Забальзамированное тело мужа она увидела только через два дня, в
Колонном Зале Дома Союзов, во время торжественного прощания с покойным. С тех пор ее не оставляло ощущение, что Леонида Ильича постигла слишком внезапная смерть.
Вечернее построение с оружием и по тревоге не было таким уж редким событием в батальоне. Вновь прибывшие тоже не показывали своего удивления, хотя и сильно волновались: началось! Ведь прошло лишь три дня, как они здесь, и вот, похоже, все идут на какое-то серьезное дело.
Дежурный офицер доложил комбату, что третий батальон пятьдесят шестой бригады на развод построен, после чего комбат для пущей важности поднялся на трибуну. За ним следовал замполит и солдат из наряда по штабу. Происходило что-то вовсе необычное.
После паузы заговорил командир:
- Товарищи солдаты (с чего это вдруг товарищи)! Сегодня скончался Генеральный Секретарь Коммунистической партии Советского
Союза, Председатель Президиума Верховного Совета Союза Советских
Социалистических Республик Леонид Ильич Брежнев. Прошу всех снять головные уборы. Знамя приспустить.
По строю пронесся шорох срываемых шапок, в наступившей после тишине проскрипел трос со спускаемым над трибуной красным знаменем
- дневальный по штабу от волнения не снял шапку, или так и должно быть по протоколу - кто его знает. Траурное молчание продлилось не больше положенной минуты, после чего над плацем разнесся голос комбата с вернувшимся привычным металлом:
- Батальо-о-он… Смир-рно! Слушай боевой приказ! Для предотвращения провокаций со стороны бандформирований объявляется готовность первой степени. Всем подразделениям подготовить боевую технику. Командирам рот и подразделений через пять минут прибыть в штаб для получения конкретных заданий. Вольно. Командуйте, лейтенант, - комбат спустился с трибуны и быстрым шагом пошел прочь.
- Батальо-о-он… Смир-рно! Напра-нале-во! Шагом марш! - дежурный офицер быстро закончил развод и, в сопровождении дневального, побежал вслед за комбатом.
Новость была из ряда вон. Не Сталин, конечно, Дорогой Леонид
Ильич, но такого события не было с того самого 53-го, чтоб глава помер на посту.
Уже на ротном разводе замполит говорил про угрозы оппозиции в стране, империализм, отпор агрессивным планам США, без особого энтузиазма, в ожидании возвращения командира роты из штаба. Потому что в чем заключается готовность первой степени в таком случае, было не понятно, вот он и говорил, что говорил. Не было такого случая, пока первый.
Ротный прервал замполита на полуслове, чему тот был только рад, и изложил задачу:
Экипажи первого взвода готовят машины, и остаются в парке, при машинах в резерве. Остальным оставаться в расположении роты, никому не раздеваться, можно спать, но при оружии.
Второй взвод остается в расположении роты, никому не раздеваться, можно спать, но при оружии. Механикам-водителям взвода прогреть машины.
БМД третьего взвода с экипажами и десантом из двух человек в каждой, занимают позиции с внешней стороны, вдоль стены к югу от расположения. Остальным оставаться в расположении роты, никому не раздеваться, можно спать, но при оружии.
Минометному взводу развернуть минометы непосредственно у расположения на восток. Установить пост возле каждого миномета.
Остальным оставаться в расположении роты, никому не раздеваться, можно спать, но при оружии.
Ожидаются провокации со стороны мятежников.
Готовность продлится трое суток, по плану, в течении которых взвода будут меняться. Задача минометному взводу - постоянная.
Указанная диспозиция будет действовать по ночам, с 21.00 до
Дневная задача будет поставлена на утреннем разводе.
Экипажам на позициях приказано выдать сухпаек из НЗ батальона.
Старшине роты получить сухпай на пищевом складе.
Все. Приступить.
В небо периодически взлетали осветительные ракеты. Тогда Дубин напряженно вглядывался в скрывающуюся в темноте дорогу. Ничего не происходило. Только ДШК на сопке периодически плевался трассерами в ничто.
Позднее он никак не мог вспомнить, как они проехали на эту позицию через минное поле. Хотя, мины то все сигнальные да противопехотные. Ничем БМДшке повредить не смогли бы. Но все равно некий абсурд в этом присутствовал. Ставить технику у этого прохода, посреди забора… Еще более нелепо стояла машина ближе к стрельбищу.
Там то чего ожидать? А маневр, в случае чего, крайне ограничен.
