Группе КОССАК предстояло это выяснить. Необходимо было взять пробы грунта. В канун 1943 г. в море вышла малютка-подлодка, в которой находились майор Логан Скотт-Боуден и сержант Брюс Огден-Смит, считавшиеся асами пилотажной и морской разведки. Они рассчитали, что немцы будут справлять Новый год. Капитан-лейтенант Найджель Уиллмотт возглавлял операцию при поддержке шкипера и механика. Майор Скотт-Боуден и сержант Огден-Смит проплыли вдоль берега, вооруженные пистолетами, кинжалами, подводными часами, компасами, фонарями и 12-дюймовыми трубами для взятия проб.
Они всплыли на приливной волне вблизи деревни Люк-сюр-Мер у берега, который позднее получил кодовое название «Меч». Им было слышно пение, доносившееся из немецкого гарнизона. Разведчики ползли вдоль воды, прячась от луча маяка, стараясь пройти по песку так, чтобы их следы смыл утренний отлив. Подводники вонзали трубы в дно, брали пробы и помечали на картах места, где они взяли грунт.
«Но самым трудным оказалось, — вспоминает Скотт-Боуден, — уйти обратно в море с тяжеленными, набитыми песком трубами и в полном подводном снаряжении. Шквальные волны откидывали нас назад. Мы выжидали, пока пройдет девятый вал и буруны станут немного меньше, и, наверное, только с третьего раза ринулись в море, отчаянно стремясь уплыть подальше от берега. Главное — что нам удалось держаться вместе».
Вдруг Огден-Смит закричал. Скотт-Боуден подумал, что у него судороги, подплыл поближе и услышал:
— С Новым годом!
Майор вспоминал: «Это был чудесный парень, клянусь. И я тоже пожелал ему счастливого Нового года».
Пробы грунта подтвердили, что пляжи выдержат тяжесть военной техники. Разведка провела несколько рекогносцировок побережья Кальвадоса, особенно на участках «Юнона» и «Золото». Мини-подлодку иногда приходилось опускать на дно, но так, чтобы через перископ можно было фотографировать. Скотт-Боуден объясняет: «Со дна, под углом зрения червя, мы видели вещи, которые не покажет ни одна аэрофотосъемка. Это очень сложная штука — держаться у берега так, чтобы перископ все время был над водой, а лодку не перевертывало».
Однажды субмарина прошла под французским рыболовным траулером, на котором находился немецкий дозорный. Скотт-Боуден видел людей на берегу, которые что-то перевозили на двухколесных тележках, запряженных лошадьми. Вместе с Огденом-Смитом он еще не раз совершал подводные вылазки на участке между Колевилем и Вьервилем, получившим вскоре кодовое название «Омаха».
В конце января Скотта-Боудена вызвали в штаб-квартиру КОССАК в Норфолк-хаус на площади Сент-Джеймс. Ему надлежало доложить адмиралу Рамсею, генералу Брэдли, генералу Смиту, еще четырем генералам и пяти адмиралам. Контр-адмирал Джордж Криси, начальник штаба Рамсея, раздвинул шторы, закрывавшие карту, и сказал:
— Опишите результаты вашей разведки. Скотт-Боуден посмотрел на карту. Она казалась огромной и нескончаемой:
— Боюсь, сэр, мне не удастся показать на ней все детали.
— Ладно, — ответил Криси, — у нас есть кое-что другое.
Майор проследовал за адмиралом к еще одному картографическому полотнищу и понял, что оно ему подходит. Криси пригласил всех присутствующих генералов и адмиралов:
— Берите стулья и садитесь поближе.
23-летний Скотт-Боуден подумал про себя: «Сейчас для меня все будет кончено».
«Мне никогда прежде не приходилось иметь дело с таким высоким начальством, — вспоминал он позднее. — Поэтому я вначале немного растерялся. Они засыпали меня вопросами. Моряков особенно не волновало то, что я говорил. Но генерала Брэдли интересовало, где и как могут пройти танки «Шерман». Я, конечно, не мог не вспомнить о двухколесных тележках с лошадьми».
Когда генералитет замолчал, Скотт-Боуден обратился к Брэдли:
— Сэр, поскольку берег усеян орудиями и укреплениями, взять его будет непросто.
Брэдли похлопал Скотта-Боудена по плечу и сказал:
— Да, мой мальчик, я это знаю.
Когда Эйзенхауэр со своей командой прибыл в Лондон, чтобы принять бразды правления у КОССАК, он изучил план Моргана и в целом согласился с предложенной логикой вторжения. Однако и он, и Монтгомери, и Смит, и Брэдли считали, что фронт наступления должен быть увеличен до пяти дивизий. Соответственно требовалось и больше десантных судов. Растянуть линию фронта на восток, к Гавру, представлялось неразумным, так как наступающие войска попали бы под прямой обстрел береговой артиллерии, наиболее усиленной в этом районе «Атлантического вала». Морган в то же время исключил возможность расширения атаки в западном направлении, в сторону юго-восточной части полуострова Котантен, поскольку там немцы затопили прибрежные территории.
