала. В следующее мгновение стоявший рядом со Спотыкающимся Медведем индеец успел перехватить его руку и предотвратил убийство. Стрела, просвистев возле Шермана, ударила в потолок веранды. Полковник Гриерсон вцепился в Одинокого Волка, помешав ему воспользоваться ружьем… Все было кончено. Шерман приказал солдатам опустить ружья.
Ни Сатанк, ни Сатанта сопротивления не оказали. Вместе с Большим Деревом их заковали в кандалы и препроводили в помещение гауптвахты.
Арест трех кайовских лидеров стал одним из немногих случаев в истории взаимоотношений между индейцами и армией США, когда подобная напряженная ситуация закончилось без ненужного кровопролития. Несомненно, следует отдать должное Шерману за проявленное хладнокровие и способность контролировать своих солдат. Окажись на его месте другой офицер, история индейских войн пополнилась бы еще одной резней.
Схватка один на один. Худ. К. Маккей
Сатанте, Сатанку и Большому Дереву предстояло предстать перед судом в Техасе. Их заковали в кандалы и наручники, усадили в фургоны. Сатанта и Большое Дерево не сопротивлялись, а заартачившегося Сатанка пришлось заталкивать силой. Сопровождал пленников эскорт солдат и несколько скаутов из племени тонкава — давних врагов кайовов.
Старик не собирался отдавать себя на волю белого человека. После гибели сына ненависть к американцам не утихала в нем. Сатанк сидел, укрывшись одеялом, и никто не видел, как, сдирая в кровь кожу, он высвободил руки из наручников.
— Приготовься, сын мой, — услышали его голос Сатанта и Большое Дерево. — Набей табаком трубку, ибо мы выкурим ее сегодня вместе. Приготовь место для меня, я скоро буду с тобой.
Ехавшему поблизости скауту Кэддо Джорджу он сказал на языке команчей, который тот понимал:
— Передай моему народу, что я умер у дороги. Они найдут мои кости здесь. Пусть соберут их и унесут отсюда. — Затем кивком указал вперед: — Видишь дерево? Когда вы доберетесь до него, я буду мертв.
Заметив рядом скаута тонкава, Сатанк пристально посмотрел на него. Кайовы ненавидели людей этого племени за их пристрастие к человеческому мясу и всегда истребляли при первой возможности.
— Можешь забрать себе мой скальп, — с сарказмом сказал он. — Волосы плохие, никчемные, но ты можешь взять их. — Старик издевался, показывая врагу, что в честном бою тому не под силу добыть столь ценный приз.
Он затянул песнь Настоящих Псов, которую всегда пел раньше, отправляясь в битву:
О, солнце, ты останешься вечно, но мы Каитсенко умрем. О, земля, ты останешься вечно, но мы Каитсенко умрем…
Сатанка везли отдельно от Большого Дерева и Сатанты. В фургоне вместе с ним ехали капрал Джонсон и рядовой Кэннон. До сих пор остается загадкой, откуда у пленника, которого обыскали, прежде чем заковать в кандалы, оказался нож. Сатанк атаковал с быстротой разъяренного гризли. Лезвие полоснуло ногу капрала Джонсона, и он вывалился наружу, визжа от боли. Кэннон не стал дожидаться удара и сам выскочил из фургона. Сатанк схватил брошенный капралом карабин, передернул затвор. Оружие заклинило.
Командир эскорта лейтенант Джордж Терстон быстрее других пришел в себя, во всю глотку заорал команду «огонь». Сраженный пулей старик повалился на бок, все еще пытаясь высвободить заклинивший патрон, но шанс был упущен. Одно за другим ружья изрыгали пули. Солдаты стреляли с такой поспешностью, что даже ранили возницу одного из фургонов. Через минуту все было кончено. Смертельно раненного старика бросили у дороги. Он лежал на спине залитый кровью, едва шевеля губами, — может, пел песню смерти, а может, снова говорил с любимым сыном. Оба они были воинами, оба погибли в бою. Не пристало настоящему воину окончить жизнь на виселице, не пристало вверять свою жизнь на волю победителю. Сатанк всегда был бойцом и умер, как подобает бойцу. Тело его осталось лежать у дороги, фургоны продолжили путь.
Нападение на дилижанс. Худ. Д. Пречтел
Тонкавы слезно умоляли офицера позволить им содрать с трупа скальп, поскольку в прошлом этот человек убил нескольких их соплеменников. Получив отказ, они взмолились отдать им хотя бы запятнанное кровью одеяло вождя. Офицер кивнул, позволяя забрать окровавленную тряпку. Тонкавы не скрывали радости. Спустя несколько часов они плясали, празднуя «победу» над воином, которого никто не смог победить в равном бою…
Суд над Сатантой и Большим Деревом проходил под усиленной охраной на втором этаже здания суда графства. Чиновники опасались толп линчевателей, но все обошлось. Адвокаты кайовов не только перечислили многочисленные злодеяния белых людей в отношении краснокожих, но и оспорили право штата судить находившихся под федеральной юрисдикцией индейцев. Обвинитель в свою очередь заявил, что преступлений, совершенных обоими кайовами, «достаточно, чтобы осудить любого белого человека», называя при этом Сатанту «дьяволом», а Большое Дерево «демоническим тигром». Сатанта отклонил все обвинения, пригрозив, что если его осудят и повесят, «это будет подобно зажженной спичке, брошенной в прерии» и «ничто не сможет остановить пожара», однако если ему сохранят жизнь, обещал «контролировать свой народ». Красноречие Оратора Прерий впечатления на присяжных не произвело, суд приговорил обоих к повешению, назначив приведение приговора в исполнение на 1 сентября 1871 г.
Ознакомительная версия.