Тягачи артбатареи зачем-то загнали на стрельбище, перед гаубицами.
Там снаружи горы. Могут минометы накрыть с них, но никакая атака невозможна. Видимо диспозиция для такого случая была разработана в каком-нибудь Генштабе в г. Москва, настолько она была нелепой. И комбат никак не мог этот план обойти. Тут дело государственной важности и рациональность отступает. Часть бронетехники расставили по периметру расположения, снаружи, два БТРа вообще светились на дороге, где из-за реки Логар их могла элементарно сжечь пара гранатометов. Но это потом, через время он подумал, а в этот момент его задача была наблюдать.
Ничего не происходило. Трассеры опять отлетели. Ракета осветила пространство. Пространство выглядело в этом свете как Марс или Нептун. Что-то из кино показалось. Ничего не происходило.
Утренний развод проводил дежурный по батальону. Усилить посты, весь народ скорбит, американский империализм - вода.
Отменены все колонны. Ожидаются провокации. Американский империализм. Агрессия. Мозги затуманены бессоницей, но шевелятся помалу. Или Серега, механик - водитель Дубина своим тихим разговором с другом Костей, подсказывает:
- Ага. Жрачки уже нет, сигарет тоже. Колонн не будет. Совсем оху… Мне этот минтай с сухарями.
Молча, без песни рота пошла в столовую. Строй редко гремел оружием. На столах лежала горка консервов и кучка сухарей. Через двадцать минут консервы остались нетронутыми. Сухари пропали.
Молча, без песни, рота пошла обратно.
Отвращение к минтаю в масле Дубин пронес на всю оставшуюся жизнь.
Так ничего и не произошло.Ильич скрылся в могиле у кремлевской стены.____________________- Из книги Петера Швейцера "Победа", стр.220. Изд. СП
"Авест", Минск 1995 г. - Прим. автора.
Дмитрий._ШУТКА_Накрытый простыней труп лежал в пяти метрах от входа в казарму. Дубин, поднимаясь на крыльцо, повернулся, посмотрел: это первый убитый. Замполит. Роты.
Жаловал его замполит и в Гайжюнае, другой, все отвлекал на стенгазету. Хотя, какие таланты обнаружил этот странный старлей, здесь, за прошедшие тринадцать этих дней?
Дубин… Не понял.
Да, понял: свой человек, не армейский я. Как и он. Как его занесло в замполиты? Он меня даже с женой своей познакомил. Тот. В
Гайжюнае.
И этот, тоже. Разговаривал. Как с человеком.
Почему?
Лежит. Мертвый. Пока все еще траур. Леонид Ильич умер.
Дубин, поднявшись по ступенькам, вошел в кубрик.
- Один! Сигарету!!!
Дубин завалился на свою верхнюю койку. Не понимал до сих пор простого расклада, что он - дух. Один - это он. Некрас, как раз, и, увидев входящего Дубина, замычал со своей койки.
- Ты че, не понял, душара, - Некрас стащил его с верхнего яруса, и, затолкал ногами под нижнюю койку.
Витек:
- Некрас, отвали. Это наш дух.
- Витя! А в морду?
- Так. - Тименбаев, - Некрас, чмо, отвали!
Некрас наклонился: "Ты, чадо, вешайся", - и ушел спать.
Дубин выполз из-под койки Витька, тот пошевелил усиками:
- Спать! Пшел.
Наутро, на разводе роты труп замполита все еще лежал. Видать начальство никак не могло сформулировать причину смерти. Застрелился
- не застрелился… Да и не застрелился, просто нарушение техники безопасности, что ли.
Дубин, вдруг, понял, что этот человек, курирующий его, трети взвод, защищал его.
Теперь он остался без защиты. Совсем один. Совсем без мамки.
Офицеры прикололись пострелять из пистолетиков своих, ненужных.
На стрельбище.
Замполит восьмой роты старший лейтенант Виктор Кацоев, расстреляв, как ему показалось, всю обойму, улыбнулся про себя и приложил дуло к виску:
- Стреляюсь!
Дмитрий:
_ДОРОГАЯ МАМОЧКА._
Дорогая мамочка!Я спешу поздравить вас обоих с днем рождения, спешу, ибо это письмо навряд ли уже успеет в срок. Так получается, что все время времени ни на что не хватает. Это хуже всего - крутишься, как белка в колесе, и все равно всего сделать не успеваешь.