Эйзенхауэр пересмотрел мнение Моргана и решил, что фронт вторжения можно продвинуть на запад. Он посчитал, что американские воздушно-десантные дивизии, заброшенные в глубь континента, захватят выступающие над водой дороги, по которым затем пойдут войска, высаженные с моря.
По плану на Котантен с побережья под кодовым названием «Юта» должна была наступать американская 4-я пехотная дивизия, а 29-й и 1-й пехотным дивизиям предстояло высадиться на участке Кальвадоса «Омаха». Британским и канадским войскам отводились бухты, протянувшиеся на запад от устья реки Орн (кодовое название «Меч»). В их число входили британская 3-я дивизия, английские и французские коммандос, канадская 3-я дивизия («Юнона») и британская 50-я дивизия («Золото»). Британская 6-я воздушно-десантная дивизия должна была высадиться между реками Орн и Див для защиты левого фланга.
КОССАК в начале наступления намеревалась задействовать только одну армию — британскую или американскую — по одной причине: чтобы избежать возникновения уязвимого «межнационального» пространства между войсками разных государств. Но по политическим соображениям это было невозможно. Генерал Баркер в июле 1943 г. говорил: «Совершенно ясно, что премьер-министр никогда не позволит, чтобы вторжение осуществили исключительно американские войска. То же самое с уверенностью можно сказать и о правительстве США. Мы должны воспринимать это как реальность».
Итак, все было решено. Вторжение намечено на побережье Кальвадос. Британские войска наступают на левом фланге, американцы — на «Омахе» и «Юте» в направлении полуострова Котантен.
Высадка на Кальвадосе осложнялась одной серьезной проблемой. Союзнические армии оказывались на юго-западной стороне двух крупных рек — Сены и Соммы, создававших преграды на пути к главной цели — Рейнско-Рурской области. Однако это обстоятельство можно было обернуть и в свою пользу: мосты через Сену разрушить бомбардировками еще до начала наступления, чтобы лишить вермахт возможности подтянуть танковые дивизии из Па-де-Кале.
В целом же вторжение через Кальвадос имело очевидные плюсы. Оно застало бы немцев врасплох. Германское командование решило бы, что это всего лишь обманный маневр, рассчитанный на то, чтобы вынудить его перебросить танки с Па-де-Кале к западу от Сены. Логика проста: нанося удар на Кальвадос, союзники удаляются от Рейнско-Рурского бассейна. Поэтому представлялось вполне реальным заставить немцев поверить в то, что Кальвадос — ложное место высадки, а главное направление наступления — Па-де-Кале.
Чтобы укрепить убежденность немцев в необходимости держать свои танковые армии на северо-востоке от Сены, КОССАК предложила (а Эйзенхауэр поддержал) разработать план действий по обману германского командования под кодовым названием «Фортитюд» («Сила духа»). Ставилась задача ввести Гитлера и его генералов в заблуждение относительно места вторжения и реальной численности экспедиционных сил.
В операции «Фортитюд» участвовали и британцы, и американцы. В полной мере были задействованы двойные агенты, «Ультра», фиктивные армии, ложная радиосвязь. Вермахту навязывалось представление, что союзники могут высадиться и на побережье Бискайского залива, и в районе Марселя, и даже на Балканах. Но самым важным считалось заставить немцев поверить в то, что наступление начнется либо в Норвегии (где в морских базах стояли подводные лодки — последняя надежда Гитлера), либо в Па-де-Кале.
Привлечь внимание германского командования к Норвегии союзники могли только демонстрацией того, что они располагают необходимыми силами для нанесения отвлекающего удара. Сделать это было чрезвычайно сложно в силу острой нехватки десантных судов: вплоть до дня «Д» сохранялась неуверенность в том, что их будет достаточно даже для запланированной высадки шести дивизий в Нормандии. Поэтому требовалось создать фиктивные дивизии и фиктивные флотилии десантных кораблей. В таком хитром деле неоценимую помощь оказали двойные агенты, американские и британские кинохроники и радиопередачи.
К примеру, британская 4-я армия в Шотландии, которой предстояло участвовать в «нападении» на Норвегию в середине июля, существовала только на радиоволнах. В начале 1944 г. несколько десятков офицеров отправились на самую северную оконечность этой части Великобритании и наладили между собой радиосвязь. Они в точности воспроизводили обмен сообщениями, типичный при развертывании войск.
